– Я хочу тебя, – говорю я.

– Бл*ь, Кса. Ну и задачу ты мне задала.

Телефон как будто оживает у меня в руках. Я сильнее прикусываю губу. Напоминаю себе

дышать. То, что мы разговариваем, это всего лишь маленький шажок.

Я хихикаю, когда он признается, что однажды в колледже он побрил голову и носил

ирокез, окрашенный в красный цвет, когда играл в футбол. Взглянув на часы на

прикроватной тумбочке, я внимательно смотрю на них. Уже одиннадцатый час. Мы

проговорили несколько часов, обсуждая все: начиная от музыки, которую мы слушаем или

не слушаем, книги, которые мы уже перечитали и зачем, о любимых местах для

посещения, и в основном, мы прошлись по списку вопросов, которые он прислал мне по

электронной почте.

– Э–э... у тебя завтра насыщенный день. Мне следует отпустить тебя. – Я гляжу в потолок,

воображая, чтобы я с ним сделала, если бы он был в моей постели.

– Не смей. Никогда, – отвечает он. – Я буду искать тебя. Найду. Ты моя, Покоритель

Мегаполиса Арктический кулак.

– Да? Звучит так, будто это ты покоритель, – парирую я ему, полностью отдаваясь во

власть его глубокого голоса, его обещанию, и мое сердце колотится так, словно я

совершила пробежку. – Эй, ты никогда не говорил мне. А какой у тебя внутренний злодей?

Я знаю, что у тебя есть такой.

– Готовься, – усмехается он. – Темный. Киборг. Властелин человечества.

Я нажимаю пробел и смотрю на смайлик, который я отправила ему, останавливаясь на

инициалах его имени.

– Что значит буква «Э»? [Прим. пер. – Здесь и далее пойдет игра слов автора «Anthony» и

«asshole» начинаются с одинаковой буквы, но последнее переведено как «мудак»].

– Это не мудак, если это то, о чем ты подумала.

Я закатываю глаза.

– Мы можем обсуждать это в течение нескольких дней. Скажи мне, а. «Э» это?

– Энтони. В честь моего деда. Антонио Альдебрандо.

– Альдебрандо, – я повторяю его фамилию, наслаждаясь тем, как слово звучит у меня на

языке. – Это что, итальянская фамилия?

– Да. Со стороны моей мамы. Она родилась в Атланте, но мои бабушки и дедушки были

сицилийцами. Я не врал об отце. Они все несгибаемые южане, и у некоторых до сих пор

висят флаги Конфедерации. Обе стороны чрезмерно чтут свои укоренившиеся традиции.

Существует пропасть между ними. Даже сегодня.

– Отголоски старой школы, как в истории или в фильме.

– Больше, чем ты думаешь. Мои прадедушки и прабабушки были крайне преданы.

Виноделы и очень набожные католики. Десять детей, они были несгибаемыми

политиками, зарабатывающими на жизнь за счет мафии и насилия – какое там земледелие.

Я сказал тебе больше, чем ты спрашивала... не так ли?

Я сижу, вцепившись в телефон.

– Я хочу знать все о тебе, Беннет. Разве ты не хочешь знать обо мне?

– Это не вопрос. Ты знаешь, что я хочу. Приходи... – он делает паузу, выдохнув. – В офис

пораньше. Мне нужно. Ты знаешь, что мне необходимо.

Я сглатываю.

– Нора упомянула, что возможно она появится рано утром.

– Я видел ее новый переработанный график. Видимо, она тоже полна энтузиазма перейти

на гибкий график.

– Надеюсь, что я не натворила дел этим.

– Поверь мне. Ты не натворила.

Я прощаюсь и мы разъединяемся. Я ложусь, и обнимаю одну из своих подушек, закрыв

глаза и желая, желая, желая, чтобы он был рядом со мной. Прямо сейчас!

Глава 12

ССИНХРОНИЗИРУЙ НАС.

– Алло? – Я отвечаю на телефонный звонок. В моей спальне темно и этот звонок пробудил

меня от крепкого сна.

– Сенатор Стоун? – У мужчины иностранный акцент.

Я убираю телефон от своего уха, взглянув на экран. Сейчас, блядь, четыре тридцать утра.

– В чем дело?

– Посол Хакетт и Вице–президент просят Вас присутствовать на встрече. Сегодня утром.

Ваша способность понимать суть дела окажется полезной.

Для кого?

– Что–то срочное?

– Нет. – Это все, что мужчина говорит и я пялюсь в потолок.

Если бы Вирджиния хотела назначить встречу, ответственный за ее график должен был

связаться с Норой – они сделали бы все обычным способом. Тоже самое касается и главы

миссии Уилла Хакетта, недавно назначенного послом на Кубе.

– Кто вы, и почему вы звоните мне, чтобы организовать эту встречу. . в четыре утра?

– Я прошу прощения, сенатор Стоун. Но я хотел поймать Вас... прежде, чем Вы пойдете на

свою пробежку. Мне сказали сообщить Вам, что эта встреча будет полезна, относительно

Вашей предстоящей поездки за границу.

Он до сих пор не представился, а мое терпение подходит к концу. Полностью

проснувшись, я меньше всего склонен к участию в политических играх, наподобие этим.

– Кто бы вы ни были, вы также должны знать, что я бегаю в шесть утра. Не надо мне тут

заливать. Что это за встреча? – Я не параноик. Чем больше я узнаю Вице–президента, тем

более странной она становится для меня. Необдуманный способ, которыми она пользуется

при руководстве своим кабинетом, разительно отличается от того, как я руковожу своим

офисом. Она обвинила меня в том, что я заурядный, дотошный и бескомпромиссный. Ну,

бл*ь, так и есть. Я не звоню людям – совсем никому, кроме Ксавии – в нетипичное для них

время, если это не катастрофа.

– Всего лишь завтрак. Спланированное совещание. Опять же, Сенатор, прошу прощения

за ранний звонок. Я не мог позволить себе упустить шанс поговорить с Вами.

– Где? – гневно выдыхаю.

– Автомобиль будет отправлен за Вами. В семь.

– Не пойдет. У меня есть другие дела. Я приеду сам. Мне нужен будет адрес. Напишите

его мне.

На другом конце воцарилась тишина. Довольно–таки длинная, секунды три или больше.

Ебать. В чем дело?

– Хорошо, Сенатор. Если что–то изменится, позвоните мне. У Вас есть мой номер.

Номер, но не имя.

– Что, черт возьми…

Он вешает трубку.

Я смотрю на экран своего телефона и вижу его номер. Мне не нравится вся эта херня. Я

скидываю простыни и пересекаю свою спальню, не останавливаясь, пока не достаю свой

второй телефон, который нельзя отследить из стола, где я оставил его вчера вечером.

Пребывая в состоянии эффекта домино [Прим. пер. – Т.е. когда одно обязательно влечет за

собой другое], я набираю сообщение Арчеру. «Найди все, что касается этого номера

телефона». Я нажимаю «Отправить» и пересылаю номер телефона.

Совершенно голый я стою в кабинете и смотрю на улицу. Там тьма кромешная. Какого

хрена? Я начну свой день и сохраню присутствие духа со своей утренней пробежки. Если

бы я мог, я бы «проскочил» все запланированные встречи. С каждым шагом, с каждым

вздохом мое внимание сосредоточено на сегодняшнем вечере. На Ксавии, и на том, что я

запланировал для своей маленькой сабы, которая на этой неделе вела себя дерзко. Мои

мышцы стягивает узлом, когда я иду и представляю себе, что ждет меня впереди и, когда я

возвращаюсь к себе в спальню, то переодеваюсь.

Возле своего дома я разминаюсь пару секунд, а потом начинаю пробежку в сторону Кью

Стрит Северо–запад. К тому времени как я добираюсь до Логан Серкл, я уже разогрелся.

Менее трех миль, а мои вены наполнены адреналином. Я захватил свой телефон и пока я

смотрю на квартиру Кса, пот стекает вниз с моего лица, я оглядываюсь по сторонам.

Несколько человек прогуливаются то тут, то там. Выгуливают собак, садятся в авто, идут в

кофейню, расположенную недалеко.

Я пишу ей сообщение. «Ты уже проснулась?»

Мой телефон жужжит. Она отвечает мне, «Да. Я так понимаю, ты тоже».

Набрав правду, я нажимаю «Отправить»: «Я внизу».

«Около моего дома?»

Меня не волнует, если она думает, что я сумасшедший. На волне бушующего адреналина в

моей крови, я отвечаю: «Как бы, да. СПУСКАЙСЯ».

«РАСКОМАНДОВАЛСЯ?»

Я сжимаю челюсти. «Хочешь узнать?»

«Дайте мне три минуты, может, четыре».

Так быстро, насколько может, Ксавия выходит из своего дома, и наши взгляды

встречаются. Я всего в нескольких футах от входа в ее дом. Я отстраняюсь от фонарного

столба, на который опираюсь, любуясь ее взъерошенными волосами и обтягивающей

футболкой, которая на ней надета, плотно обтягивающую ее сиськи. Я могу часами

наблюдать за этими подпрыгивающими красавицами.

– Ты прекрасно выглядишь... – я не заканчиваю фразу. Я тянусь к ней и тащу ее за собой

вниз по кварталу и затаскиваю за угол.

– Куда мы идем? – спрашивает она.

– Не знаю. – Я провожу ее по тускло освещенной аллее, затем мне надоедает ждать. Я

хватаю ее и притягиваю ее к себе. Наши губы сталкиваются, идеально подходящие – мы

сливаемся воедино и я пробую ее на вкус. Мятный и сладковатый, я обхватываю своими

покрытыми потом руками ее мягкие изгибы, притягивая ее ближе. На ум приходит фраза

«кожа–к–коже». – Детка, – шепчу я, нуждаясь в большем.

Она целует меня, открыв губки, и стонет. Слегка задевая своими мягкими пальчиками мое

лицо, затем запуская их в мои волосы и дергая за них. Грубо. Боже, как я хочу ее. Чем

больше она тянет, тем сильнее разрастается мое желание похоронить мой член в ней.