Он заказал ей речную рыбу с овощами, и когда принесли блюдо, стал украдкой наблюдать, как Дара ест. Ему нравилось на нее смотреть. Он бы вообще не ел, а только и смотрел на нее, но, чтобы не смущать девушку, Гер увлеченно копался в своей тарелке. Он видел, что Дара, конечно, не знает, зачем эти дополнительные вилки и ножички. Она ела, пользуясь всего лишь одной вилкой, но все в ее жестах было настолько естественно и красиво, что он не мог не смотреть на нее. Она не спешила, хотя он видел, что ей нравится это блюдо. Дара ела медленно, аккуратно. Ему не было стыдно за свою спутницу. Наоборот, он бросал надменные взгляды на мужчин, которые смотрели на Дару.

Подошедший к их столику официант разлил по бокалам вино.

— Выпьем, — Гер приподнял бокал, — за тебя.

— Я никогда не пила вино… от него пьянеют.

Опять Гер был поставлен в тупик. Он совсем не знает ее. Он с ней спал, но не говорил. Хотя с другими он тоже не говорил, ему это было не нужно. Те девушки были предсказуемы, и даже не общаясь с ними, он знал, что они из себя представляют. Да только Дара другая.

— Всего глоток, от глотка не пьянеют. И я говорил с доктором. Тебе можно вино. Попробуй.

Дара неуверенно поднесла бокал к губам и отпила. Затем поставила бокал на стол.

— Не очень вкусно, — проведя язычком по губам, произнесла она.

Гер почувствовал, что его друг в штанах ожил. А ведь Дара всего лишь облизала губы после вина. И Гер понимал, что это она сделала не нарочно. Да только его желание проснулось с такой силой, что он сам испугался себя. Такого он и в свои двадцать не ощущал, а ведь ему за сорок. Или все дело в том, к кому это желание?

— Это белое сухое вино, его обычно с рыбой пьют, — выдал Гер первое, что пришло в голову. Он чувствовал себя юнцом на первом свидании, злился оттого, что не может контролировать свои гормоны.

— Зачем его пьют? Можно и воду выпить.

Гер видел, как Дара провела пальчиками по стеклу бокала и плавно погладила его ножку. Затем ее пальчики медленно, как бы лаская выпуклость стекла, обхватили бокал, и она поднесла его к губам. Один глоток, и опять розовый язычок прошелся по нижней губе, слизывая капельку вина.

Гер нервно взял свой бокал и выпил, понимая, что здесь безумно жарко.

Это безумие прервал официант, подошедший уточнить о десерте. Гер еще раз отпил из бокала и перевел взгляд на тележку, которую официант прикатил к их столу. На ней стояли всевозможные десерты.

Видя, что девушка теряется в выборе, Гер показал на пять разных пирожных.

— Зачем так много? — Дара смотрела, как стол заполняется тарелочками с невероятно красивыми пирожными.

— Ты ведь не знаешь, что выбрать. Попробуешь понемножку от каждого, — Гер вымученно улыбнулся, представляя свою пытку просмотром поедания сладких пирожных этими пухлыми губками.

— Еду нельзя оставлять… ее нужно доесть.

Гер растерялся от смысла сказанного, но потом осознал. Он по-английски велел официанту оставить лишь одно, самое красивое, а остальные забрать. И опять он понял, что совсем не знает эту девушку. Такое отношение к еде. Подобного сейчас и не встретишь, а вот Дара не могла взять кусочек торта и не доесть его. Гер знал почему. Для тех, кто голодал веками, еда священна. Это в современном мире к ней относятся как к само собой разумеющемуся. Но Дара воспитана по-другому. Он смотрел на нее и понимал, что не узнает ее. Она другая, или он просто не видел, какая она настоящая.

Дара медленно ела кусочек торта. Он был очень вкусным, такого она раньше и не пробовала. Облизывая ложку, она подняла взгляд и увидела глаза Гера. Тигр поедал ее взглядом. Ей стало жарко от его глаз и от того, что было в их глубине. Она как завороженная поднесла к губам бокал вина и сделала глоток, ощущая его прохладу.

Гер чувствовал, что его самообладание уже на пределе. Сначала наблюдать то, как она ела десерт. Как ложечка погружалась в ее рот, и как она облизывала ее, а потом этот глоток вина, и опять розовый язычок прошелся по пухлой губке.

— Отвези меня, пожалуйста, обратно в клинику.

— Ты плохо себя чувствуешь? — Гер очнулся от ее голоса.

— Нет. Мне хорошо. Просто все неожиданно…

Он видел ее растерянность и понимал, о чем она говорит. И для него это было слишком неожиданно — увидеть ее. Он ведь только сейчас ее увидел.

— Пойдем.

Расплатившись, Гер показал в сторону выхода.

Дара шла к машине и думала о том, что она впервые за все это время видит Гера. Он другой… Она даже не знала, как его воспринимать. Наверное, она так привыкла оборонятся от него, бежать, а потом бросаться в пучину страсти, не замечая ничего. А сейчас все по-другому. Он смотрит на нее так, как будто наглядеться не может. И она теряется от его взгляда.

Проезжая по улочкам городка, Гер остановил машину и, ничего не говоря, вышел. Когда он вернулся, в его руке был букет цветов.

— Это тебе.

Дара неуверенно взяла цветы и провела по ним рукой.

— Жалко их. Теперь они погибнут.

И Гер понял, что опять прокололся. Сегодня он, как юнец на первом свидании, все делал невпопад. И цветы завершили общую картину его промахов. Он вспомнил, как Дара сажала цветок в клумбу, сколько в ее действии было заботы и любви. А он принес ей сорванные цветы.

— Ничего, — видя странное лицо Гера, произнесла Дара, — я их в вазу поставлю, и они еще поживут.

Чертыхнувшись про себя Гер завел машину и понял, что провалил свое первое свидание. Хотя чему удивляться? У него никогда и не было свиданий. Были лишь договорные встречи с девушками, которые за деньги были с ним и ложились под него.

Отвезя Дару в клинику и просто проводив ее до входа, Гер вернулся к машине. Он знал что на сегодня это самое лучшее — просто проводить Дару до дверей. Иначе он опять сделает что-нибудь не так. Вот он и проводил ее, а теперь стоял и пытался разобраться в себе. Он был слеп. Не видел бриллиант в своей жизни. Он вообще ничего не видел, даже саму жизнь.

Гер вздохнул и, идя к машине, подумал о том, что судьба дает ему второй шанс. Только реально ли исправить то, что он сделал?

* * *

Зайдя в свою комнату, Дара налила в вазу воды и, срезав у цветов кончики стеблей, поставила их в воду. Ей было жалко эти цветы. Если бы их не сорвали, они бы прожили очень долго. А так всего лишь несколько дней. Она не понимала, зачем срывать цветы. Ведь намного приятнее любоваться ими, когда они растут. Вообще Дара много не понимала в этой жизни. Все было так сложно, а ей не у кого спросить совета. Она опять вспомнила о Гере. Сегодня он был другой. Ей даже казалось, что немного потерянный. Рядом с ним она ощущала себя очень странно. Ей было в его обществе и хорошо, и тревожно. Она не понимала себя. Решив, что все это от резкой перемены в ее жизни, Дара успокоилась. Ведь так и есть. Она столько времени жила здесь, в закрытой клинике, тихой, спокойной, размеренной жизнью. И вот столько событий в один день: приезд Полонского, поездка на машине, этот магазин, потом ресторан и цветы. Дара не хотела больше об этом думать. Хорошо, что вечером у нее были плановые процедуры, и она отвлеклась на них.

* * *

Возвращаясь в город, Гер остановился у магазина, где они были с Дарой. Он поясни встретившей его владелице бутика свою просьбу: подобрать на его сегодняшнюю спутницу одежду в нужном стиле и размере, отправить по указанному адресу. Гер написал адрес клиники и фамилию пациентки. Женщин кивнула, показывая, что все поняла. Затем спросила:

— Девушке и белье подобрать? Она отказалась от него.

Гер проследил за взглядом женщины. Бюстгальтер и трусики из бежевого кружева с алыми ленточками. Гер представил это на Даре и ощутил, что его эрекция будет очевидна до неприличия. Он медленно выдохнул.

— Да, и это, и еще подберите на свой вкус. — видя что, женщина кивнула, он уже хотел уходить, но потом вспомнил: — Только брюки ей не присылайте. Она носит только юбки, длинные.

Гер был город собой. Хоть это он помнил из стольких сложностей в жизни цыганки. Ее заморочки с брюками, когда у него в доме ее заставили надевать спортивные костюмчики, и как Ковало говорил, что это претит ее воспитанию. Тогда ему было все равно, а сейчас нет. И длина юбок. Он знал, что короткую юбку Дара никогда не наденет. Гер подумал о том, что впервые с ним женщина, которая не носит брюк и коротких юбок. Ему было это приятно. Выставление своих прелестей напоказ ему уже приелось.

Оставив аванс за вещи и написав интернет-адрес, по которому можно будет отправить счет, он вышел из магазине. Хоть здесь он не прокололся. Но в целом сегодня для него был день сплошных двоек. Никак иначе он не мог охарактеризовать свои действия при Даре.

Больше всего хотелось поехать в шале и побыть одному. Но на сегодня он уже договорился о встрече с деловыми партнерами, отдыхающими неподалеку от этого городка, и пришлось ехать к ним.

Гер пересел в машину с водителем и поехал на встречу. Только вот по окончании встречи, когда деловая часть была завершена, и, как принято, все плавно перешли к отдыху, Гер сказал, что уезжает. Он равнодушно взглянул на девушек, подсевших к нему. Эти "Леры", пусть и на десять лет младше его Леры, в остальном были ее копиями. Они ему неинтересны. Он слишком пересытился ими, или в его жизни появилось то, что затмило их.

Сославшись на усталость, он вернулся в шале и, завалившись в одежде на кровать, бесцельно щелкал пультом телевизора. Он думал о Даре, о своей жизни, и можно ли сейчас что-либо изменить в их так и не сложившихся отношениях.

* * *

После завтрака Дара обнаружила в своей комнате пакеты, а девушка из медперсонала на ломаном русском объяснила, что это ей. Дара хотела сказать, что это ошибка, и вообще ей ничего не нужно, но осознала, что девушка не поймет. Закрыв за ней дверь, она подошла к пакетам. То, что это вещи из магазина, она видела по упаковки и биркам. И она догадывалась, кто ей это прислал. Потушив внутри себя непонятные чувства, она стала открывать пакеты. Вещей было немного, но они все были такими красивыми — именно теми, на которые она смотрела в магазине и не брала. Раскрыв очередной пакет, Дара охнула, когда на ее колени выпали трусики и лифчик — бежевого цвета с алыми ленточками и воздушным кружевом. Там, в магазине она не могла долго любоваться на такую красоту. Но сейчас, будучи одна, она позволила себе рассмотреть этот комплект. Он ей нравился, и она, оглянувшись, как будто за ней могли подсмотреть, приложила лифчик к себе, поверх майки. Затем подошла к зеркалу и, постояв, решительно сняла майку и свой обычный хлопчатобумажный лифчик. Надев кружевной бюстгальтер, она залюбовалась своим отражением, а потом, опять оглянувшись, сняла юбку и переоделась в кружевные трусики из комплекта. Девушка несколько раз покрутилась перед зеркалом. Ей нравилось то, что она видит. Такого она никогда не носила, и даже не мечтала о таком белье.