– Да. – Ее голос прозвучал тихо и как-то неуверенно. – Ты тоже повеселись.


Возможно, я вступила в отношения с Райдером неопытным новичком, но, надо признать, с лихвой наверстывала упущенное.

В течение следующих нескольких недель мы с Райдером едва могли оторваться друг от друга. Мы целовались в его машине, в моей Герт, у него дома – иногда даже в школьных коридорах. Уроки истории, на которых я сидела позади него, превратились для меня в пытку, потому что меня распирало от желания податься вперед и прижаться губами к его шее.

Но я подозревала, что мистеру Бакли это вряд ли понравится.

Только одна вещь могла отвлечь нас от поцелуев, когда мы оставались наедине.

– Мы не будем целоваться под песню «Козлов». – Я резко отвернулась, так что его губы промахнулись и вместо рта попали мне прямо в скулу.

Мы разлеглись на заднем сиденье Герт, припарковавшись под деревьями на Линдвей Хилл. Автомобиль Райдера, конечно, был круче (и чище), но Герт могла похвастаться широким задним сиденьем. Короче, победа осталась за Герт.

Он застонал и приподнялся на локтях:

– Чем тебя не устраивают «Козлы»?

– Это несексуально. Здесь должны звучать «Бойз Ту Мен».

– Кто?

– Фи. Меня окружают непросвещенные идиоты.

– Смешно. Я частенько чувствую то же самое.

Я ткнула его кулаком в плечо, отталкивая от себя. Он подскочил так высоко, что врезался головой в крышу Герт:

– Ой!

– Поделом тебе, – сказала я и схватила его iPod. – Давай-ка посмотрим. Что еще у нас тут есть? Хипстерская группа, хипстерская группа, опять хипстеры… О, гранж. Приятное разнообразие.

Мне показалось, что Райдер как-то сник. Я пришла в замешательство; а потом до меня дошло, что в его сознании я не ассоциировалась с гранжем. Это Эми фанатела от гранжа, и только ради нее он закачал его в iPod.

Мне вдруг захотелось внести ясность. Сочинить байку о том, что на самом деле это я обожаю гранж и даже втянула Эми. Но, признаюсь, разговоры о ней совсем не входили в мои планы.

Поэтому я откашлялась и снова взялась просматривать содержимое его айпода. В конце концов, отчаявшись найти что-нибудь приличное, я выбрала «Львов и роботов», единственную песню из репертуара «Козлов», которая не вызывала у меня протеста.

Райдер пришел в себя, осторожно взял у меня из рук iPod и швырнул его на переднее сиденье, так чтобы я уже не смогла до него дотянуться.

– Заключим сделку, – сказал он, целуя меня в ямку под ухом. – Я добавлю в свою коллекцию немного попсы, если ты сейчас же прекратишь этот спор. – Его губы скользили по моей шее, от чего по спине у меня бежали мурашки.

– Идет, – согласилась я так, словно это была величайшая жертва с моей стороны.

Райдер уложил меня обратно на покрытое ковром сиденье, и я обвила руками его шею. Он проложил дорожку из поцелуев к моим губам и слегка прикусил нижнюю. Я хихикнула и выгнула спину, крепче прижимаясь к нему.

Но тут Райдер слегка сместился, и я вдруг отвлеклась от его губ, острее ощущая движения его руки, которая начала пробираться мне под рубашку.

Несмотря на бесконечные поцелуи, мы еще не перешли на следующий уровень. И не то чтобы я выступала категорически против.

Но, чем выше поднималась его рука, тем сильнее я нервничала. Что, если он снимет с меня бюстгальтер и останется разочарованным? Что, если моя грудь покажется ему слишком маленькой, уродливой или какой-нибудь недоделанной? Вот у Эми бюст – что надо, позавидовать можно. Хотя, если честно, я не знала, какая именно грудь по-настоящему заводит парней. Но от этого было не легче.

– Эй. – Райдер слегка отстранился. – Все хорошо?

Наши глаза встретились, и меня тотчас отпустило. В его взгляде сквозила такая нежность, что мои тревоги разом улетучились.

Перестань сравнивать себя с Эми, подумала я. Он не хочет ее, он хочет тебя.

– Да, – сказала я. – Очень.

Он улыбнулся и снова стал целовать меня.

Одновременно он пытался расстегнуть мой лифчик. Видимо, это очень сложный трюк для парней, особенно если орудовать одной рукой, потому что процесс затянулся дольше, чем я ожидала. Ему почти удалось совладать с крючком, когда…

Шлеп!

Снежок впечатался в лобовое стекло под аккомпанемент удаляющегося хохота.

Мы оба застонали.

– Придурки, – вырвалось у меня.

– Почему мы опять притащились сюда? – спросил Райдер.

– Линдвей Хилл – самое крутое место для поцелуев. По крайней мере, так говорят.

– Да, пожалуй, но я бы сказал, что мой дом круче. – Он сполз с меня, и я смогла сесть. Усмехаясь, он смотрел, как я пытаюсь пригладить волосы. – Могу я предложить продолжить это у меня?

Я лишь улыбнулась.


К сожалению, дом Райдера оказался не таким свободным, как мы думали.

Мы со смехом ввалились в дверь, припорошенные свежим снегом. Райдер стал стряхивать снежинки с моих волос, а я хихикала, отталкивая его. Потом он поймал мои руки и прижал меня к двери, склоняясь для поцелуя.

Наши губы едва соприкоснулись, когда мы услышали громкое «Хм!» и как ошпаренные отскочили друг от друга.

– Мама? – Райдер резко обернулся. Увлеченные друг другом, мы и не заметили, что в гостиной кто-то есть. – Не думал, что ты дома.

– А я думала, что ты дома. – В ее голосе не было ни намека на юмор. – Твоя машина в гараже.

– Все верно. Я был с Сонни.

Я подняла руку и слегка помахала в знак приветствия.

– Здравствуйте, миссис Кросс. – Да. Не таким я представляла себе знакомство с его мамой.

– Мисс Таннер, – поправила она. – Я больше не пользуюсь фамилией мужа.

– Ах да. Извините.

Не стану вас обманывать. Я и без того до смерти боялась матери Райдера, уже наслышанная об ее страсти к чистоте и порядку не только в доме, но и в автомобиле сына. Райдер, хотя в душе и считал свою маму идеальной, описывал ее как довольно строгую и холодную женщину, которую еще больше ожесточил разлад в семье. Что и говорить, такие черты характера мне не очень импонировали.

И, словно этого мало, в жизни она произвела на меня еще более пугающее впечатление. Я помнила ее по семейной фотографии Райдера – эту красивую женщину с гладкой смуглой кожей и темными глазами. Но плюс ко всему она оказалась довольно высокой. Широкоплечей. И дополнял картину элегантный, с иголочки, дорогой темно-синий костюм.

– Это ваша машина на улице? – спросила она, выглядывая в окно.

– Э-э, да, мэм. Моя, – ответила я, а потом попыталась – вот идиотка – рассмешить эту женщину. – Я зову ее Герт.

Но она даже не улыбнулась:

– М-да. Прелестно. Я уверена, что соседям уже интересно, что такая машина делает возле нашего дома.

Приехали.

Я хотела что-нибудь сказать в защиту Герт, как бы глупо это ни прозвучало, но, к счастью, Райдер заговорил первым.

– Это винтаж, – со смехом произнес он. Мне было приятно, что он меня цитирует, и я немного успокоилась.

– Действительно, – сказала мисс Таннер. – Прошу прощения. Я забыла ваше имя. Не напомните?

– Сонни, – ответила я. И, подумав, что ее это может впечатлить, добавила: – Уменьшительное от Сони.

– Сонни, – повторила она. – Должно быть, я не успеваю следить за личной жизнью моего сына. Мне почему-то казалось, что его интересует девушка по имени… Эми?

– Уже нет, – сказал Райдер. – На самом деле мы с Сонни встречаемся около трех недель.

– Вау, – вырвалось у мисс Таннер. – Быстро ты меняешь пассий. Должно быть, сказываются гены Кросса.

Райдер вздрогнул.

– Прошу меня извинить, – сказала мисс Таннер, – но я взяла на дом работу, которую должна сделать. Было приятно познакомиться, Сонни.

Не могу сказать, что это чувство было взаимным.

Когда она вышла из комнаты, я повернулась к Райдеру:

– Это было… интересно.

Он смотрел себе под ноги, держа руки в карманах пальто. Очевидно, сцена знакомства ему тоже не доставила удовольствия. Но я чувствовала, что сейчас лучше не говорить лишнего.

– Мне уйти? – спросила я.

– Это необязательно, – сказал он.

Но что-то мне подсказывало, что добраться до второй базы нам сегодня не светит.

– Все нормально. Я, наверное, пойду. У меня много домашних заданий.

Райдер молча проводил меня. Когда мы подошли к моей машине, я повернулась к нему.

– Эй. – Я взяла его за руку. – Все в порядке? – Я боялась, что неодобрительное отношение его матери ко мне и моей неказистой тачке может его отпугнуть.

– Да, – сказал он. – Все хорошо.

И, хотя он без всяких колебаний наклонился, чтобы поцеловать меня на прощание, я знала: что-то изменилось. Что-то в словах его матери взолновало Райдера, даже если он пока не решился рассказать мне об этом.

25

– О чем ты думаешь? – спросила я Райдера.

В тот день его мама обещала вернуться поздно (на этот раз мы подстраховались), и мы сидели у него дома, в его комнате, на его кровати. Только Райдер, похоже, мыслями витал где-то в другом месте. Как будто его занимало что-то более важное, чем я.

– Об Эми, – сказал он.

Я нахмурилась:

– Ладно. Хотя и не тот ответ, которого я ожидала.

Он покачал головой:

– Не в этом смысле, – сказал он. – Это и ежу понятно. Я просто чувствую, что должен извиниться перед ней.

– За что?…

– За это. – Он жестом показал на нас обоих. – Мое увлечение прошло, но между нами определенно что-то складывалось в течение какого-то времени. Это, должно быть, странно, что теперь я встречаюсь с ее лучшей подругой.

– Вовсе нет, – заверила я его. – Она нисколько не возражает.

И, по большому счету, так оно и было. Эми знала, что вот уже месяц мы с Райдером встречаемся, и полностью меня поддерживала. Даже радовалась за меня. Правда, она думала, что Райдер знает правду. И конечно, она не догадывалась о том, что отныне он считает ее самой грубой и психованной девушкой на планете. Ну, подумаешь. Какие мелочи.