А вот сейчас, глядя на осунувшегося, немного усталого и с темневшим от щетины подбородком Игоря, до нее дошло, что Женя ей объяснял. Игорь не так чтобы долго был в тюрьме, да и не тюрьма была это. И он не сломался, но…в глазах виднелось что-то темное. То, о чем вряд ли Игорь ей когда-нибудь расскажет. В конце концов, даже самые сильные из зверей бояться клетки. А люди тоже звери.

— Лён, да ты понимаешь, что процесс может затянуться? — Игорь начал терять терпение. Хмурился, пытаясь убедить девушку послушать его и поехать в гостиницу, чтобы отлежаться и придти в себя. — Сколько ты тут сидишь уже? — без перехода напряженно поинтересовался мужчина.

— С утра, — она потерла слезившиеся глаза. — Пока меня допросили, потом этих, — Лёна пренебрежительно махнула в сторону двух парней, настороженно наблюдающих за происходящим вокруг. Очевидно, они уже были не рады, что влезли во все это дерьмо. — Потом Вика. Показания Вики были самыми тяжелыми. Она давно это придумала?

Игорь с ненавистью посмотрел в сторону своей жены, которая с довольным и умиротворенным выражения лица слушала, что говорит ей на ухо Виктор, и краем глаза наблюдала за разговором судьи и Женьки.

— Ты все слышала, да? — от мужчины просто физически исходили волны ярости, которые почувствовала даже Вика, которая разом напряглась и даже съежилась, но к ним так и не повернулась.

— Да, слышала. Все, — уточнила Лёна, которой тоже было немного боязно сейчас соваться к Игорю, который выглядел так, что одно резкое движения и произойдет взрыв. Сквозь светло-голубую тонкую рубашку просвечивались напряженные мускулы. Игра ли это воспаленного сознания, но Лёне казалось, что Игорь даже больше стал и массивнее. — Я прошу тебя, не волнуйся. Самое страшное позади. Я все слышала, и мне все равно, что…

— Зато мне не все равно, — яростно замотал головой Игорь. — Лён, Вика давно прогнила. Насквозь. И вся эта хрень, — он хрустнул кулаками. — Все то, что она напридумывала, еще хуже, чем она сам. Ты не должна была вообще это слышать, мараться в этом дерьме. Я бы сам разобрался и приехал бы назад.

— Я вижу, как ты сам разобрался, — на последних словах Лёна закашлялась, но оттолкнула от себя Игоря, который хотел помочь. Ну, попыталась оттолкнуть, потому что их силы и так не равны, а тут еще болезнь. — Так разобрался, что за решетку попал. Хватит, Игорь. Я не хрустальная. И не драгоценная. Я выросла и могу, — Алена протянула горячую руку и коснулась его щеки, заставляя взглянуть себе в глаза, — пойми, могу выдержать многое. Я уже не маленькая беззащитная девочка, которая боялась всего на свете. За все эти годы я столкнулась с чем-то более опасным, чем озлобленная, недовольная всем и всеми мать, которая спит и видит, как бы придушила меня в младенчестве.

— Поэтому я и не хочу, чтобы ты здесь была, — глухо произнес Игорь, накрывая ее ладонь своей, пока на них не обращали внимания. Но тут же убрал их руки вниз, когда Женя начал приближаться. — Ален, езжай в гостиницу. А я, как освобожусь, сразу приеду.

Алена попыталась непочтительно фыркнуть.

— Вот еще. Я не просто так сижу весь день, чтобы пропустить самое интересное. Я хочу взглянуть ей в глаза, когда все выплывет наружу, — когда Игорь удивленно приподнял бровь, Лёна беззаботно пожала плечами. — Я долго общалась с Наташей, поэтому иногда начинаю думать, как она. Игорь, пойми, она протащила меня через ад. И тебя, и нас, и, — голос девушки дрогнул, — протаскивает туда Костю. Я не уйду.

Она пыталась объяснить ему все, что чувствовала, зная, что Игорь ощущает тоже самое. Просто не может принять того, что и Лёна чувствует также. Да, эгоистично, да, отвратительно, но ей хотелось видеть лицо женщины, которая ее родила, в тот момент, когда всплывет вся ее грязная ложь. И уехать так далеко, как только возможно.

— Так, давайте начинать, — к ним подошел Женя и ободряюще хлопнул Игоря по плечу. — Сейчас быстренько постараемся и все, домой, — Женя перевел на нее заботливый взгляд. — Ты как, Лён, продержишься?

— Лён? — ревниво поинтересовался Игорь, мигом нахмурившись. — Вы что, знакомы?

Женя моргнул, но от Лёны отодвинулся. Мало ли что.

— Игорь, это мой друг, — попыталась объяснить Лёна. — Я ему еще по поводу Сафронова звонила. Помнишь?

— Кхм…Игорь, я правда только друг, — Женя попытался прояснить ситуация, проклиная свой болтливый язык, потому что помнил, что наплел тогда по телефону. — Я с ней даже не спал.

Лёна смущенно зарделась и отодвинусь от мужчин подальше.

— Нашли время, блин, — пробурчала она и скрестила руки на груди. — Потом не можете, нет? Мне плохо, между прочим.

Оба после ее слов стушевались и бросили кидать друг в друга подозрительные взгляды.

— Я попробую закончить побыстрее, чтобы ты смогла поехать домой и отоспаться, — Женя смущенно кашлянул. — Извини, я…В общем, сейчас все решим.

Судья сделала знак Игорю подойти ближе. Игорь обернулся на секунду, чтобы посмотреть на нее, и Лёна вложила в свой ответный взгляд все чувства, безмолвно прося Игоря не геройствовать, не злиться и не сходить с ума. Игорь, ничего не ответив, отвернулся и подошел к судье.

Казалось, у нее даже жар спал. Во всяком случае, когда показания давала Вика, мозг словно отключался на самых тяжелых моментах, поэтому Лёна слышала только обрывки фраз, но даже их хватало, чтобы примерно представить масштабы…обвинения. Наверное, это была защитная реакция организма на влияние извне. Все этого Лёна вряд ли бы вынесла.

С Игорем же наоборот. Когда он сказал первое слово, мозг как будто включил самый интенсивный режим работы. Лёна внимательно слушала каждое слово, каждую фразу, произнесенную им, невольно сравнивая их показания. И подмечая сходства и различия.

Когда его спросили о том, когда произошел их первый физический контакт, Игорь сухо назвал число. С точностью до дня. Вообще, он обо всем говорил сухо и кратко, стараясь как можно меньше распространяться о чем-то, что так или иначе ее касалось.

Сейчас, мысленно сравнивая их показания, лёна отчетливо ощущала разницу. При всем своем волнении и страхе она говорила, как женщина. Влюбленная женщина, боготворившая своего мужчину — с неприкрытой нежностью, лаской в голосе и более описывая детали, незначительные, неприметные на первый взгляд события. А Игорь рассказывал обо всем как оберегающий, жесткий мужчина — сухо, кратко, по делу, сохраняя в своих словах лишь намек на нежность и всеми силами пытаясь как можно меньше упоминать о ней.

У него тоже спрашивали, был ли он вменяем, не принимал чего-то, что могло повлиять на его состояние. Игорь злился, но глядя на судью, выдавливал из себя злобное "нет". Вообще, его меньше допрашивали на тему их с Лёной интимных отношений. Допрос переходил к более тяжелым вопросам.

Поднимал ли он руку когда-нибудь на Алену? Ни разу в жизни. Принуждал ли он к чему-нибудь девушку? Алена могла бы фыркнуть в тот момент, но она вся была сосредоточена на Игоре и его лице, непроницаемом с первого взгляда.

Нет, не принуждал. Судья даже меньше расспрашивала об интимной стороне их с Игорем отношений, за что Лёна мысленно благодарила женщину. А вот Виктор так и пытался съехать именно на эту тему. Чем руководствовался Игорь, когда спал с молоденькой семнадцатилетней девушкой, к тому же его, можно сказать, падчерицей? Этот вопрос заставил Алену напрячься и неосознанно сжать колени вместе, в ожидании глядя на Игоря. Не то чтобы она не верила ему, верила во всем, но Лёне такой вопрос казался чересчур…личным и интимным. Намного больше, чем все остальные. И не хотелось вот так опошлять то светлое и хорошее между ними.

— Мои причины были куда более простыми и благородными, нежели те, по которым вы спите с моей женой, — вежливо отрезал Игорь, заставив Лёну облегченно выдохнуть и расслабиться, а Виктора и Вику нервно переглянуться и нахмуриться.

Возможно, Виктор что-нибудь бы и возразил, все-таки он был неплохим специалистом, но Вика выдала себя с головой, руша возможные планы своего адвоката. Со свистящим звуком она втянула в себя воздух и откинулась на стуле, в упор глядя на Игоря. Что она хотела там найти? Ревность? Алена не была такой уж взрослой и умудренной жизнью как Вика, но даже она понимала, что ревностью там и не пахнет. Обычная констатация факта, удачно ввернутая в разговор, чтобы избежать лишних подробностей.

Они с Игорем быстро встретились взглядом друг с другом, и Лёна ободряюще ему улыбнулась, словно говоря, что все это скоро закончится, и получила в ответ кристальное отражение своей улыбки. И плевать, что в суде, главное, что вместе.

Дальше пошло еще сложнее сдерживать эмоции — Игоря начали расспрашивать о его отношениях с Викой. Спрашивали, как познакомились, как жили, как Игорь относился к маленькой Алене. Лёна уже слышала, на что именно намекала Вика, но слышать это при Игоре, зная, как ему больно…

В конце концов, до нее дошло, что допрашивать ее без Игоря было очень, очень, действительно очень хорошей идеей. Она не знала, что почувствовала бы, если бы Игорь сидел на ее месте, а ей задали бы такой вопрос. Ярость, шок…возможно, отвращение ко всем им.

А Игорь внешне был непроницаем, даже ответил с достоинством. Нет, он не извращенец, никогда ни жестом, ни взглядом не давал повода так думать. Да, работал, уделял Лёне достаточно внимания, не более того. До ее семнадцатилетия никаких контактов между ними не было.

Лёна почувствовала, что еще немного и ее стошнит. От слабости, от гадости, от этого места. Еще немного, уговаривала она себя, еще капельку.

А дальше…дальше дело взял в свои руки Женя.

И как раз вовремя. Лёна не могла больше смотреть на спокойную и довольную мордашку друга, который за весь суд только и делал, что пялился в окно или всем улыбался. А вот теперь она видела перед собой знакомого Женю — милого плюшевого мишку с оскалом и хваткой акулы.