заметит мою машину.

Я бы не волновался, если бы мой автомобиль так не выделялся, но не каждый хочет

почувствовать жажду скорости, так, как хочу я. Меня, устраивающего гонку в стиле GTO

сложно посчитать незаметным, но, к счастью, у Ferrari есть свой шоу–рум в Вашингтоне.

Если она заметит меня, то я буду отрицать это. Буду скрывать правду, говоря, что не один я

такой идиот, разъезжающий на подобном монстре.

– Твой график расписан на весь день завтра. После обеда ты в офисе. Несколько встреч по

поводу предстоящей поездки. Пока без изменений.

– Слушай, давай я перезвоню тебе. Ладно? – Я держусь за руль, переключаясь на третью.

– Да. Это звучит здорово.

Мы разъединяемся и я еще не оправился от того, что только что разговаривал с ней. На

протяжении квартала, я остаюсь в пятнадцати или около того ярдах позади него. Держа в

руках телефон, я пишу сообщение Арчеру, чтобы он достал мне всю информацию, какую

он сможет достать на этого тупого придурка, и что у того на уме, а также объяснить его

последнее сообщение. Я добавляю газа, фотографирую номер его машины и отправляю

фото Арчеру, получив подтверждение того, что мое сообщение дошло до него.

В течение следующих двадцати минут, я еду за Стиллманом через весь Вашингтон до тех

пор, пока он не оказывается на улице Вирджиния, а затем не исчезает в подземном

паркинге в комплексе Уотергейт.

– Сукин сын! – я резко нажимаю на тормоза и стою так в течении пары секунд, пока

подъехавший сзади автомобиль не сигналит мне. Я качусь вниз по кварталу, предчувствуя

гнев Кса (если она узнает, что я копаюсь в ее семье) направленный против моей неуемной

жажды выяснить все о ней. Мой пульс грохочет еще сильнее, в то время, как я убеждаю

себя не вести себя как собственнический идиот. Вскрываются некоторые моменты и эта

режущая необходимость в ответах стучит во мне так, пока я не начинаю чувствовать, что

вены на моих висках готовы взорваться. Всего лишь одно сообщение, которое заняло все

мои мысли. Мне надо выяснить, что, черт возьми, Стиллман собирается делать.

Хватаю мобильный, набираю один номер.

– Арчер, – рявкаю я, когда он отвечает. – Черт! Наконец–то!

– Чувак, ты умеешь подбирать слова. Тебе кто–нибудь говорил об этом?

Глава 10

Я ТВОЙ ДОЛЖНИК.

Отходя на цыпочках от двери Брук, я дохожу до конца коридора и затем выдыхаю.

Наконец–то, она уснула, скоро придет Джон.

Брук и я не спали всю ночь, разговаривали, плакали, и, смотрели фотографии в

фотоальбоме, которые она периодически маниакально пересматривала, отображающие ее

жизнь с момента ее рождения. Наверное, из–за того, что вести альбомы начала ее мама,

они ее наследие, и это то, как она держит связь с умершей мамой, которая оставила

напуганную и грустную дочь. Я моргнула, чтобы избежать жжения в глазах, расстроенная,

что сама в слезах – эмоционально неустойчивая. Появится на Холме в плохом виде – это

глупость несусветная. Я просто устала и мне нужна внушительная порция кофеина.

На кухне я наливаю чашку эспрессо и изучаю серебристые завитки света, которые ползут

вверх по небосклону. Я прикидываю, если я сейчас пойду на работу, пока еще не поздно, и

пропущу обед, я вернусь домой к середине второй половины дня и могу сделать также и

завтра. Мне еще нужно выяснить, с кем еще я могу договориться, чтобы помочь в деле с

Брук.

Легкий стук в дверь, и я стремительно бегу из кухни, через гостиную, и когда ударяюсь

пятками по гладкому полу в коридоре, начинаю скользить. Я хватаюсь за дверную ручку,

молясь, чтобы Джон не начал нетерпеливо и отчаянно колотить в дверь.

Распахнув дверь, я тяну его внутрь и шепчу:

– Спасибо, что пришел так быстро. Я твой должник.

– Мы будем квиты, если ты сможешь организовать мне личную встречу с Сенатором

Стоуном. – Он смотрит на меня и затем рычит: – Что, бл*ь, происходит? Ты ревела!

– Снова приступ аллергии, – мямлю я, чувствуя, как живот резко опускается. – Что

случилось с Картером?

– Ничего – у меня есть небольшая зацепка. Но чувак беспрестанно работает. Я пытаюсь

расширить свою сеть. Все крутится вокруг разговоров, раскопки нового и сплетничества Я

не должен объяснять это тебе.

Мои щеки начинают гореть.

– Я узнаю у Стоуна. Но дай мне несколько дней. Я простой служащий там.

– Вряд ли, солнышко. Ты была у Вице–президента – или тебя не было там в прошлое

воскресенье?

Я застываю.

– Координатор Стоуна по связям с общественностью ушла в декретный отпуск. Я просто

замена. Поверь мне, это было похоже на то же самое, что посетить моих бабушку и деда.

Как ни странно, Джон выглядит совсем не удивленным этим и даже ни о чем не

расспрашивает.

– Я побуду здесь до девяти, но потом у мне надо провернуть свои делишки на Холмах, –

говорит он равнодушным тоном и даже громче, чем надо.

– Тише ты! Брук спит. – Я закрываю ему рот рукой, и когда он кивает в знак согласия, я

убираю руку. – Так–то лучше.

– Должен ли я охранять ее около двери, или я могу присесть в гостиной?

– Остроумно. – Я беру его под руку и тащу вперед.

– Что происходит? Или я должен спросить, насколько плохо ей на этот раз? – спрашивает

он меня, менее дружелюбным тоном.

Философский вопрос и как много я могу рассказать? Он и Брук не такие близкие друзья –

они «якобы» друзья. Мы тусуемся вместе, и иногда мне кажется, что мой чересчур–

доминирующий–приятель немного ревнует к Брук. В целом, мы втроем знаем друг друга

со школы. В пятнадцать, Джон, как необычная личность и без сомнений гей с

великолепной внешностью был замечен нами. Когда Брук решила, что он социально

подходит нам, она включила его в ее список приглашаемых на сумасшедшие вечеринки.

Будучи подростками, мы с ним сблизились. Мы сделали больше, чем просто тусовались

вместе – мы подружились, что включало в себя обмен мельчайшими подробностями

нашей жизни. Он знает мои секреты, а я знаю его – которых не так и много. Не совсем. Его

родители до сих пор женаты, оба являются учителями, и он ходил в подготовительную

школу за счет гранта. Он работал с тех пор, как я встретила его, он мой якорь, который

держит меня.

Может потому, что он не входит в ее «список избранных», он чувствует себя обделенным.

Черт, иногда я тоже чувствую себя так же, когда Брук сметает все на своем пути, но я

понимаю ее. У нее есть причины ходить с неприступным видом. Это не потому, что она

высокомерна или получила столько денег, что не обращает внимания на других людей и их

проблемы – она просто скорбит и не может справиться со своим горем. Ее жизнь вышла

из–под контроля, когда ее мама умерла, а ее отец сошел с ума, и еще не выздоровел. Ее

равновесие сомнительно, очень сомнительно. Она не позволит каждому вторгнуться в ее

мир, а я не могу рассказать ее секреты.

Вздохнув, я смотрю на Джона, и улыбаюсь натянуто, не сказав, зачем я позвала его.

Пригласила в знак одолжения, обещая ему больше.

– Ты используешь метод телепатии, чтобы ответить на мои вопросы? – спрашивает он.

Я закатываю глаза, и неопределенно начинаю.

– Помнишь, когда я дала тебе ключи от квартиры мамы в Вейле? Считай, что это возврат

долга. Плюс, если ты придешь завтра, я буду должна тебе еще неделю в горах.

Он останавливается и хмурится.

– Иисус Христос. Что с ней такого?

– Джон, – я усмехаюсь. – Все довольно сложно.

– Херня. Не увиливай, почему бы просто не прийти и не рассказать, зачем мы ходим

вокруг да около, как будто это гробница.

Я встречаюсь с его пристальным взглядом и пожимаю плечами.

– У Брук бывали времена и получше.

– Ее снова направили на реабилитацию? Ты не ее нянька... ты понимаешь это? – Он

смотрит на меня, не мигая, бросая мне вызов.

– Чья бы корова мычала! Горячая новость: а ты не моя, – парирую я.

– Заткнись. Я забочусь о тебе, – отвечает он изумленно.

– И?

Мы смотрим друг на друга, и я чувствую, как мое лицо до кончиков волос обжигает

волной жара. Кажется, будто прошел год, с того момента, как мы начали смотреть друг на

друга и я не собираюсь уступать, глядя на него, будто вся моя жизнь зависит от того, что я

сохраню эту тайну. До тех пор, пока он не сдается первый.

Потерев ладонью лицо, он качает головой.

– Ладно, хватит уже столкновения лбами. Я понимаю. Вы обе прошли через многое.

– Да, тогда тебе не следует совать свой нос. Для этого достаточно просто сделать доброе

дело... хорошо?

– Не только. Но бл*ь, если вы отвалите от меня, то хорошо. – Он скрещивает пальцы,

словно он какой–то уставший бойскаут, принимающий присягу: – Я обещаю

присматривать за ней. Я сделаю вид, что она – это ты. Лучше?

– Будет, но только скажи, когда, – напоминаю я ему. – Я буду всецело в твоем

распоряжении.

– Ооо, даже и не сомневайся ни на секунду, мне это не потребуется. Организуй мне

встречу с твоим боссом, и мы квиты. – Он подмигивает мне и следует в гостиную,