В гостиной Хантер велел мне сесть и принялся распаковывать содержимое пакетов.

— Куриный суп, который тебе так понравился, когда мы обедали в том ресторанчике в центре две недели назад.

— Я не голодна.

— Когда Иззи говорит то же самое, ты все равно заставляешь ее есть.

Я насупилась, потому что Хантер был прав.

Он продолжил опустошать пакеты.

— Жаропонижающие, чтобы сбить температуру. Помню, что ты выбросила пустую упаковку, когда Иззи выпила последнюю таблетку. Имбирный эль, потому что эта дрянь становится терпимой на вкус, только когда ты болеешь и пьешь ее с тостами. Кстати о тостах... — Он достал из первого пакета хлеб и перешел ко второму.

Масло, «гаторейд», «терафлю», витамин С, бумажные платочки и четыре DVD. Последним он достал набор для изготовления бижутерии своими руками.

Хантер помахал коробкой.

— На случай, если тебе станет скучно.

— А что это?

Он пожал плечами.

— Какой-то набор для рукоделия, который продавался в аптеке. Подумал, что тебе захочется занять чем-нибудь руки, не вставая с кровати.

Боже, этот мужчина мог одновременно и разбить, и исцелить мое сердце. Я вспомнила, как он однажды упомянул, что его мать рукодельничала, когда болела и не могла подниматься с кровати. Хантер и правда был милым, чутким и заботливым человеком. В том-то и заключалась проблема. Мне было бы гораздо проще попрощаться с тем, кто бросил меня в болезни — с тем, кто был рядом только в хорошие времена. Но Хантер относился к другой породе мужчин, поэтому было трудно воспринимать его только как партнера по сексу.

Я печально улыбнулась ему, надеясь, что он спишет это на мое нездоровье.

— Спасибо за все. Но не стоило…

Он окинул мое лицо взглядом.

— Ты всегда заботишься о других. Я рад, что теперь могу позаботиться о тебе.

Это было приятно, но я могла думать лишь об одном: я рада, что не заболела на четыре дня позже.


***


Хотя жаропонижающее, которое я приняла, не обладало снотворным эффектом, я задремала. А может меня убаюкал боевик с Брюсом Уиллисом и взрывами зданий. Из-за того, что весь день я то засыпала, то просыпалась, я была слегка дезориентирована, когда пришла в себя на диване. Мои ноги все еще покоились на коленях у Хантера, вот только он больше не смотрел телевизор. Открыв глаза, я поняла, что он снова наблюдал за тем, как я сплю.

— Который час?

— Около десяти. Звонила Иззи, спрашивала, как твое самочувствие. Я увидел ее имя на дисплее и взял трубку. Она хотела вернуться и поухаживать за тебой.

— О. Так мило. В последнее время она очень переменилась.

Хантер кивнул.

— Я заверил ее, что ты под присмотром.

— Хорошо. Спасибо, я напишу ей.

Он кивнул.

— Есть хочешь?

— Если я скажу «нет», ты все равно заставишь меня что-нибудь съесть?

Его губы дрогнули в улыбке.

— Возможно.

Он потрогал мой лоб.

— Холодный. Но с последнего приема жаропонижающего прошло уже четыре часа. Не хочешь на всякий случай выпить таблетку и на ночь?

— Боже, я только и делаю, что сплю.

Хантер пошел на кухню, взял таблетки и налил мне стакан имбирного эля. За это время я умудрилась кое-как сесть.

Сев напротив меня на краешек журнального столика, он проследил за тем, чтобы я приняла лекарства, и забрал стакан.

— Знаешь, а ты очень неплохая сиделка.

— Я предпочитаю играть в доктора и медсестру, но и такое тоже сгодится.

— Ну, в отличие от Иззи, я куда более сносный пациент. Я не зову тебя каждые пять минут, чтобы ты выбросил мои грязные салфетки, и не говорю тебе гадости.

— Нет. В твоем стиле, скорее, проспать весь день напролет.

— И раз я весь день проспала, то теперь полночи прободрствую. — Я кивнула на набор для рукоделия. — Так что жди к утру браслетик паршивого исполнения. Мой не будет таким симпатичным как тот, что ты носишь.

Он посмотрел на свое запястье.

— Мне было лет десять или одиннадцать, когда мама заболела. У нее была такая слабость в ногах, что она большую часть времени лежала в постели. Тетя все время приносила ей такие наборы. Чтобы мама на что-нибудь отвлекалась. — Он покрутил браслет на запястье. — Больше всего она любила плести макраме и делать из кожи браслеты. Их у меня было много, но со временем они либо рвались, либо терялись. Остался только один. И когда он тоже порвется, я буду носить твой, паршивый.

Вау. Мои попытки не влюбляться в него с каждым днем все сильнее были обречены на провал.

— Знаешь, Хантер, под твоей маской придурка скрывается по-настоящему замечательный парень.

Он задержал на мне взгляд. Потом встал.

— Давай-ка уложим тебя.

Хантер укутал меня одеялом, потом разделся и лег рядом. В отличие от других ночей, проведенных нами в одной постели, в этот раз на нем остались боксеры. Он обнял меня за талию, притянул вплотную к себе и сжал так крепко, словно боялся меня отпустить. А может я придумала себе то, во что хотела поверить.

Завтра Иззи предстояло вернуться, поэтому сегодня мы, скорее всего, проводили вдвоем последнюю ночь. Я представляла ее иначе, но, может, так нам будет легче.

Через полчаса дыхание Хантера выровнялось, руки расслабились, и я позволила себе уступить медикаментозному забытью, от которого веки отяжелели так, что их стало сложно открыть.

Рано утром он встал, но я не открыла глаза, решив, что он пошел в туалет. Несколько минут он тихо ходил по комнате, а потом я почувствовала прикосновение губ к своему лбу и поняла, что Хантер собрался незаметно уйти.

Он нежно отвел с моего лица локон волос и прошептал:

— Я без ума от тебя, душистый горошек. Прости.

И ушел.


ГЛАВА 31

Наталия


Мне только-только начало становиться лучше, как наступил тот страшный день. Ну, лучше — это наверное сильно сказано, но у меня появились силы на то, чтобы принять душ и стоять на ногах. После той ночи Хантер навещал меня еще пару раз. Однажды даже принес еду, купленную навынос, и ужастик для Иззи, зная, что она любит такое кино.

В последние двадцать четыре часа я старалась избегать мыслей о прощании и не гадать, с какими словами оно произойдет.

Спасибо, было весело.

Ну, счастливо.

Будешь в городе — заходи. Моя дверь всегда открыта для тебя. И под дверью я подразумеваю свою вагину.

Чаевые приветствуются!

Мое настроение менялось от грустного до взбешенного и обратно со скоростью света, поэтому можно было только гадать, какую именно Нат он застанет.

К несчастью для Хантера, когда он позвонил в домофон, я была в бешенстве. И поэтому вместо того, чтобы, как обычно, дождаться его у двери и в последний раз полюбоваться его проходом по коридору, я приоткрыла дверь и вернулась на диван делать вид, что читаю книгу.

Постучавшись, Хантер вошел.

Я помахала ему, но взгляд не подняла.

Неловкость разлилась в воздухе еще до того, как он успел закрыть дверь. Во всяком случае, для меня.

Хантер присел на край журнального столика и обхватил мои ноги руками.

— Как себя чувствует пациентка?

— Лучше. — Я, словно дерзкий подросток, по-прежнему отказывалась смотреть на него.

После нескольких минут тишины я подняла лицо, чтобы посмотреть, что он делает. И тут он перехватил мой взгляд.

— Ну наконец-то.

Его улыбка только еще больше распалила меня. Он был таким, как всегда — небрежным, красивым. Мне же хотелось, чтобы он выглядел так, как я себя чувствовала — паршиво. Бесило, что наше расставание никак на нем не сказалось.

— Давай просто попрощаемся и покончим с этим? — выпалила я с максимальным сарказмом, который смогла собрать.

Что ж, теперь он хотя бы перестал улыбаться.

— Наталия...

— Серьезно, мы же взрослые люди. Было весело. А теперь все кончилось. Я не подарю тебе прощальный минет, если ты явился за этим.

Он опустил голову и минуту смотрел в пол, а когда снова встретился с моим ледяным взглядом, я увидела в его глазах боль.

— Наталия... я не хотел тебя ранить.

— Но ранил, — ответила я, и дальше слова полились сами собой. — А знаешь, почему? Потому что это никогда не было просто сексом. Можешь говорить, что угодно, но ты с самого начала прекрасно все понимал. Если мужчина и женщина просто трахаются, он не приходит к ней на семейные ужины, не помогает ее дочери с баскетболом, не ухаживает за ней, когда она болеет. Поэтому сейчас твое притворство, будто нас связывал только секс, оскорбляет меня.

Хантер запустил руку в волосы и глубоко вздохнул.

— Ты права. Между нами всегда было нечто большое. Однако это не меняет того факта, что нам нужно расстаться.

Мне будто нож в сердце вонзили. Я сглотнула.

— Может, и нет. Но знаешь, что это меняет?

— Что?

— Ты задолжал мне объяснение.

Хантер посмотрел мне прямо в глаза.

— Прости, Нат. Мне жаль.

Я не смогла остановить слезы, которые потекли по моим щекам. Но мне хотелось сохранить хоть каплю достоинства.

— Просто уходи. Пожалуйста.

Я чувствовала на себе его взгляд, но не подняла головы. В итоге он встал. Еще раз погладил меня по волосам, после чего наклонился и поцеловал в лоб. А потом без единого слова ушел.