Ах чтоб тебя! Вдруг?.. Да, в самом деле.

Вдруг?

Глава 13

Сюзанна возвратилась в Бат в удобном, на мягком ходу экипаже графа Эджкома. Карета, покачнувшись, остановилась на Дэниел-стрит перед школой, и Сюзанна, запрятав поглубже в себе боль и унижение, изобразила на лице улыбку. Из-за приоткрывшейся двери школы выглянул мистер Кибл, и почти тотчас мимо него на улицу выскочили Клаудия, а за ней – Анна. Обе, сияя от счастья, бросились к Сюзанне с объятиями.

Какое-то время после этого она была почти счастлива, – пока уверяла подруг, а затем и девочек, к которым присоединилась во время их чаепития, что она очень, очень рада своему возвращению, хотя отдохнула в Сомерсете просто чудесно. Все остальные тоже радовались Сюзанне, давая ей в полной мере ощутить тепло дружбы и любви.

Она снова дома.

С этой минуты ей будет чем занять свою голову: впереди масса хлопот, новый учебный год, составление учебных планов, подготовка к урокам.

Несмотря на комфорт графского экипажа, обратная дорога обернулась для Сюзанны сущей мукой. Оставшись наедине с собой, она оказалась не в силах отвлечься от воспоминаний: слишком живы еще были в памяти события последних двух недель, и особенно последний день в Сомерсете. Сюзанне до сих пор не верилось, что это произошло… что она допустила это. Но… что было, то было – она допустила это. Каждый оборот колес экипажа напоминал ей о том, что она все больше и больше отдаляется от него, – мысль поистине нелепая: ведь они никогда и не были близки. Они всегда были далеки друг от друга, как две вселенные.

Даже в детстве его сестра, увидев Питера с ней, пришла в ужас и утащила его прочь.

Оказавшись снова дома, Сюзанна здраво рассудила, что пережила свое великое приключение, роман всей своей жизни, а теперь пора спуститься с небес на землю.

Однако в первый же вечер по возвращении ее твердая решимость стряхнуть с себя уныние подверглась испытанию. Клаудия отправилась на обед с родителями одной из новых учениц, а Анна, проводив девочек в дортуар, позвала Сюзанну к себе в комнату.

Опустившись на кровать – свое любимое место, – Сюзанна обхватила руками колени. Анна устроилась в кресле возле стола. Поговорив немного о Френсис, они замолчали. Наконец Анна прервала это, совсем не обременительное для обеих, молчание вопросом:

– Ну что, Сюзанна, ты в самом деле хорошо провела время? Были интересные знакомства?

Сюзанне на миг захотелось выложить подруге все от начала до конца. Но слишком уж личной была ее история… особенно ее завершение. Возможно, позже, когда воспоминания перестанут причинять ей такую невыносимую боль, она доверится Анне, но не сейчас. Пока нет.

– Вроде знакомства с герцогом, который, завоевав мое сердце, женится на мне и увезет в свой замок? – рассмеялась Сюзанна, вспомнив свою давнюю шутку. – Увы, нет. Но Френсис и лорд Эджком были со мной очень любезны. Они развлекали меня как могли, заботились, чтобы я ни дня не сидела дома, хотя, если б не я, они после столь долгого отсутствия скорее всего предпочли бы тихие вечера вдвоем. Впрочем, все, с кем я встречалась, были приятные люди – почти всех я уже знала.

– Но никого особенного? – не отступала Анна.

Сердце Сюзанны вдруг налилось свинцом.

– Нет, – ответила она. – Никого.

Анна вскинула брови.

– Ну разве что одного джентльмена, – нехотя призналась Сюзанна. – Он весьма недвусмысленно дал мне понять о своих намерениях, которые благородными не назовешь. Все то же, старо как мир. Тем не менее он весьма хорош собой и очень мил. Но это не важно. А что ты? Вечером накануне моего отъезда ты много рассказывала о своем отпуске в Уэльсе, но ничего личного. Ведь, наверное, и у тебя были интересные знакомства?

Анна со своим сыном, Дэвидом, вместе с семьей Бедвин ездила на месяц в Уэльс, в имение герцога Бьюкасла.

– Сказать, что Бедвины – очаровательные люди, Сюзанна, – улыбнулась Анна, – значит не воздать им должного. Герцог Бьюкасл и в самом деле так суров, как о нем говорят. У него холодные, как сталь, глаза и длинные-предлинные пальцы, беспрестанно обвивающие ручку монокля. Его все боятся. Но со мной он держался неизменно учтиво. Герцогиня – прелесть, совсем не кичлива, и сразу видно, что герцог ее обожает, хотя никогда не выказывает этого на людях. Он очень любит и их сына, капризного малыша, который вечно чего-то требует и перестает капризничать только на руках у отца. А на руках герцог его держит довольно часто. Очень необычный, загадочный и обаятельный человек.

Сюзанна уперлась подбородком в колени. Она думала о том, какими неоднозначными могут быть слова – в них может быть и правда, и возмутительная ложь одновременно. «Все то же, ничего нового, Анна. Тем не менее он весьма хорош собой и очень мил. Но это не важно». Как будто ее отношения с виконтом Уитлифом на самом деле столь банальны и незначительны.

– Все эти разговоры о женатых аристократах меня приводят в уныние. – Сюзанна улыбнулась, хотя ее сердце рвалось на части. – Неужели там не было ни одного холостого?

– Из герцогов – нет, – Анна тоже улыбнулась.

Сюзанна уловила в ее тоне какие-то особые нотки.

– О, Анна! – воскликнула она. – Кто он?

– Да, по сути, никто, – тотчас ответила Анна, заерзав в кресле. – Как ужасно говорить что-то подобное о человеке! Я, разумеется, не права. Нельзя сказать, что он никто. Он управляющий герцога в Пандоре. Он был один, я – тоже, а потому ничего удивительного, что мы иногда гуляли вместе или сидели рядом за столом, когда он приходил на ужин. Вот и все.

– Все, – эхом повторила за ней Сюзанна. – И он высок, темноволос и красив?

– Да, – ответила Анна. – Все так.

Сюзанна продолжала не отрываясь смотреть на подругу.

– Мы с ним были просто друзьями, – сказала Анна.

– Друзьями? – тихо переспросила Сюзанна.

– Да. Мы были… добрыми друзьями, – повторила Анна.

Но Сюзанна поняла главное так же ясно, как если бы они излили друг другу душу. Они обе во время летнего отдыха встретили своего мужчину. И обе вернулись с израненными, быть может, даже разбитыми, сердцами.

– Но предложения он не сделал, – покачала головой Сюзанна. – Мне, право, очень жаль, Анна.

Последовало долгое молчание, Анна не стала ничего отрицать.

– Как ты думаешь, Анна, – наконец заговорила Сюзанна, – проще ли жизнь, когда есть родители и семья, которые вывозят тебя в свет и, заботясь о твоем будущем, подыскивают тебе женихов? Ведь это совсем не то, что жизнь учительницы в школе для девочек?

Наверное, глупо, подумала Сюзанна, так тосковать по матери в двадцать три года, – по матери, которой никогда не знала.

– Сомневаюсь, – ответила Анна, задергивая шторы, – что жизнь вообще бывает простой. Очень часто и вполне благополучные женщины, имеющие поддержку семьи, оказываются несчастливы в браке. И наша жизнь в школе, скажу я тебе, наверное, предпочтительнее постылого замужества. Да, определенно предпочтительнее.

– Какая неблагодарность с моей стороны задавать такие вопросы! – воскликнула Сюзанна. – Попав в эту школу, я вытянула счастливый билет, а место учительницы, которое дала мне Клаудия, вообще подарок судьбы. Ведь здесь мой дом, мои друзья, лучше которых и быть не может. Разве можно желать от жизни большего?

– Ах, Сюзанна, ведь мы не только учительницы, но еще и женщины, – проговорила Анна, снова возвращаясь на свое место. – Ради продолжения рода природа наделила нас определенными потребностями.

В том-то вся и беда. Не будь этих самых потребностей, думала Сюзанна, она провела бы свой летний отпуск без ущерба для себя. И до конца своих дней сохранила бы уверенность, что виконт Уитлиф не более чем эпизод в ее жизни, хотя и был ей другом, которого ей будет недоставать.

– И порой их невероятно трудно сбрасывать со счетов, – сказала Сюзанна. – Этим летом, Анна, я испытала огромное искушение. Мне предложили стать любовницей. Где-то в глубине души я до сих пор сомневаюсь, что, отказавшись, сделала правильный выбор. Смогу ли я поступить так же в другой раз? А в следующий?

Будто этот «следующий раз» мог быть. Кроме того, искушение было не одно. Противостоять второму Сюзанна не смогла.

– Не знаю, – сказала Анна.

– Бедные мы, бедные старые девы, – рассмеялась Сюзанна, вставая с кровати. – Пойду к себе, пора ложиться в свою холодную постель. Дорога меня вымотала. Спокойной ночи, Анна.

Через три дня в школу приехали прежние ученицы, а с ними новое пополнение, в том числе две сироты, которым требовались особое внимание и забота. А еще через день в школе начались занятия.

Приступив к делу, Сюзанна почувствовала облегчение.

Еще большее облегчение («облегчение» – это даже не то слово) она ощутила через две недели, обнаружив, что не беременна: Таким образом, ее ужасная опрометчивость не повлекла за собой сколько-нибудь тяжелых последствий. По крайней мере тех, что были бы заметны другим.

Но вместе с тем это открытие, как это ни противоестественно, оставило в ней чувство новой утраты.

Вот теперь уже все кончено решительно и бесповоротно.

Ее сердце, сама ее жизнь никогда не представлялись Сюзанне более пустыми, чем сейчас.


Зато у Анны все продолжалось.

Как-то субботним утром в конце сентября внезапно хлынувший ливень прогнал Сюзанну с ее классом, игравших, как всегда, на лугу у Дэниел-стрит, обратно в школу. Отправив девочек в дортуар переодеться, Сюзанна тоже поднялась к себе снять промокший плащ и шляпу. Они собирались продолжить игру в большом холле. Однако возникший перед Сюзанной мистер Кибл доложил, что директриса вызывает ее к себе в кабинет и он уже попросил мисс Уолтон подменить ее.

Клаудия с Анной уже ждали Сюзанну. Увидев уютный камин, в котором потрескивал огонь, она улыбнулась. День выдался холодный.

– Сюзанна, Анна нас покидает, – без предисловий, твердо объявила Клаудия. – Она выходит замуж за мистера Сиднема Батлера, сына графа Редфилда и управляющего имением герцога Бьюкасла в Уэльсе.