Продавщица строгим тоном сообщила, что я должен сдать ей взамен какие-то пустые бутылки, мол, так у них заведено. В растерянности я огляделся по сторонам и тут, к своей радости, увидел двух девушек, стоявших в конце небольшой очереди, образовавшейся за нами. В руках одной из них, а у другой в сетке, было десятка полтора пустых бутылок из-под водки, пива и лимонада.

– Как удачно вышло, что вы в нужный момент оказались рядом, – пропел я нежным голоском, прихватывая под руку и увлекая за собой в начало очереди одну из девушек, полненькую блондинку; вторая в недоумении последовала за подругой. Девушки, ничего не понимая, растерянно взирали на меня, а я тем временем стал вынимать из их сетки пустые бутылки и передавать продавщице.

– Извините, – зашептала мне на ухо блондинка, – нам нужно купить пива и лимонада, а без пустых бутылок на замен здесь не отпустят.

– Отпустят, – шепнул я ей, забирая и складывая в сетку девушки наш заказ. – Сколько вам пива, сколько лимонада?

– По две того и другого, – растерянно сказала девушка, оглядываясь на подругу.

– Дайте, пожалуйста, – попросил я продавщицу, та добавила на прилавок требуемое, после чего заикнулась было, что я остался ей должен еще две пустые бутылки, и тогда я пододвинул к ней рубль из сдачи и одновременно подмигнул. Продавщица, к счастью, оказалась понятливой, сказала: «теперь в расчете», вопрос, таким образом, был улажен, после чего я, подхватив сумку, вышел из очереди, девушки, естественно, последовали за мной, позади нас плелся смущенно улыбающийся Петро.

– Милые девушки! – воскликнул я, обращаясь к нашим случайным знакомым, когда мы отошли от прилавка на пару десятков шагов, – спасибо вам за помощь, вы нас капитально выручили. Теперь мы у вас в долгу, поэтому предлагаю пить пиво вместе. – Произнося эту тираду, я исподволь разглядывал их.

Одеты обе девушки были явно не для базарных походов, на них были довольно приличные, можно сказать, выходные наряды, из чего я сделал вывод, что девушек этих рано поутру откуда-то после бурно проведенной ночи выпроводили, или же они с самого утра так принарядились, в надежде, что им предстоит интересный день. В первом случае им необходимо было выпить с утра для опохмелки, а во втором случае – для хорошего настроения, поэтому я собирался стать их «ангелом-спасителем».

– Как это, в смысле – «пить вместе»? – не поняла подруга блондинки, невысокая стройная шатенка.

– Вон там, на товарной станции, – указал я пальцем направление, – в пяти минутах ходьбы отсюда, стоят наши вагоны с целой сотней тонн замечательного вина, поэтому предлагаю пойти туда и уже на месте обсудить план мероприятий на сегодняшний день… – После небольшой паузы, следя за выражением лиц моих собеседниц, я продолжил: – Посидим, выпьем, познакомимся, поболтаем, а дальше будет видно, но имейте в виду, наперед говорю: мы ребята скромные, девушек не обижаем, обещаем сугубо джентльменское отношение.

Девицы переглянулись между собой, затем, отойдя в сторонку, с полминуты посовещались, после чего вернулись.

– Мы согласны, – сказала пышнотелая и полногрудая блондинка, одетая в белую мини-юбку и черную блузку, на ее полненьких ножках, обтянутых черными колготками, были туфли на каблучках. Вторая девушка была спортивно сложенной симпатюлей с модной в этом сезоне короткой стрижкой темных волос, одетой в кокетливые черные брючки со шнуровкой по бокам и голубой джемпер, из-под которого виднелась красиво вышитая блузка, на ногах ее были изящные туфельки на небольшой танкетке.

– Тогда – по вагонам! – весело сказал я и тут же отправил вперед Петра, чтобы он успел навести хоть какой-нибудь порядок к приходу «дам». Мой напарник со счастливой улыбкой на лице чуть ли не вприпрыжку поскакал к вагону, мы неторопливо последовали за ним.

По мере нашего приближения к цели все явственнее ощущались запахи, запомнившиеся мне на всю жизнь и свойственные лишь железнодорожным станциям: пахло смолянистой пропиткой шпал, едкими выхлопами тепловозной гари, разогретым металлом, все это, смешиваясь с густо настоянным запахом степных трав, растущих прямо за зоной отчуждения, создавало неповторимый букет.

Я шел, а на душе моей расцветало радостное ощущение от того, что у нас все так хорошо складывается: в моей сумке уютно позвякивали полные бутылки с веселым содержимым (нет для слуха русского человека приятнее музыки), милые сговорчивые девушки держались рядом и не отставали – жизнь, таким образом, продолжалась, обещая новые радости и развлечения. Девицы, неловко балансируя на железнодорожных насыпных откосах в своей обуви на каблучках, мужественно их преодолевали, а я их не торопил, при необходимости подавая руку и поддерживая.

К нашему приходу Петруха успел навести в купе относительный порядок: убрал с прохода ведро с вином и застелил постели покрывалами, и теперь, словно радушный хозяин, стоял на пороге, улыбаясь во весь рот.

Блондинка, окинув оценивающим взглядом вагон, а также метровую вертикальную лестницу, ведущую к двери, бесстрашно атаковала ее первой: она поставила ногу на крутую ступеньку, но узкая юбка мешала ей, поэтому одной рукой девушка задрала злополучную юбку чуть ли не до пояса, так что стали целиком видны ее голубенькие трусики, а другую протянула Петрухе.

Он, пыхтя от усилий, тянул девушку за руку вверх, я руками и чуть ли не головой толкал ее снизу под ягодицы, но дело все равно шло туго, и тогда подруга блондинки тоже приняла участие в «погрузке» своей товарки – рукой придерживая ей юбку, она стала морально подбадривать ее:

– Давай, Люська, е… твою мать, ну, давай же, поднимайся скорее.

Наконец совместными усилиями нам это удалось, и Люся оказалась внутри вагона, ну а нам со второй девушкой, спортивно сложенной Ульяной, чтобы последовать за ней, хватило нескольких секунд.

Не успели мы рассесться в тесном купе и познакомиться, со смехом обсуждая перипетии «штурма» вагона, как в дверь постучали, и я, выглянув в дверное окошко, увидел стоявшего на путях станционного охранника – ВОХРовца в форме.

Ага, а вот и незваный гость на нашу голову пожаловал, понял я, делая знак всей нашей компашке замолчать. Скорее всего, подумал я, этот парень видел, как мы садились в вагон…

Приоткрыв немного дверь и загородив ее своим телом, я сухо сказал: «Слушаю вас!».

Охранник предъявил свои документы и оказался, помимо прочего, начальником охранной службы станции Витебск-товарная. На боку у парня из жесткой кожаной кобуры торчала рукоятка револьвера – наверное, еще с пламенных революционных времен «железного» Феликса, руководившего в ту пору железными дорогами, было заведено такое правило – охранникам носить револьверы.

Состроив постное служебное лицо, «гость» сказал:

– Товарищ проводник, я знаю, что в вашем вагоне находятся посторонние лица женского пола.

– У меня? – удивился я. – Что вы, откуда здесь могут женщины, товарищ майор? (Что касается звания, это я так пошутил).

– Я своими глазами видел двух девушек, поднявшихся в ваш вагон, – игнорируя мое обращение, сказал «майор» негромко, оглядываясь при этом по сторонам, из чего я тут же сделал вывод, что ВОХРовец не желает скандала, и, скорее всего, его устроит откупное в виде сосуда с вином. Теперь определяющим фактором была лишь емкость этого самого сосуда.

После двухминутных переговоров, больше напоминавших торг, ВОХРовец получил на руки трехлитровую банку вина и, мужественно борясь с собой, дал по моему требованию обещание, что пока мы стоим на станции, никто другой из его подчиненных к нашему вагону не приблизится, и вина клянчить не станет.

Эта удачная операция прибавила нам веселья и мы, закрыв дверь во избежание встреч с другими станционными работниками, стали общаться между собой более свободно и раскованно, а для обеспечения более полноценного контакта Петро установил на стол бутылку водки, а также бутылку из-под молока, наполненную «Фетяской»; для любителей же «дамских», то есть сладких напитков, у нас под столом стояла наготове целая фляга с портвейном.

Порасспросив нас о нашей работе и убедившись в том, что в вагонах действительно немереное количество вина, девушки еще больше развеселились и попросили налить им портвейну; ну а мы с Петро стали пить водку.

Через час-полтора умеренных возлияний под скромную закуску, а также задушевных разговоров, атмосфера в купе прониклась непринужденностью, и все члены нашего маленького коллектива пришли в лирико-любовное настроение, разговор теперь крутился только в сексуальных сферах, а тут как раз настало время нашему железнодорожному составу отправляться. Я открыл небольшую дверцу, ведущую в боковой отсек, объяснил дамам, что там у нас устроен туалет и рассказал, как им пользоваться. Эта дверца, ведущая к цистерне с вином, по идее во все время пути должна быть заперта и запломбирована, но снимать и ставить пломбы, как вы помните, я научился еще в первом своем рейсе, так что беспокоиться было не о чем. Подмывались девушки в отсеке сухим вином, – вода, как известно любому проводнику, в рейсе дороже вина. После этого мы разбились на пары, причем, неожиданно для себя, я оказался с блондинкой, – все у нас произошло спонтанно, и пары составились сами по себе, по ранжиру.

Теперь мне вместе с моей пассией Люсей предстояло забраться на вторую полку; для этого девушка разделась внизу, я отгородил ее покрывалом, а остальные на минутку отвернулись. Люся сняла с себя юбку и блузку, однако, не желая оставаться голой, переоделась в мои спортивные шаровары и рубашку, после чего мы с ней вскарабкались наверх.

Через минуту-другую, после недолгих, но жарких объятий, мы, не обращая внимания на соседей снизу, уже отдавались друг другу в какой-то невообразимо сложной из-за тесноты и близости потолка позе; думаю, этой позой можно было бы обогатить камасутру, такой там еще наверняка нет.

На нашем, верхнем ярусе, было к тому же довольно душно, и вскоре я, изрядно вспотев, попросил Петра приоткрыть дверь, чтобы помещение хоть как-то проветривалось. При этом я даже не помышлял о гораздо более удобной для секса нижней полке: мне представлялись полчища мандовошек, дружно атакующих нас и кровожадно шевелящих при этом своими мощными челюстями. По этой же причине мы с Люсей почти до самого вечера не спускались вниз, в конце концов кое-как приспособившись к нашей верхней полке.