Подойдя к шатру, Дара остановилась в нерешительности.

— Заходи. Что стоишь там? — услышала она голос из шатра и зашла внутрь.

Внутри шатра все было нереально, или ей это показалось из-за пламени свечей, которые создавали неяркое освещение. Казалось, что стол, за которым сидела гадалка, освещен более ярко, а углы шатра тонули в тенях, и сложно было рассмотреть, что там.

— Я знаю твой вопрос, — произнесла гадалка, глядя на Дару. — Присядь, в ногах правды нет.

Девушка подошла к столу и села на стул. Весь шум кочевого лагеря остался там, за пологом шатра, а здесь, внутри него, была тишина. Странная, неестественная тишина. Дара нервно затеребила кончик платка, накинутого на плечи. Теперь она постоянно носила цыганскую одежду, на выступления надевая яркую и нарядную, а в обычное время — то, что принято носить у цыганок.

— Ты хотела спросить о нем… о мужчине с глазами тигра.

Дара молчала. Конечно, она столько раз слышала рассказы о гадалках, которые видят судьбу. Да и ее бабушка могла видеть события намного вперед. Только вот сейчас, столкнувшись с таким, девушка растерялась, и ей стало страшно.

— Не бойся. Я отвечу на твой вопрос и, раз ты больше ничего не хочешь знать, не стану тебе ничего говорить, — гадалка перетасовала колоду карт и разложила ее перед девушкой. — Положи деньги, принесенные мне, сюда, — женщина указала на коробочку справа от нее.

Дара положила деньги, которые принесла с собой. Затем она как завороженная наблюдала за действиями гадалки.

Женщина стала только ей ведомом порядке открывать разложенные карты. Она молчала, изредка бросая взгляд на Дару, которой от этого становилось страшно.

Эта тишина, неяркий свет свечей, стол, и за ним женщина, похожая при таком освещении на ведьму. Дара заставила себя остаться на месте, не бежать позорно из шатра.

— Ты хотела знать, — произнесла гадалка, открывая очередную карту, — твой ли это мужчина. Так вот, слушай, девочка. Соединены вы навеки и не сможете разлучиться, а если пойдете наперекор судьбе, то ничего хорошего из этого не выйдет. Вместе вы должны быть, — открыв последнюю карту, гадалка подняла ее и показала Даре. — Смотри — это твой тигр, но ты смогла его приручить. Не бойся его, только ты имеешь над ним власть, так распорядись ею с умом. Твоя любовь поможет ему стать другим.

Гадалка положила на стол карту и посмотрела Даре в глаза. Девушке казалось, что этот взгляд проникает в душу. Теперь ей стало по-настоящему страшно.

— Ты точно не хочешь узнать свое будущее? — спросила гадалка.

— Нет. Спасибо.

Дара встала и быстро вышла из шатра, понимая, что еще немного — и ее сила воли исчезнет, так и будет она сидеть там, под взглядом этих темных глаз.

Гадалка усмехнулась и собрала карты.

— А жаль, что ты не захотела узнать свою судьбу… — она, подняв голову, посмотрела вслед девушке. — Ты будешь очень счастлива с ним.

* * *

Наступала осень, заканчивался август. Дара помнила слова гадалки, да только что с этим делать, она не знала. Связь с Гером была порвана навсегда. Он отпустил ее, она стала свободной. Свобода, которая не в радость, вот так все в этой жизни может быть противоречиво.

В этом небольшом городке они сегодня давали последнее представление, а завтра, неспешно собравшись, должны были продолжать свой путь.

Сегодня у Дары был странный день. Возможно, это из-за того, что завтра опять сборы и дорога. У Дары было предчувствие чего-то нового, только она не могла понять, хорошее это предчувствие или плохое.

Ее последнее на сегодня выступление следовало за номером акробатов на канате. Дара стояла за кулисами и наблюдала, как ловко они парят над ареной, выполняя сложные трюки. Затем ведущий объявил ее выход. Заиграла музыка, и Дара забыла обо всем. Весь мир исчез, остался только танец, неподвластный времени.

В каком городке находится цирк, где была Дара, Геру сказал Ковало. Поэтому Полонский ехал по точному адресу. Он успел как раз на ее заключительный выход. Свет погас, и на арене цирка появилась она — его Дара. Ее движения были пластичны, и, казалось, девушка растворяется в музыке. Изящные ручки, унизанные браслетами, роскошные волосы и ворох цветастой юбки. Она танцевала, отдавая всю себя танцу и тем, кто на нее смотрел. Цыганский танец — танец страсти, любви и свободы. И это она в движениях рук и изгибах тела рассказывала зрителю.

Гер смотрел на нее и понимал, насколько она прекрасна. Его Дара, подарок судьбы, который он отверг за суетой современной жизни, не оценив то, что не имеет цены. Сможет ли он получить второй шанс? Даст ли ему это его судьба и Дара?

Кружась в вихре танца, девушка чувствовала на себе его взгляд. Или ей это только казалась? Взгляд тигра, он смотрел на нее… Нет, этого не может быть. Дара понимала, что это лишь ее воображение отражает то, чего она хотела бы больше всего на свете, — увидеть здесь Гера.

Ее танец закончился. Она поклонилась зрителями и упорхнула за кулисы. Смутное беспокойство не оставляло ее.

В этот вечер, по завершении представления, в стороне от машин был разожжен большой костер. Это был последний вечер на этом месте, и по уже сложившейся традиции все собрались вокруг костра. Звучали поздравительные тосты, открывались бутылки шампанского, а на костре висел котелок, в котором варились мясо и овощи.

Переодевшись после выступления в обычную цыганскую юбку и пеструю кофту, накинув на плечи платок, Дара присоединилась к коллективу. Она стала частью его, и это был и ее праздник. Сделав глоток шампанского, девушка подошла к костру. Ей всегда нравилось смотреть на огонь. На огонь можно смотреть вечно, он всегда завораживал ее красотой. Тем, как огонь облизывая поленья, превращал их в раскаленные угольки, а потом они исчезали, и только алые языки пламени взмывали в темное ночное небо.

Смотря на огонь, Дара думала о себе, о своей жизни и о нем, о Гере.

Он шел к ней, и она видела его сквозь пламя костра. Дара знала, что это реальность. Или нет? Эта ночь, костер, бросающий снопы искр в ночное небо, и млечный путь над головой. Она подняла глаза и взглянула на звезды.

Гер обошел костер и, подойдя к ней, встал рядом.

— Тебе нравятся смотреть на огонь?

— Да, — произнесла Дара и накинула на плечи платок.

Гер приблизился к ней сзади и обнял ее, прижав к себе.

— Я согрею тебя.

Дара чувствовала его тело, и она прижалась к нему плотнее, растворяясь в его объятиях. Ей стало тепло, внутри тепло. Тот лед, который был у нее в душе, стал таять, и она начала оживать. Мир заиграл красками. Стрекот кузнечиков в траве, крики ночной птицы и красное пламя костра. Все это ворвалось в ее сознание. Гер вернул ей яркий мир.

— Я приехал к тебе, — склоняясь к ней, произнес Гер. — Я не могу жить без тебя.

Дара знала, что и она не жила все это время. Разве можно жить, зная, что ты разорвана на две половинки?

Его поцелуй в ушко вызвал волну мурашек. Она опять услышала его голос:

— Прости меня… я знаю, прошлое не изменить. Я всю жизнь буду раскаиваться в содеянном с тобой, — Гер замолчал, понимая, как тяжело еще раз заговорить об этом. — Дай мне шанс искупить вину… будь со мной, поверь мне… — он опять склонился к ней и произнес: — Я люблю тебя.

Костер вспыхнул ярким пламенем, и сноп искр, взлетев в небо, осветил его мерцающими искорками. Дара смотрела на огонь и чувствовала, что все плохое в ее жизни сгорает в нем. Произнесенные Гером слова были скреплены пламенем костра, Дара видела это и, смотря в огонь, знала, что Гер говорит правду. Он любит ее.

В душе бушевала буря. Слишком много всего произошло, и сейчас нужно было или жить прошлым, помня все обиды, или жить будущим — простив Гера. Можно ли простить все? Девушка не знала, но она точно знала, что не хочет жить прошлым. Все, что было в ее жизни, — это испытания, через которые она прошла. Зачем? Наверное, чтобы стать другой и в награду получить любовь. Ведь она любит его. Несмотря ни на что. Можно ли любить Гера после всего? А разве любят избирательно? Ведь суть любви именно в том, что или любят или нет. Она полюбила, и ее любовь смогла усмирить тигра. Дара улыбнулась. Тигр, ее тигр.

— Пойдем, — отстранившись от него, произнесла цыганка и взяла Гера за руку.

Гер шел за ней сквозь толпу людей, стоящих у костра, и не видел никого. Была только она, та, ради кого он хочет жить. Весь мир сосредоточился лишь на ней, и весь мир неважен, если не будет ее.

Отблески костра, ночное небо и огромное поле. Дара шла сквозь расступающуюся перед ней траву и держала его за руку. Гер, ее судьба. Она знала это, как только увидела его тогда, упав с коня и видя, как он смотрит на нее. Как же все это было давно. И как много ошибок они совершили, идя друг к другу. Наверное, при свете дня действительность станет другой, но сейчас ночь, и мир изменился. Это их ночь. Она им дана. Значит, эта судьба?

Их окружала высокаятрава, девушка остановилась и отпустила руку Гера. Платок соскользнул с ее плеч и упал к ногам. Ее пальчики стали расстегивать пуговки на кофте.

Видя это, Гер медленно скину с плеч пиджак и замер, смотря на стоящую перед ним девушку.

На их головами простирался млечный путь. Веками он указывал путникам их дорогу. Дара подняла глаза и, глядя на него, знала свой путь. Она сама выбрала его.

Затем она перевела взгляд на стоящего перед ней мужчину и произнесла:

— Возьми меня.

Гер знал смысл этих слов, да только сейчас, под куполом из звезд и вечного неба, они звучали совсем иначе. Это было как признание, откровение, истина, сказанная ею.

Он видел, как легкая цветастая блузка упала с ее плеч, оголяя совершенство фигуры.

Дара завела руки за спину и расстегнула застежку лифчика. Она хотела снять с себя все. На нее смотрели звезды и Гер. Она потянула юбку вниз вместе с трусиками, и все это упало к ее ногам. Теперь она была полностью обнажена перед ним. Дара замера, смотря в его глаза. Гер сделал еще полшага и медленно опустился перед ней на колени. Он прижался разгоряченным лицом к ней и стал покрывать поцелуями ее тело. Бедра, животик, впадинка пупка и пирсинг с бриллиантиком в нем. Она носила его подарок. Осознание этого было приятно. Дара все это время носила подаренный им пирсинг. Она не забыла его… Неужели у него есть шанс?