– Хо-хо, жирная попалась добыча! – радостно завопил он, вырывая сумочку из рук девушки. – И славное колечко на пальчике! А теперь тихо, тихо!

Горация, скорее не испуганная, а разгневанная тем, что у нее отняли сумочку, попыталась вырвать у него руку, а когда это ей не удалось, залепила грабителю оглушительную пощечину.

– Как вы смеете, жалкое ничтожество! – выкрикнула она.

Своим поведением она добилась лишь нового взрыва грубого хохота и уже начала тревожиться, как вдруг чей-то голос прокричал:

– Шухер! Сваливаем живее или сейчас спалимся! Всадник на дороге!

В следующий миг прогремел выстрел, и издалека донесся топот копыт. Грабитель отпустил Горацию, раздался еще один выстрел, вокруг зазвучали крики, поднялась суматоха, и бандиты галопом умчались в темноту. Не прошло и нескольких секунд, как к карете подскакал всадник на прекрасной гнедой лошади и так резко натянул поводья, что бедное животное встало на дыбы и попятилось.

– Мадам! – резко выкрикнул вновь прибывший, после чего тоном, в котором сквозило невероятное удивление, добавил: – Миледи Рул! Святой боже, мадам, вы не ранены?

– К‑как, это вы! – вскричала Горация. – Н‑нет, я н‑ничуточки не ранена.

Лорд Летбридж спрыгнул с седла и легко вскочил на подножку экипажа, взяв руку Горации в свои.

– Слава богу, что я успел вовремя! – сказал он. – Вам более нечего бояться, мадам. Эти негодяи бежали.

Горация, несостоявшаяся героиня, весело ответила:

– О, я н‑ничуть не испугалась, сэр! Это с‑самая замечательная история, в которую я когда-либо п‑попадала! Но я должна с‑сказать, что считаю их большими т‑трусами, раз они сбежали от одного ч‑человека.

Плечи его светлости затряслись от беззвучного смеха.

– Пожалуй, они убежали от моих пистолетов, – предположил он. – А теперь, раз вы не ранены…

– О н‑нет! Но как вы оказались на этой дороге, м‑милорд?

– Я навещал друзей в Брентфорде, – пояснил он.

– А я думала, что вы отправились на пикник в Юэлл, – сказала она.

Он взглянул ей прямо в глаза.

– Я собирался, – ответил он, – но миледи Рул не присоединилась к компании.

Тут она сообразила, что он по-прежнему держит ее за руку, и отняла ее.

– Я н‑не думала, что в‑вас это заботит, – сказала она.

– В самом деле? В таком случае вы ошибаетесь.

Девушка несколько мгновений смотрела на него, а потом застенчиво проговорила:

– Вы н‑не могли бы вернуться обратно в‑вместе со мной?

Он, похоже, колебался; на губах его играла странная улыбка.

– В ч‑чем дело? – спросила Горация.

– Собственно, никакой причины нет, мадам, – отозвался он. – Если таково ваше желание, то, разумеется, я поеду с вами.

Он сошел с подножки на дорогу и подозвал грума, приказав тому сесть на его гнедую кобылу. Грум, которому явно было стыдно за свое недавнее столкновение с кучером, поспешно повиновался. Лорд Летбридж влез в экипаж, дверца захлопнулась – и через несколько мгновений карета покатила в сторону Лондона.

А внутри экипажа Горация с откровенностью, которую ее семья полагала убийственной, заявила:

– Я б‑была уверена, что вы м‑меня недолюбливаете.

– В самом деле? Но с моей стороны это было бы проявлением очень дурного вкуса, – сказал его светлость.

– Но ведь вы п‑положительно избегаете меня при встрече, – возразила Горация. – И н‑не отпирайтесь, вы сами з‑знаете, что это так!

– Увы! – ответил его светлость. – Но это не потому, что вы мне не нравитесь, мадам.

– Тогда п‑почему? – прямо спросила Горация.

Он повернулся к ней.

– Неужели вас никто не предупреждал, что Роберт Летбридж – слишком опасный человек, чтобы водить с ним знакомство?

Ее глаза сверкнули.

– Предупреждали, п‑причем неоднократно. Как вы д‑догадались?

– Здесь нет никакого секрета. Полагаю, все мамаши предостерегают своих дочек от знакомства с хитроумными мерзавцами. А я натура отчаянная и безрассудная, смею вас уверить.

Горация рассмеялась.

– Ну, если я не в‑возражаю, то почему вы не д‑должны этого делать?

– Это разные вещи, – ответил Летбридж. – Понимаете, вы – с вашего позволения – еще очень молоды.

– В‑вы хотите сказать, что я еще очень молода, чтобы быть вашим другом?

– Нет, я имею в виду совсем не это. Вы слишком молоды для того, чтобы позволить себе совершать… неблагоразумные поступки.

Она пытливо взглянула на него.

– Это будет неблагоразумно, если я п‑попытаюсь узнать вас п‑поближе?

– В глазах света – естественно.

– Мнение с‑света меня совершенно не волнует, – откровенно заявила Горация.

Он взял ее руку и поцеловал пальчики.

– Вы очаровательны, – сказал он. – Но если мы с вами станем друзьями, то свет заговорит об этом, а он не должен говорить о миледи Рул.

– Почему люди говорят и думают о вас такие гадкие вещи? – с негодованием вопросила Горация.

Он тихонько вздохнул:

– К несчастью, мадам, я создал себе шокирующую репутацию, а когда такое случается, от нее уже не избавиться. Я, например, совершенно уверен в том, что ваш достойный брат посоветовал вам держаться подальше от Летбриджа. Я прав?

Она покраснела.

– О, н‑никто не обращает ни м‑малейщего внимания на П‑Пела! – заверила она его. – А если вы п‑позволите мне быть вашим другом, я б‑буду им, кто бы что ни говорил!

И вновь он, похоже, заколебался. Теплая ручка в очередной раз сжала его ладонь.

– П‑пожалуйста, п‑позвольте мне! – взмолилась Горация.

Он сжал ее пальчики.

– Почему? – спросил он. – Только из‑за того, что вы хотите сыграть со мной? Вы поэтому предлагаете мне свою дружбу?

– Н‑нет, хотя п‑поначалу мне этого очень х‑хотелось, – призналась Горация. – Но теперь, п‑после ваших слов, у меня п‑появились другие чувства, и я не стану одной из тех ужасных особ, которые во всем видят только плохое.

– Ага! – сказал он. – Но, боюсь, у графа Рула на этот счет иное мнение, дорогая моя. Должен вам сказать, что он не принадлежит к числу моих доброжелателей. А жена, знаете ли, должна повиноваться своему мужу.

У нее вертелась на языке отповедь, что мнение Рула ее не волнует, но в последний момент она сообразила, что это будет уже верхом неприличия, поэтому ограничилась тем, что сказала:

– Уверяю вас, сэр, что Рул н‑не указывает мне, с кем дружить, а с к‑кем нет.

К этому времени они подъехали к гостинице «Геркулесовы столбы» у Гайд-парка, откуда до Гросвенор-сквер оставалось совсем недалеко. Дождь разошелся не на шутку и барабанил в стекла кареты, так что дневной свет померк окончательно. Горация с трудом различала в полумраке лицо его светлости, но вновь сжала его руку и спросила:

– Значит, мы с вами договорились, не так ли?

– Вполне, – ответил его светлость.

Она отняла свою руку.

– Я буду н‑настоящим другом и высажу вас у в‑вашего дома, сэр, потому что дождь слишком сильный для того, чтобы ехать верхом. П‑пожалуйста, назовите моему кучеру свой адрес.

Десять минут спустя карета въехала на улицу Хаф-Мун-стрит. Горация подозвала своего грума и приказала ему отвести кобылу его светлости в конюшню.

– А в‑ведь я так и не п‑поблагодарила вас за спасение, милорд! – сказала она. – Я чрезвычайно вам обязана.

Летбридж ответил:

– И я тоже признателен вам, мадам, за то, что вы предоставили мне такую возможность. – Он склонился над ее рукой. – До завтрашнего утра, – сказал он и ступил на залитый потоками воды тротуар.

Карета покатила вперед. Летбридж еще мгновение постоял под дождем, глядя, как она свернула на улицу Карсон-стрит, потом пожал плечами, развернулся и взбежал по ступенькам собственного дома.

Привратник распахнул перед ним дверь и почтительно заметил:

– Прескверная погода, милорд.

– Чрезвычайно, – коротко ответил Летбридж.

– Должен сообщить вашей светлости, что к вам приходил один… один человек. Он прибыл незадолго до вашей светлости, и я оставил его внизу, чтобы присматривать за ним.

– Пришлите его наверх, – распорядился Летбридж и вошел в комнату, которая выходила окнами на улицу.

Через несколько мгновений появился посетитель, которого ввел в комнату враждебно настроенный к нему привратник. Им оказался коренастый мужчина, одетый в грубошерстную накидку и шляпу с широкими опущенными полями, которую он сжимал в руке. При виде Летбриджа он ухмыльнулся и приложил палец ко лбу.

– Надеюсь, все в ажуре, ваша честь, и леди не пострадала.

Летбридж не ответил. Достав из кармана ключ, он отпер один из ящиков письменного стола, вынул оттуда кошель и швырнул его гостю со словами:

– Берите и проваливайте. И не забывайте, друг мой, держать язык за зубами.

– Хороший совет, и пусть не опрокинуть мне больше ни одного стаканчика, если я расколюсь! – с негодованием ответил джентльмен в грубой накидке.

Он высыпал содержимое кошеля на стол и принялся пересчитывать монеты.

Летбридж презрительно скривился.

– Не трудитесь. Я плачу то, что обещал.

Мужчина понимающе ухмыльнулся.

– Да, вы малый не промах, это точно. А я, когда имею дело с такими хитрецами, предпочитаю не рисковать. – Пересчитав все монеты, он сгреб их в огромную ладонь и ссыпал в карман, добродушно добавив: – Все верно, и досталось легко. А теперь я исчезаю. Не надо меня провожать, я знаю дорогу.

Летбридж вышел вслед за ним в узкий коридор.

– Не сомневаюсь, – сказал он. – Но я доставлю себе удовольствие и выпровожу вас вон.

– Господь с вами, за кого вы меня принимаете? – возмутился посетитель. – Ваша милость, обчистить нанимателя в его берлоге – последнее дело! – С этими словами он сошел со ступенек в темноту и, сгорбившись, зашагал в сторону Пиккадилли.

Лорд Летбридж закрыл за ним дверь и еще некоторое время, нахмурившись, постоял на пороге. Из задумчивости его вывел камердинер, который поднялся по лестнице из людской, чтобы прислуживать ему, и озабоченно заметил, что дождь промочил сюртук его светлости.