- Знаешь, Ромочка, если бы у меня была еще одна дочка, я бы выдала ее за тебя, - Варвара Павловна пригубила коньяк и с довольным видом продолжила. - Интересно, твоя Катерина догадывается, что ты не такой уж бесчувственный болван, каким хочешь казаться?

Воинов хмыкнул.

- Вы мне льстите.

- А может, это ты себя недооцениваешь?

- Я? Недооцениваю?

Губы Романа расплылись в улыбке, но взгляд остался прежним, серьезным.

- Мужчинам это свойственно. В двадцать они игривые щенки, готовые облобызать любую протянутую руку. В тридцать - одинокие волки. Каждый мнит себя вожаком стаи, венцом природы… - Варвара Павловна закатила глаза. - Гордые создания. Упрямее ишака, непокорнее льва. Но стоит им попасться в руки мудрой женщине, как в волке просыпается недавний игривый щенок. Да, Ромочка, щенок. И не смотри на меня так!

- Мадам, эта ваша собачья аналогия! Кхе… - он оттянул воротник рубашки от горла, словно тот душил его.

- Я надеюсь, ты не обиделся.

- У меня сегодня какой-то день аналогий. То рыбки, то волки. Такими темпами к вечеру соберу целый зоопарк сравнений.

Роман залпом опустошил бокал. Если бы не обещание, данное другу, он бы уже давно оставил его тещу вместе с ее нравоучениями. Сегодня мадам была в ударе. Даже коньяк не спасал нервы. Хотя, в отличие от прошлого раза, Варвара Павловна не допытывалась у него о детстве и не сводила со всеми женщинами, которые только попадались в поле зрения.

***

- А в прошлом году был другой случай… - правдивые и не очень истории о журналисте Романе Воинове лились из уст Константина как из рога изобилия.

Катерина оказалась прекрасной слушательницей. Внимание самой красивой женщины в зале приятно тешило самолюбие обозревателя. Ради ее сверкающих глаз и сладкой улыбки он готов был не то что выложить всю подноготную коллеги - придумать что-нибудь эдакое.

К счастью, про Воинова даже сочинять не понадобилось. За несколько лет в редакции тот умудрился попасть в такое количество переделок, что и недели не хватило бы все рассказать. Бывший военкор долго привыкал к работе на гражданке. Его лучшему другу - главному редактору не раз приходилось вытягивать того из передряг, а затем гнуть шею перед начальством, обещая замять дело и уничтожить добытую журналистом информацию.

- То есть сейчас Рома развлекает тещу Василия, отрабатывая один из десятков долгов? – до Кати дошло, почему Рома ехал на этот праздник как на казнь.

- Скорее из сотни, - поправил Константин.

- О, Боже, бедный Рома, - рассмеялась Катя. У нее словно камень с души упал. Знать, что кавалер выполняет обязательства, было намного приятнее, чем думать о его равнодушии.

- Ну, судя по тому, сколько бутылок коньяка там рядом с ними стоит, он, может, и страдает, но под наркозом, - отшутился собеседник. – Да и вообще, с Варварой Павловной это ему еще повезло. У нашего главреда для лучшего друга есть и другие способы отработки. Менее приятные.

Виноградова даже облизнулась, предвкушая новую легенду о своем военкоре.

- Нет, Катюша, - Константин поднял руки вверх. - Увольте.

- Ну пожалуйста, - она молитвенно сложила руки.

- Я и так вам много рассказал.

- Прошу, - не сдавалась собеседница. – Вы так увлекательно рассказываете. Не помню, когда последний раз мне было так интересно кого-то слушать.

- Это лесть! Неприкрытая и коварная.

- Если только самую малость, - Катя погладила Константина по руке.

- Эх… Ладно, - он взял ее пальчики в свои большие ладони и нежно, подтверждая статус принца, поцеловал. - Вы и мертвого уговорите воскреснуть.

- Рассказывайте, - на ухо, развеивая последние сомнения, прошептала Катя.

И это сработало.

- В прошлом году, - начала рассказчик, - Рома так хорошо отпраздновал свой день рождения, что потом неделю на работе его никто не видел.

Кате хотелось перебить и уточнить, когда у Воинова день рождения, но в последний момент удалось сдержать свое любопытство.

- Материал, который он собирал до этого, - продолжил обозреватель, - утратил актуальность, а то, что можно было спасти, доделывали всем миром и выпускали без него.

Костя тяжело вздохнул. Было ясно, что он вспоминал то время.

– Василий рвал и метал. Редакция стала похожа на вулкан, который вот-вот проснется и зальет все лавой. Мы думали, что дело закончится расчетом. Ломоносов в принципе промашек не прощает. Но… – тут на губах рассказчика появилась улыбка. - … Воинову досталась худшая участь. Свезло ему тогда, так свезло. Власти дали добро на парад сексуальных меньшинств, и наши боссы решили, что тоже надо быть в тренде. В редакцию пришел заказ на статью о жизни этих самых гомо… меньшинств.

Мгновенно догадавшись, на чьи плечи легла задача по сбору информации, Катя прыснула.

- Рому отправили в разведку? – она закрыла ладонью рот, чтобы не рассмеяться еще сильнее.

- Именно!

- Прелесть какая! Рома и голубые.

- Лесбиянки, – поправил Костя. – Уж не знаю, чем Воинов разжалобил шефа, но тот согласился на лесбиянок.

- Бедняжка! – от смеха у Виноградовой слезы на глаза выступили. - Это ведь как на заклание! Шовинист в тылу врага. Они не поубивали друг друга?

- Нет, - весело. - Уцелели все.

- Чудо!

- Еще какое! Даже больше скажу - наш бывший военкор так расстарался расположить к себе девчонок, что после выхода материала от них на сайт посыпались комментарии с благодарностью и… - Константин стрельнул глазами в сторону Воинова и, убедившись, что тот по-прежнему на безопасном расстоянии, продолжил. - …и с сочувствием!

- Роману? - не поняла Катя.

- Да, - визави с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. - Не знаю, какой лапшой угощал их уши Рома, но девчонки приняли его за своего, и прямо на сайте попросили редактора уважать выбор своего “голубого” журналиста.

- Серьезно? - Катя прыснула. - Романа приняли за гея?

- За самого несчастного, угнетенного и непонятого гея этого города, - важно уточнил Костя. - Как мы тогда смеялись!

***

- Наши голубки все щебечут? - мечтательно улыбнулась Варвара Павловна.

Воинову даже оборачиваться не понадобилось – затылком ощущал направленный на него взгляд двух пар глаз.

Катя и обозреватель поглядывали в его сторону и раньше, но последние минуты буквально буравили спину глазами. Веселые, довольные. Это было хуже всего. Роману пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы удержаться на месте и не устроить им взбучку.

- Гармоничная пара, - пропела Варвара Павловна.

- Аж зубы сводит от их гармоничности.

- Катерина явно не из вашей своры! Такая утонченная, холеная. Порода! Это сразу видно! - восторженно, словно не она недавно обозвала Катю «суповым набором», добавила мадам.

Воинов предпочел оставить эту реплику без комментариев.

- Они хорошо смотрятся, и дети у них будут красивые!

- Кто?.. - от последней фразы собеседницы коньяк в Романе попросился на выход.

- Дети, говорю, у них будут очень красивые. Ангелочки получатся.

Задрав голову вверх, Воинов шумно продышался, а потом все же не выдержал. Тяжеленный, весом с тещу Ломоносова, нимб вдруг стал слишком большим для отважного военкора.

- Черт, - шикнул он. - Это уже слишком.

Роман резко поднялся с места.

- Ромочка, ты уходишь? - догадавшись, что собутыльник планирует побег, всполошилась Варвара Павловна.

- Мадам, - Воинов расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, - как вы только что заметили, у моей дамы есть потрясающий шанс заделать себе ребенка от другого.

- Дети - цветы жизни, - мгновенно пришел ответ.

- Возможно, я эгоист, но что-то эта перспектива совсем не прельщает. И благословлять этих двоих я пока не намерен.

- Да? Так неожиданно… - мадам изобразила на лице вселенскую печаль.

- Прошу меня извинить, - раскланялся Воинов.

- Конечно-конечно, - собеседница пожала плечами. – Не смею тебя задерживать.

- Спасибо.

- Но, если что, – задумчиво, - помнится, возле запасной лестницы есть укромный уголок. Туда, кто не знает, случайно не попадет, а персоналу уединяться некогда.

Роман чуть не споткнулся на ровном месте, услышав такое напутствие.

- Варвара Пална? - он обернулся, не веря своим ушам.

- Да иди уже! - сухонькая морщинистая ладонь звонко ударила по столу. - Утомил ты меня. Сил нет даже юбиляра поздравить. Прочь с глаз!

***

Насколько уютной и приватной являлась коморка возле запасной лестницы, Воинов узнал уже через несколько секунд. И узнал не только он один.

- Рома, что ты творишь? – обалдевшая о того, что ее как предмет мебели умыкнули из зала, Катя наконец позволила себе громко возмутиться.

- Это, конечно, не мужской туалет, как ты привыкла…

Роман прижал ее к стене и обхватил ладонями за спину. Сквозь тонкую ткань платья чувствовались каждый изгиб, каждая косточка. От хорошо знакомого аромата тело вмиг повело. Даже планы на убийство обозревателя забылись. До одури захотелось зарыться носом в ложбинку груди, подтянуть вверх подол узкого платья, обвить бедра стройными женскими ножками…

- Здесь даже двери нет, - Катя будто подслушала его мысли.

- Это даже не “Градус Баллинга”. - Мужские губы прижались к пульсирующей жилке на шее и медленно заскользили вверх-вниз вдоль нее.

Катя не сопротивлялась. Радостно откликаясь, забросила Роману руки на плечи и выгнулась дугой.

- Такая нежная кожа, - он зубами провел вдоль ключицы. – Мм…

- Ты собираешься меня пометить? - дрогнувшим голосом спросила Катя.

- Именно, - солгал Роман. В голове у него и мысли не было уродовать нежную кожу засосом, но вопрос был задан таким тоном, что вмиг захотелось оставить отметину. Много отметин, и не только на шее.

- Рома, ты неандерталец! - Виноградова обхватила руками его голову и заставила опуститься ниже, к груди.