— Галочка, что мне делать? — губы Леры расползлись в некрасивой улыбке и затряслись. — Он разлюбил меня… я это чувствую. Он меня бросит, и как мне тогда жить? — она поднесла платок к глазам, стирая слезы.

— Не реви, — грозно рявкнула Галочка и задумалась. — Я знаю, что тебе нужно, — она знала единственный, но стопроцентный способ привязать к себе мужчину. — Ребенок.

— Чей ребенок? — Лера захлопала длинными ресницами.

— Твой и Гера.

— Но я не беременная, — искренне удивилась Лера.

— Лерочка, думай. Думай, — еще раз повторила Галочка, видя полное отсутствие мыслей на лице подруги. — Скажешь, что беременна, он женится на тебе и тогда он твой навсегда. А ребенка сделаешь потом.

— От кого?

— Да какая разница? Главное, чтобы Гер был уверен, что это его ребенок. — Галочка знала, что такой обман мужчины не прощают, и, толкая на это Леру, она рассчитывала, что та проколется. И тогда разрыв с Гером обеспечен.

— Я не хочу ребенка. Он испортит фигуру… и вообще это так ужасно, я стану толстой и некрасивой.

— Ты дура? — у Галочки уже не хватало терпения на свою подругу. — Он женится на тебе. У тебя будут деньги, много денег. Ляжешь потом в Швейцарскую клинику, они там за деньги чудеса творят. Выйдешь юной красоткой.

План Галочки стал доходить до сознания Леры. И как она раньше об этом не подумала? Хотя чему удивляться? У нее столько забот, когда ей думать об этом?

ГЛАВА 23

Жизнь продолжалась, и Гер это понимал. Чувство, что у него была жизнь "до" и "после", он старательно игнорировал. Но его не покидало это стойкое ощущение, что его жизнь разделилась на две части: прошлое, где была она, и нынешнее, где ее нет. Гер не хотел это признавать, но вечерами, оставаясь в одиночестве, он вспоминал ее. Хотел ли он все исправить? Наверное. Он и сам не знал — зачем? И что он хотел исправить? То, что изначально их встреча была неправильна, а он так увлекся своими проблемами, что видел в ней лишь очередную дешевку, ломающую комедию. Только Дара не была дешевкой, хотя кем она была? Ее ложь в их близость, эти документы, сворованные ею, и понимание, что она все делает ради того, кого любит. А любит она Шандора. Он видел их любовь, тот поцелуй. Он до сих пор причинял ему боль. Тогда о чем он жалеет? О том, смогла бы она его полюбить, если бы они встретились при других обстоятельствах, и она не любила бы другого? Все это фантазии, а есть реальность. Он причинял ей боль, не видя ее, а когда увидел — понял, что она любит другого. И теперь она причиняла ему боль, не физическую, а ту, которая сильнее стократ — боль в душе.

Вечерами Гер много думал обо всем этом и понимал, что нужно забыть. Забыть Дару навсегда. Правильность его решения подтвердил Ковало. В тот вечер он зашел к нему в кабинет, и Гер чувствовал, что он будет говорить о ней.

— Она сбежала из больницы, — Ковало отвел взгляд.

— Продолжай, — Гер не хотел это знать, понимая — это подведет черту под всем, что было и не было. Он догадывался, с кем она сбежала.

— За ней приехал Шандор. Если хочешь, у меня есть видеозапись. Они долго разговаривали в холле… — Ковало запнулся, впервые видя Гера таким.

— Нет, не нужно. Я не хочу на это смотреть. Оставь меня.

Тяжело вздохнув, Ковало вышел и тихо прикрыл за собой дверь.

Гер устало прошелся по кабинету и подошел к окну. Ночные огоньки огромного города мерцали за стеклом. Он смотрел на них и вспоминал о ней. Как же случилось, что она смогла так глубоко задеть его? Ведь ему сейчас действительно больно понимать, что все, о чем он знал, правда. Она любит Шандора, и это его ребенок, и они теперь вместе. Ребенок… ему было жаль, что его не стало. Глупая мысль, что ему даже неважно, от кого он, проскользнула в сознании. Ведь если бы она любила его, он бы принял ее с ребенком. Но она не любила, она мстила за себя, за семью, за цыган. Она его ненавидит. Да, она имеет на это право. Только от этого не легче.

Гер медленно выдохнул, чувствуя, как сдавило грудь. Неужели может быть так больно? Боль от разочарования в любви.

Зная, что ничего не исправить и время вспять не повернуть, Гер продолжил жить. Работа отвлекала, бизнес не оставлял много свободного времени. Правда, теперь часто возникал вопрос — для кого это все он делает? В чем смысл его трудов? Кому он оставит нажитое и заработанное? Но Гер гнал от себя эти мысли.

Светская жизнь обязывала к регулярным визитам на разные мероприятия и тусовки. И он брал с собой Леру, хотя ее общество сейчас давалось ему с трудом. Пока его окружали люди, он не так остро замечал ее присутствие. Но потом, когда нужно было возвращаться с ней домой, Гер чувствовал внутреннее нежелание этого. Хорошо, что, сославшись на ранние утренние встречи, он часто уезжал, проводив ее до квартиры. Потом такое невнимание он компенсировал пополнением ее карты. Такая стадия отношений подходила им обоим.

В этот вечер Гер вернулся домой из офиса и, опять встретив в своей квартире пустоту, разбавил ее, включив телевизор. Стало не так одиноко.

Бросив пиджак на спинку кресла и ослабив узел галстука, он налил в бокал виски. Сев на диван и пригубив спасительного напитка для скрашивания действительности, он услышал звонок. Подойдя к домофону, увидел стоящую у подъезда Леру. Помедлив несколько секунд, Гер нажал кнопку. Лера зашла в подъезд.

К этому визиту Лера готовилась долго и тщательно. После проработки с Галочкой подробного плана действий, Лера приступила к его осуществлению. План был прост — женить на себе Гера с помощью ребенка. Для такого разговора с Полонским Лера тщательно одевалась, долго критически рассматривала себя в зеркале и, наконец, придя к выводу, что она неотразима, вышла из дома. Узнав в офисе от болтливой секретарши, что Полонский уже уехал, она поехала к нему домой. Конечно, был шанс неудачи, но ей повезло — она застала Гера дома.

Войдя в его квартиру, Лера скинула на руки Полонскому новое пальто и подумала, что нужно уже называть эту квартиру не его, а их — так будет правильнее. Поправив идеальный макияж у зеркала в прихожей, Лера сосредоточилась и постаралась изобразить на лице страдание.

Повесив пальто Леры на вешалку, Гер пошел в комнату, зная, что у зеркала Лера проведет не менее десяти минут. Он опять устало опустился на диван и взял свой бокал. Поднеся его к губам, Гер увидел застывшую на пороге Леру. На ее лице отразилась странная гримаса, как будто ей жали туфли. Он перевел взгляд на ее ноги — Лера сняла свои сапоги на нереальной платформе и сейчас стояла перед ним в тапочках. Он снова перевел взгляд на ее лицо, пытаясь понять, что не так.

— Гер, — этот вскрик Лера репетировала очень долго. Она театрально поднесла руки к лицу и всхлипнула. — Гер я в отчаянье… я не знаю, как мне теперь жить… что мне делать…

Гер так и держал бокал с виски, из которого не успел сделать даже глотка. Эта неумелая игра Леры вызывала желание выставить ее за дверь, но он сдержал первый порыв и решил разобраться, что на этот раз она от него хочет: новые серьги, шубу, машину?

— Что случилось? — подыграл ей Гер, желая завершения этого спектакля.

— Я беременна, — Лера опять театрально вскинула руки и, громко всхлипнув, закрыла ими лицо.

Гер понимал, что он это уже слышал, только от другой. Тогда не было лжи: ребенок действительно был, но не его. Теперь, глядя на Леру, он пытался понять, где здесь неправда. Он чувствовал ложь… только в чем?

— Вот, смотри, — Лера достала из сумочки бумажки и дрожащей рукой протянула их Геру. — Нашему ребенку уже четыре недели.

Гер смотрел на снимки УЗИ, не особо понимая, где в этой серости ребенок.

— Почему ты раньше не сказала?

— Я боялась… — этот вопрос Галочка сразу проработала с Лерой, сказав, что именно его и задаст ей Полонский. — Я ведь знаю, что ты не хочешь детей… а я хочу. Понимаешь, возраст, и если сейчас я избавлюсь от ребенка… то у меня может больше не быть детей, — Лера шумно вздохнула и приложила платок к сухим глазам. — Я просто хотела тебе это сказать. Я сама справлюсь. Этого ребенка я оставлю…

— Это мой ребенок?

— Да. Гер, как ты можешь думать обо мне так плохо. Я ведь люблю тебя.

Лера встала и пошла в сторону прихожей.

— Постой, — Гер догнал ее и, обняв, прижал к себе, — мы оставим ребенка. Я хочу, чтобы он родился. Я уже люблю его.

Гер поднял Лере подбородок и накрыл ее губы своими губами.

— Ребенку нужен отец. Давай поженимся.

— Я люблю тебя, Гер.

В эту ночь Лера была действительно счастлива. Она ощущала себя беременной и практически замужней женщиной. Все ее мечты осуществились. Ей даже казалось, что она любит Полонского.

Оставив заснувшую Леру, Гер прошел на кухню и закрыл за собой дверь. Он хотел еще раз осмыслить все произошедшее.

Сегодняшняя новость стала неожиданностью для него. С Лерой они давно, и за все это время она ни разу не залетала. Хотя женский организм — вещь непростая, и чему удивляться? Лера могла просто забыть выпить противозачаточные. Неприятная мысль о том, что она обманывает, проскользнула в сознании, но он, прокручивая в голове многолетние отношения с Лерой, не мог упрекнуть ее во лжи. Да, она глупа, но ведь это его устраивает. Ему комфортно с той, кто не влезает в его жизнь, не задает лишних вопросов, радуется его подаркам и деньгам. Его устраивали такие отношения, они не напрягали его. У него всегда была та, с кем можно пойти на важный прием, или к друзьям в гости. В его возрасте уже несолидно ходить с девочками из эскорта. Да и поездки в отпуск с Лерой были комфортны. Он привык к ней, она его устраивала. И вдруг ребенок. Могла ли она солгать? Нет. Лгать о ребенке женщина не может. Это превыше всего. Ведь ребенок — это новая жизнь. Разве можно о таком врать?

Мысль о том, что этот ребенок не от него, тоже возникла в его сознании. Но, обдумав все, Гер пришел к выводу, что Лере невыгодно крутить шашни на стороне. За такое он ее не пощадит, а она труслива и никогда не изменит ему.