— Может быть, поговорим?

Ли резко обернулась.

— Как вы напутали меня, Майкл!

Она стояла рядом с родственником в саду Тревор-Плейс, величественного кирпичного особняка, где провела детство. Возвращение в родной дом через десять лет произвело на Ли неожиданно сильное впечатление. Любопытство заставило ее принять приглашение тетки на чай. Но после утренней ссоры с Адрианом она чуть было не отказалась от визита. Ее убедил передумать Майкл, заехавший за ней в Рейвен-Хаус.

— Простите, — виновато произнес Майкл. — Просто я встревожился, увидев, что вы выскользнули из дома, и решил проверить, все ли в порядке.

— Разумеется. — Ли попыталась улыбнуться.

— Охотно верю, но вы не ответили на мой вопрос. Нам надо поговорить.

— О чем?

— О том, почему сегодня утром вы так печальны.

Услышав эти слова, Ли вздохнула с облегчением. Поскольку Майкл сам заметил перемену, он избавил ее от необходимости возражать.

— Должно быть, визит в дом детства подействовал на меня угнетающе.

— Рискуя вызвать ваше недовольство, я все-таки замечу, что вы грустите с самого утра, еще до приезда сюда.

— Вы слишком наблюдательны, — сухо отозвалась Ли.

— Только потому, что вы мне небезразличны, — объяснил Майкл. — Вы уверены, что во всем виновата здешняя обстановка?

Ли колебалась всего секунду. Вдали от Кристианы и подруг из Бэмборо она нуждалась в собеседнике, с которым могла бы говорить не таясь, а Майкл внушал ей доверие. Хотя они встречались лишь изредка, рядом с Майклом Ли чувствовала себя непринужденно.

— Нет, не только. Конечно, знакомая обстановка пробудила во мне воспоминания — и приятные, и тягостные, но это лишь воспоминания. — Она перевела взгляд на окно своей бывшей спальни. — Подобно детским игрушкам и урокам, моя привязанность к этому дому давно в прошлом.

— А в эту минуту вас тревожит будущее?

— Разве я сказала, что встревожена?

— Это ясно без слов.

Ли бросила на него печальный взгляд:

— Ив этом вы правы. Жаль, что я не отнеслась, к вашему первому предостережению более серьезно.

— В чем дело? — насторожился Майкл. — Неужели Рейвен…

Она покачала головой. Рейвен поступил правильно: он сразу дал ей понять, что воспринимает ее всего-навсего как удобную защиту. Ли было не в чем упрекнуть его — она с самого начала знала, какова репутация Адриана.

— Дело не в том, что он сделал, — объяснила она Майклу, — а в том, каков он сам. Вы правильно советовали мне быть настороже. Я уже имела случай убедиться, что Адриан слишком многое унаследовал от своего отца. — Она потупилась, глядя на плиты садовой дорожки под ногами. — И хотя мне стыдно в этом признаваться, я сама слишком похожа на свою мать.

— Что вы имеете в виду?

— Только то, что сходство более чем очевидно, и я напрасно пыталась отрицать его.

Она опасливо оглянулась на застекленные двери гостиной, где собралось к чаю около дюжины гостей.

— Обстоятельства моего брака с Адрианом необычны… и весьма запутанны, — призналась она, — слишком запутанны, чтобы вдаваться в объяснения. Но можете поверить мне в одном: он умышленно ввел меня в заблуждение, как поступил его отец с моей матерью. Мужчины рода Рейвенов твердо убеждены, что женщины предназначены для одной-единственной цели. А я, к сожалению, унаследовала самые досадные слабости матери, — продолжала она со смешанным чувством гнева и горечи. Если бы не смятение, она наверняка удержалась бы от откровений. — Несмотря на ваши предостережения и мои собственные благие намерения, я пала жертвой чар опытного и подлого человека, как и мама.

— Постойте! — прервал ее Майкл, серебристые брови которого сошлись на переносице. — Вы считаете, что ваша мать была… — он густо покраснел, — …жертвой? Это бессмысленно!

Ли возмутилась:

— Да как вы можете сомневаться? Она действительно стала жертвой моего отца, а также отца Адриана, Шеффилда и еще бог весть скольких мужчин!

— Придержите-ка язык, леди! Я не стану слушать, как вы наговариваете на собственную мать, невзирая на то что пострадали и вы, и ваша сестра. Если у Дейвы и были слабости, то в первую очередь — ее романтическая натура.

— Вы на редкость снисходительны, — сухо отозвалась Ли. — Но я слышала, как эту слабость называли иначе.

— Значит, вы прислушивались к словам врагов вашей матери, — возразил Майкл. — И в первую очередь — графини. — Он кивнул в сторону дома, где занимала гостей тетя Миллисент. — Она всегда завидовала Дейве, и не без причины. Ваша мать обладала всеми достоинствами, о каких Миллисент могла лишь мечтать. Дейва была прекрасна, чувственна и так жизнерадостна, что могла озарить целый день одним взглядом или словом… как и вы, дорогая Ли.

— Именно такой я и запомнила ее, — подтвердила Ли. — Но у нее было еще одно свойство — то самое, которое слишком уж привлекало внимание мужчин.

— Нет-нет! — Майкл решительно покачал головой. — Мужчины на самом деле увивались вокруг вашей матери, но она воспринимала их ухаживания совсем не так, как вам представляется. Мужчин влечет к таким женщинам, как Дейва, с тех пор, как Адам вкусил яблока, моя дорогая! Это самое естественное влечение на свете.

— Может быть. Но в ответ она…

— Она улыбалась, — перебил Майкл, губы которого тоже растянулись в улыбке. — Она сияла, искрилась, как драгоценный камень — она и вправду была редкостным сокровищем. И опять-таки это выглядело естественно. Я видел, как вы делали то же самое, когда мужчины ухаживали за вами и мололи всякий вздор, пытаясь произвести на вас впечатление.

— Неправда!

Он рассмеялся:

— Поверьте, со стороны виднее. Это заметил не только я, но и ваш муж. Разве вы не видели, как он не находил себе места у стены бального зала всякий раз, когда вас приглашал на танец кто-нибудь другой? Откровенно говоря, его беспокойство вселило в меня надежду, что он не так плох, как мне казалось.

— Вы неверно истолковали его поведение, — мрачно пояснила Ли. — Если он и беспокоился, то отнюдь не из-за меня.

Майкл сочувственно усмехнулся:

— Бедное дитя, как много вам еще предстоит узнать! По крайней мере в этом вы отличаетесь от своей матери. Дейва прекрасно сознавала собственную власть и без стеснения пользовалась ею, чтобы добиться своего.

— Но она ничего не добилась, — возразила Ли. — В конце концов она стала отверженной.

— Отверженной? — Майкл поднял бровь. — Пожалуй можно сказать и так. Разумеется, ваш отец пришел в бешенство, застав ее с другим мужчиной. Он предложил ей расстаться, и она согласилась.

— У нее не было выбора.

— Нет, потому что таким было ее желание. Поверьте, одного приказа старого Олдвика было бы недостаточно, чтобы Дейва согласилась покинуть дом.

Ли окончательно растерялась. Она пыталась сопоставить слова Майкла с истинами, к которым привыкла за долгие годы.

— Но именно отец больше не желал видеть мать в своем доме. И нас тоже. Ее измены были непростительными. А кроме того, мать так и не смогла подарить ему сына.

Майкл возмутился:

— Кто наговорил вам все это?

Ли пожала плечами. Кто мог сказать ей такое?

— Я сама пришла к такому заключению, собирая обрывки разговоров и воспоминаний. Кое-что объяснила мне мама, что-то я подслушала, узнала из перешептываний слуг… и из длинного разговора с тетей Миллисент в день отъезда.

— О, тогда мне все ясно! — Майкл пренебрежительно фыркнул. — В то время вы были еще ребенком, — напомнил он. — Вы ничего не понимали, вам было тоскливо оттого, что пришлось покинуть родной дом. Вы наверняка что-то перепутали или неверно истолковали.

— Но понять поступки отца было несложно! — с жаром возразила Ли. — Они сами говорили за себя, подтверждая, что отец не любил ни маму, ни нас.

Услышав неподдельную боль в голосе Ли, Майкл сочувственно нахмурился.

— Ошибаетесь. Я ничуть не. оправдываю вашего отца, но уверен, что он любил вас и Кристиану. Просто ему было так проще избавиться от всех напоминаний о бурном скандале в свете.

— И вы надеетесь, что это заставит меня забыть о годах, проведенных в изгнании? Простить отца, который ни разу не навестил нас и не прислал письма?

— Ни в коем случае! — отозвался Майкл. — Но вы, Ли, уже доказали свою стойкость, пережив тяжкое испытания. А что касается матери… отчасти я согласен с вами. Ваш отец не мог дать ей любви, в которой она нуждалась. Подобная страсть была ему чужда.

— Так зачем же он женился на ней?

Майкл в раздумье пожал плечами:

— Он увидел ее, был ослеплен, подобно другим жертвам ее чар, и сделал предложение. Подозреваю, что было уже поздно, когда ваш отец понял, что ему досталось жаркое, неукротимое пламя. Но Рейвен — я имею в виду вашего свекра — сразу во всем разобрался. Пока он и ваша мать были вместе, он умело управлял любовным пожаром. Эти двое составили бы идеальную пару, но дело в том, что было уже поздно. К тому времени, как они познакомились, оба состояли в браке.

— Значит, мама стала игрушкой в руках Рейвена? — выпалила Ли, вложив в слова об отце Адриана всю ненависть к его сыну.

— Он любил ее, — возразил Майкл, — любил отчаянно и безнадежно.

— Почему же мама сбежала с другим мужчиной?

— Видите ли, Дейва мечтала о новой жизни, непохожей на лицемерное и легкомысленное существование, которое она вела здесь. — Его глаза затуманились. — Она мечтала забрать дочерей, уплыть с ними в Америку и начать все заново, мечтала о простой, но счастливой жизни. Ради исполнения этой мечты она была готова на любые жертвы.

— А Рейвен — нет, — заключила Ли.

— Достаточно сказать, что он никогда не подчинялся велениям сердца и был достаточно умен, чтобы понять вашу мать и желать ей только добра.

— Ну уж нет! Зная сына Рейвена, я уверена, что его отец был способен заботиться только о собственных чувствах.

— Вы ошибаетесь, — тихо возразил Майкл.

— Почему вы так в этом уверены?