Паспортистка Светлана, живущая на нашем этаже, несмотря на поздний час, еще бодрствовала – дверь в ее комнату была полуоткрыта, из нее на пол коридора падала полоса света. Я огляделся, коридор был пуст. Подойдя, я легко, кончиками пальцев дробно постучал и заглянул внутрь. Светлана встала навстречу, удивленно смерила меня взглядом, затем улыбнулась и шутливо заметила:

– А я думала, что молодожены в это время спят в обнимку в законной супружеской постели.

– Так оно и есть, – ответил я. – Кому положено, тот уже спит. Только в нашем случае в обнимку с подушкой..

Я шагнул навстречу, взял Светлану под локоток и притянул к себе. Я знал, что вместе с ней живет, и теперь, в этот час, наверняка уже спит здесь же, в соседней комнате, ее дочь, девочка лет шести по имени Настенька, всеобщая любимица; и что Светлана в эти вечерние часы, зачастую вот так же как и сегодня, сидит одна у себя в комнате. (Я, во всяком случае, никого из мужиков рядом с ней ни разу не видел)..

– Я для тебя, Савва, уже старенькая, – сказала Светлана, прижимаясь, тем не менее, ко мне всем телом…

– Девочка уже спит? – спросил я, обеими руками обнимая ее за талию.

– Да, как и положено маленьким деткам, – сказала Светлана, мягко отстраняясь, после чего она возвратилась к столу и стала в растерянности перекладывать на нем бумаги…

– Пойдем к морю, Светуля, – предложил я. – Прогуляемся перед сном, подышим морским воздухом…

– Мне с тобой идти никак нельзя, – сказала Светлана, переходя на шепот. – Увидят нас вместе и выгонят меня с работы, да и малышка может проснуться…

– Да кто же нас там увидит? – усмехнулся я (ночами на берегу была такая темень, что хоть глаз выколи, в полуметре ничего не было видно, и был лишь один риск – гуляя по пляжу в это время суток, легко можно было наткнуться на какую-нибудь любвеобильную парочку, расположившуюся прямо на песке). – Знаешь что, я пойду к воротам, а ты двигай следом, только ключ от калитки не забудь, – сказал я Светлане, выходя из кабинета, и на ходу прихватывая с полки тонкое одеяло, тем самым показывая, что мои намерения вполне серьезны…

Вдоль моря на нашем участке побережья проходил забор из сетки-рабицы высотой в два метра, который, конечно, не был препятствием для прытких юных влюбленных и прочих молодых и спортивных людей, но все же заметно снижал ночное «население» пляжа, исключая проникновение туда детей и людей более старших возрастов..


Ждать у забора мне пришлось долго, что-то около двадцати минут, и когда я уже, было, собрался отправиться назад, чтобы возвратить одеяло и посмеяться вместе со Светланой над моей наивностью, я ее увидел…

Крадучись и озираясь по сторонам, она пробралась к калитке и открыла ее ключом, причем меня, стоящего от нее всего в трех шагах, Светлана не заметила. Я шагнул следом и обнял ее сзади за плечи, от неожиданности Светлана испуганно дернулась, затем повернулась ко мне лицом.

– Скажи мне, Савва, ну зачем тебе это надо? – сказала она, не переставая дрожать в моих руках. – У тебя жена молодая, и такая красивая. Она ведь гораздо интереснее, чем я..

– Только я могу знать, кто интереснее и лучше, – сказал я. – Да и то не сейчас, а только после того, как познакомлюсь с тобой поближе.

– Все вы мужики такие… Это ужасно!.. Вам всем нужно только лишь одно!!

– Ну-ка успокойся, – строгим тоном приказал я ей, – и не говори ерунды. (Вот потому-то я всегда считал и считаю, что для случайных встреч гораздо лучше иметь дело с девчонками лет 17–19, у них отсутствуют эти «взрослые» проблемы и ложные комплексы).

Я увлек ее, легко сопротивляющуюся, вдоль пляжа вправо, подальше от здания; повсюду вокруг нас в сгустках тени прятались парочки, порой до наших ушей доносились сдержанные стоны, казалось, весь пляж был попросту наэлектрилизован страстями. Пройдя пару сотен шагов, мы, наконец, закончили наше противостояние, и перешли к объятиям, затем я, высмотрев небольшое углубление в песке, бросил на землю одеяло и мы уселись на него. Когда я вновь обнял ее, Светлана все еще вздрагивала: то ли все еще стеснялась меня, то ли ей было прохладно.

– Прости, у меня такое ощущение, что я краду чью-то любовь, – виноватым тоном сказала Светлана, будто оправдываясь.

– Не волнуйся, милая, ты не представляешь, насколько ошибаешься.

– Да все я про вас знаю! – вдруг перебила она меня. – Вы никакие не молодожены. И, кроме того, эта женщина, Тоня, вообще тебе не жена, потому что в паспорте указано совсем другое имя, Марта.

– Ну вот видишь, теперь ты знаешь о нас всю правду, – засмеялся я и обнял ее покрепче…

– Просто я подумала вначале, – усмехнулась Светлана, приникая ко мне всем телом, а затем укладываясь навзничь на одеяло, – что вы – единственная семейная пара из всех, что у меня записаны.

Я не выдержал и вновь засмеявшись, спросил:::

– Неужели? Неужели это правда? Ты хочешь сказать, что на всех пяти этажах на две сотни отдыхающих не отыщется ни одной официальной пары??

– А чему ты удивляешься? Я работаю здесь седьмой год, и каждый раз здесь все одно и то же…

– Тогда давай поцелуемся за это, – сказал я, накрывая ее тело своим. – Будем сто первой спонтанно создавшейся парой, а в журнал нас, так и быть, можешь не заносить.

Далее мы без лишних разговоров отдались друг другу. Несмотря на свой возраст – 32 года, Светлана выглядела просто великолепно, а ее тело с замечательным загаром было гладким и без намека на увядание, но при этом она вела себя застенчиво, словно девчонка – везет же мне, черт возьми, на этих великовозрастных скромниц.

После долгой и жаркой любовной схватки, сладостной во всех отношениях, мы нехотя раскрыли наши объятия и направились к воде. Море не охладило нас, лишь слегка освежило, водичка была теплой и нежной, а волны этой ночью и вовсе отсутствовали. Интересно было плавать в такую ночь – ты словно паришь в воде, не разбирая где дно, где поверхность, где верх, где низ. Вдоволь накупавшись, мы, шепчась и опасливо обходя темнеющие, едва заметные в ночи, тут и там расположившиеся на песке парочки, возвращались назад. У входа в свою комнату Света, осторожно оглядевшись по сторонам и лишь после этого подставив мне щеку для поцелуя, сказала на прощание::

– А знаешь, ты мне, Савва, сразу понравился. Молодой, а уже такой уверенный в себе и сильный мужчина, к тому же с чувством юмора и не жмот. Только я очень расстроилась из-за того, что ты приехал с женой, как мне тогда показалось…

Оказавшись в своей комнате я, стараясь не шуметь, сполоснулся под душем прохладной водой, затем вытерся насухо полотенцем и осторожно прилег к Тоне. Она дышала ровно и спокойно, точно так же как и перед моим уходом. Я почувствовал себя неловко, словно муж, вернувшийся от любовницы, впрочем, это почти так и было на самом деле. Тошка, ощутив меня рядом, сладко всем телом потянулась и стала поворачиваться, ощупывая меня руками, но не открывая при этом глаз, и тогда я поцеловал ее в висок и шепнул: «спи-спи, радость моя», затем осторожно пододвинул свою голову на ее подушку, прислонился, ощутив мягкое прикосновение ее волос и приятное тепло, исходившее от ее тела, и почти мгновенно провалился в сон…

Мы провели в Коблево 13 дней и могли, как вы понимаете, остаться на любой дополнительный срок в этом же пансионате (для этого надо было лишь за пару дней предупредить Светлану), но времени на дополнительный отдых я себе не мог позволить: меня в родном городе ждала работа – я должен был получить новый рейс, ну и, кроме того, конечно, были другие дела, друзья, новые приключения и… конечно, новые девушки…


Когда закончился наш с Тоней двухнедельный отдых, специальный курортный автобус с группой прочих отдыхающих отвез нас в Одессу, на центральный автовокзал. Тоня решила оттуда ехать на Кишинев: так ей потом удобнее было добираться в свой родной город…

Всю дорогу по пути в Одессу Тоня порывалась заговорить со мной о чем-то важном, но я не давал ей этого сделать: когда она приникала губами к моему уху, я тут же начинал целовать ее – мне было не по себе от предстоящей разлуки с ней, и я, признаться, в эти минуты готов был заплакать, и только объяснений в любви мне сейчас не хватало.

В ресторан «Красный», куда я пригласил ее обедать, Тонька ехать отказалась, сказав, что такое долгое расставание ее окончательно выведет из равновесия. На автовокзале она, стоя у своего автобуса и глядя на меня, расплакалась, словно маленькая девочка, и мне пришлось ее утешать…

– Прощай, любимый, – прошептала она мне вслед, когда я уже сделал первый шаг, направляясь к своему автобусу, но я, торопясь, лишь улыбнулся ей и ответил воздушным поцелуем. Провожая ее автобус взглядом, я малодушно радовался тому, что мы с Тоней так мало времени провели вместе – она была замечательной женщиной, приятной во всех отношениях, и подходящей любому нормальному мужику для семейной жизни. Зато я, увы, подходил ей только для короткого отдыха, но не для долгих отношений, и уж тем более не для брака. К тому же официально я был женат, и именно поэтому мы с Тоней решили друг друга не разыскивать и больше не встречаться.

На прощание Антонина все же оставила мне свой телефон и адрес в Бельцах (а я до сегодняшнего дня не знал, что она из этого города), записанные на клочке бумаги, и автобус увез ее, разлучая нас навсегда. (Так мне, во всяком случае, тогда казалось).

Я сел в свой автобус, отправлявшийся получасом позднее, место мне досталось в заднем ряду, как говорят «на моторе», и соседками моими оказались в основном говорливые сельские бабушки в платочках и с баулами под ногами. Погруженный в свои думы, я, не обращая на окружающих никакого внимания, занял свое место. Водителя еще не было, а автобус уже был переполнен пассажирами, которые беспрерывно галдели, в основном споря по поводу мест и верхних багажных сеток…

Вдруг голоса спорящих людей стали звучать громче, и я поневоле поднял голову. И увидел, что в одном из передних рядов сидит молодая женщина лет тридцати, беременная с немалым сроком, примерно на 7–8 месяце. У нее, как я понял, вышел спор с молодым человеком по поводу места, потому что у обоих оказались билеты на одно и то же – 12– Е. Я не обращал на их разговор внимания до тех пор, пока не услышал от мужика оскорбительные слова, и лишь тогда решил вмешаться::