«Спасибо, сэр», сказал Форрест, кланяясь. Только миссис Минч была на кухне, чистя горшок. Она взглянула на взбешенноее лицо его светлости и кивнула в сторону задней двери. Затем она взяла бутылку с вином и заперлась в кладовке.

В заднем дворе, где раньше находился крошечный огороженный сад, было множество ливрейных слуг, лакеев и грумов. Форрест не видел их. Вилли и Уолли сидели на одной стороне эстакады в одних рубашках; он едва зарегистрировал их присутствие. Его глаза видели только  Сидни, глаза, которые сузились до жестких щелей, когда он хорошо ее рассмотрел.

Мисс Латтимор была одета в наряд конюха, широкий халат, бриджи и вязаную шапку. Она сидела на бочке, улыбалась, смеялась ... и считала стопки монет и банкнот, разложенных перед ней на перевернутом ящике.

Виконт взревел и бросился на нее, одной рукой отбросив в сторону стол, ящик и бочку. Он дернул ее за воротник другой, свободной рукой и потряс ее, как крысу.

Уолли вскочил на ноги, превратив свои огромные руки в кулаки. Вилли схватил ветку дерева.

«Вы остаетесь, оба, и ждете своей очереди», бушевал Форрест, все еще болтая Сидни в воздухе. «Я с нетерпением жду вас на десерт. И не волнуйтесь, я не собираюсь убивать маленькую паршивку. Я оставлю это палачу».

Они улыбнулись и поправили стол, оставив Сидни на произвол судьбы. Она пиналась, пытаясь освободиться. «Опусти меня, варвар!» - закричала она.

Он сделал это только для того, чтобы сжать ее плечи в крепкой хватке и еще сильнее потрясти ее. «Что ... в чертовом аду ... ты думаешь ... ты делаешь?»

Сидни нацелила свой рабочий ботинок на деревянной подошве на его голень, но промахнулась. Он сжал сильнее. Она оценила его заботу в течение нескольких недель. Он даже не приходил к ней, когда она болела. Она попыталась пнуть его снова. «Для вашего сведения, вы, скотина, мы с мальчиками нашли новый источник дохода. Мы принимаем всех желающих на армрестлинг. Я держу банк».

Его руки упали. «Ты ...»

«Держу ставки, подсчитываю, засекаю время. У меня неплохо получается. И вы можете перестать дышать на меня огнем, мой лорд-хулиган, потому что я никогда не покидала эти помещения, и все эти люди - друзья. Кроме того, мне нужно было найти, чем заняться, когда я выглядела слишком ужасно, чтобы ходить на вечеринки с красным носом, и никто не приходил в гости».

Ее нос был действительно розоватым и опухшим. Она была возмущена, что он остался в стороне, достаточно поразительное открытие. «Ты действительно скучала по мне?» - спросил он и отступил от очередного удара ее ботинка. «Тогда ты не была в Хаунслоу Хит?»

«Конечно, нет, это шайка грабителей - почему …вы, мерзавец! Вы думали, что я задерживаю экипажи! Вы думали, что я краду деньги! Вы, вы ...» Она не могла придумать достаточно плохих слов.

Виконт поднял руки. «Ну, ты продолжала думать, что я ростовщик и развратник».

«Вы были, и вы есть!» Закричала она, пытаясь сделать последний удар. Этот довольно хорошо попал в его коленную чашечку. Она похромала в дом, пока Вилли опрокидывал бочку, а Уолли помогал виконту.

«Так что же это, мой лорд, яблочные пельмени или ромовый пудинг?» - спросил Вилли c огромным удовольствием, наслаждаясь.

Форрест поморщился. «Скромный пирог, я полагаю».

Только один из других мужчин хмыкнул. Остальные сочувствовали бедняге, которого прокатила - лошадь, ботинки и седло -  маленькая, слабая девчонка.  Мужское братство оказалось сильнее классовых предрассудков.

Уолли почесал голову. «На этот раз вы крепко оскорбили ее, мой лорд. Она не оправится oт этoгo и наполовину быстро».

Один из других лакеев крикнул: «О, пара букетов цветов это все, что нужно. Вы можете видеть, что она с ума сходит по нему».

«Не-а», не согласился грум, сплевывая табак в сторону, «у нее половина лондонских шишек в ухажерах, посылают свои буклеты. Разве я не доставил сюда дюжину? Потребуется гораздо больше, чтобы отыграться».

«Господи, мужик, что ты знаешь? Хорошенькая девчонка  тебе не улыбалась с  тех пор, как твоя собака ощенилась. Немного потолкать и пощипать, вот и все, что нужно, чтобы они ели с твоих рук, как птицы».

«Вы англичанин, что вы знаете об амуре», вставил французский камердинер с другой стороны улицы. «Это приятные слова, красивые комплименты, которыx жаждет мадемуазель».

«Но Проказница не похожа на других девушек».

«Что ты сказал?» Теперь виконт позволял разношерстной группе слуг обсуждать его личную жизнь. По крайней мере, пока его колено не перестало пульсировать, чтобы он мог уйти, не упав лицом вниз. В его нынешнем растрепанном состоянии большинство мужчин даже не узнали бы его. «Как ты ее назвал?» - потребовал он.

Вилли ответил: «Вы бы не хотели, чтобы кто-нибудь здесь использовал ее настоящее имя? И мы не могли бы называть держателя ставок моя леди, не так ли? Кроме того Проказница, казалось, подходилo».

«Вам не нужно беспокоиться, мой лорд», добавил Уолли, «никто здесь заложит ее, если они знают, что для них хорошо».

Другие мужчины поспешили поклясться, что их рты на замке. Немного посплетничать в пивной не стоило того, чтобы встретиться с братьями Минч. Кроме того, Проказница была стоящей девчонкой, первый класс. Они желали ей всего наилучшего. Если этот помятый парень с небритым лицом был ее лучшим выбором, ну что ж, она не была похожа на других кобылок.

Только один из рабочих во дворе не пообещал молчать. Этот парень, тот самый, который хихикал раньше, пробирался к задним воротам, прежде чем виконт внимательно осмотрел компанию. Вилли увидел, как парень прополз и остановил его: «Эй, как ты думаешь, куда ты идешь?»

Уолли схватил маленького человека за шарф, который тот обмотал вокруг головы и шеи. Коротышка бросился к воротам, оставив свой шарф в руках Уолли, но Вилли схватил его, сел сверху и ударил по кроличьим зубам, вбив парочку обратно в горло.

«На тот случай, если ты подумал поговорить с кем-нибудь об этом», предупредил Вилли. «И теперь ты выглядишь лучше тоже».

Он выбросил Рэнди через садовую стену, словно помои, затем вытер руки.

«Кто это был?» - спросил лорд Мeйн.

«Просто кучер той старой летучей мыши, которая приезжает время от времени. Он не будет больше никого беспокоить, это точно».

Остальные мужчины потеряли интерес, как только приземистый парень упал. Они вернулись к обсуждению шансов джентa с Проказницей и сделали ставку на результат. Это было точно как в Уайтсе, понял Форреста,  где сплетничают о чужой частной жизни или заключают пари о чужом несчастье. Поскольку дебаты продолжались, как будто его там не было, Форрест также решил, что одежда определенно делaет человека; он, конечно, не получил своего обычного уважения, здесь, в этой потрепанной оснастке.

«Я все еще говорю: если она хочет его, не имеет значения, что мы делаем. И если она не хочет его, все равно не имеет значения, что мы делаем».

«Нет, у мисси есть голова, она даст парню шанс проявить себя. Она не будет одурачена никакими красивыми словами и безделушками. Она знает, искренний человек или нет».

«Пфу, они не читают мысли, вы, болваны. Джент должен проявить себя, как положено. Единственный способ убедить женщину - это кольцо».

Тишина упала, почти осязаемая. Это были серьезные слова, боевые слова, почти церковные слова. Одно дело дразнить человека, когда он был согнут и окровавлен, но пожизненное заключение? Плохая примета даже говорить об этом. Половина мужчин сплюнули через правое плечо. Французский камердинер перекрестился. Виконт застонал.

Вилли и Уолли посмотрели на него и улыбнулись. Виконту тоже не нужно было читать мысли, чтобы понять, о чем они думают. Он снова застонал. Разве Сидни не станет чертовски хорошей герцогиней?

Глава 22

Герцогиня Решает

Сдаваться  бывшему офицеру флота было нелегко. Однако, столкнувшись с огромными проблемами, виконт сдался. Он сделал то, что делал любой смелый человек, когда условия выходили далеко за  пределы его возможностей: он послал за своей матерью. От имени Брена.

Леди Мейн, возможно, имела лучшую сеть сбора информации за пределами военного министерства, но ей не терпелось узнать, что происходит, из первых рук. Она слышала все о назойливых женщинах, которые парили на грани скандала, цепляясь за респектабельность пальцами ее сына и ее собственным именем в качестве социального паспорта. Она поверила бы любым рассказам о сомнительном поведении Бреннана, но о Форресте? Девицы школьного возраста не лучше, чем должны быть? Это она должна была увидеть сама. И она бы так и сделала, появилась бы в Лондоне с сумками и багажом еще две недели назад ... если бы не этот осел герцог, за которым она была замужем.

Он никогда не приезжал к ней, кроме Рождества, и она не ездила к нему, кроме коронаций. Он ненавидел ее преданность собакам; она ненавидела его поглощение политикой. Ни один не сдвинулся с места. Теперь появились высшие идеалы, которые не могли ждать королевского вызова. Теперь материнской любви пришлось потеснить гордость. Теперь она слишком сильно желала вмешаться в жизнь своих сыновей, чтобы позволить этому олуху встать на ее пути.

Ее светлость путешествовала со штатом прислуги. Две кареты везли ее, ее собак, ее парикмахера и ee горничную. Еще три кареты везли все оскорбления, которыми она могла осыпать дом его милости: ее собственные простыни, полотенца и подушки, готовые блюда из ее собственных кухонь, ее собственных дворецкого и лакеев, ее собственные комнатные растения. Фургон следовал за ней с ее гардеробом, хотя она собиралась вложить целое состояние в счета портних этому болвану, пока она была в городе.

Леди Мейн спланировала свое путешествие до деталей, рассчитав время прибытия, чтобы оно совпало с периодом послеобеденного отдыха герцога. Она знала, что час молчания считался священным в его доме. Герцог привык удаляться в свой кабинет, где он обдумывал утренние встречи и речи, приготовленные к дневной сессии, а иногда мог и вздремнуть, старый болтун.