Боже, я была не готова ответить на этот вопрос. И даже не знала, смогу ли. Когда Гаррета выпустят, он захочет полную опеку над дочерью, разве нет?

— Иззи, я… я не думаю, что решение должно приниматься только мной и тобой.

Из ее глаз исчезла надежда.

— Оно должно приниматься папой?

— Наверное, если мы решим, что в твоих интересах остаться со мной, а твой отец будет против, то решать будет суд.

Она, словно обдумывая это, опустила лицо, а потом спросила, взглянув мне прямо в глаза:

— А ты захочешь, чтобы я жила с тобой, если этого захочу я?

— Да, — вырвалось у меня, прежде чем я смогла обдумать ответ.

Однако что-то подсказывало меня, что если Иззи захочет остаться со мной, то претворить ее желание в жизнь будет не так-то легко.


ГЛАВА 22

Наталия


Я была на пределе. На взводе. На нервах.

Всю неделю мне каким-то чудом удавалось занимать себя делами и не предаваться мыслям о предстоящем свидании — или, вернее сказать, о предстоящих выходных — с Хантером. Была пятница, два часа дня. Пациенты закончились, я оформила все заметки и в надежде расслабиться налила себе ванну, бросив в воду бомбочку с ароматом душистого горошка, которую купила вчера по дороге домой.

Ванная комната у меня, как и все остальное в квартире, была маленькой, так что стоило мне включить горячую воду, и она сразу наполнилась паром. Поскольку Иззи не было дома, я приоткрыла дверь и, раздевшись, залезла в воду. Закрыла глаза и глубоко вдохнула изумительный аромат сада моей бабули. То, что нужно.

Мой покой нарушил звонок лежащего на раковине телефона. Я подняла голову. И наткнувшись на немигающий взгляд глаза из угла ванны, как ошпаренная выскочила из воды, расплескав половину на пол и чуть не поскользнувшись на мокрой плитке.

Кот.

Чертов кот.

Вообще, наличие всего одного глаза должно было дать мне подсказку.

Судя по всему, Котперник проскользнул в открытую дверь и уселся на краю ванны, чтобы перепугать меня до полусмерти. Поскольку он до сих пор глазел на меня (простите за каламбур), я сдернула с вешалки полотенце.

Серьезно? Прикрываться из-за кота? Я и впрямь была на пределе.

Сделав пару глубоких вдохов, я потянулась за телефоном, жужжание которого стало катализатором чуть не случившейся катастрофы, и внезапно обнаружила, что на раковине его нет. Похолодев от ужаса, я осмотрела все вокруг, оставив самое страшное напоследок.

На полу его не было.

В раковину он не свалился.

И не совершил сверхъестественного прыжка в мусорное ведро.

Я покосилась на ванну.

Твою же мать.

Вот он. На дне, под водой.

Видимо, я нечаянно смахнула его, когда схватилась за раковину в момент своего панического прыжка. Я выудила телефон из воды, но, конечно, было уже слишком поздно. Он почил и воскресать явно не собирался.

Хоть я и досадовала на себя, ничего поделать было нельзя. Поэтому я вытряхнула из телефона воду и предприняла попытку снова улечься в ванну. Поняв, что расслабиться уже не получится, я решила закончить банные процедуры: сбрила каждый волосок с подмышек и ног, а затем придирчиво изучила области, подвергшиеся бразильской эпиляции воском, дабы убедиться, что все выглядит так, как надо. Котперник все это время послушно сидел на краю ванны, вылизываясь и вычищая лапки. Я договорилась с миссис Уитмен — нашей соседкой, у которой тоже была кошка, — что на выходные она подержит его у себя. Быть может, Котперник тоже готовился к будущему свиданию.

Сбор вещей стал для меня целой проблемой. Я выбрала самый наикружевнейший комплект нижнего белья, а далее меня настиг ступор. Я не знала, что еще мне понадобится — и понадобится ли вообще, — в результате чего напихала в сумку слишком много всего: что-то домашнее, что-то нарядное, джинсы, футболку... а вдруг пойдет дождь? Я представила, как заявляюсь к Хантеру с двумя чемоданами и в дождевике. Бедолага решит, что я переезжаю к нему, и его хватит удар.

Остальную часть дня у меня в животе порхали бабочки. Мы с Хантером переписывались на неделе и договорились, что он не будет за мной заезжать, а я приеду к нему сама после того, как отвезу Иззи. Хантер жил недалеко от матери Гаррета. Я должна была забрать Иззи с тренировки, но мне не хотелось, чтобы она увидела сумку с вещами, поэтому я положила ее в багажник. В конце концов, мне следовало подавать ей хороший пример —особенно сейчас, когда ей было почти шестнадцать, и она начала интересоваться мальчиками. Подростки обращают внимание на поступки, а не на нравоучения о том, что правильно, а что нет.

По дороге к Иззи я заскочила в салон сотовой связи и купила новый до нелепого дорогой айфон. У консультантов не получилось перенести туда данные со старого телефона, поэтому никакие контакты не сохранились, и мне в самом прямом смысле этого слова пришлось начинать с чистого листа. Я даже не помнила первую цифру номера Хантера.

Наверное, было даже к лучшему, что Иззи вновь трансформировалась в недовольного подростка и пребывала не в настроении, когда я забрала ее с тренировки. В эмоциях царил полный сумбур, и я сомневалась, что в таком состоянии будет правильно обсуждать с ней мальчиков или отца. Мы подъехали к дому ее бабушки, и я припарковалась вторым рядом.

— О, чуть не забыла. Я уронила телефон в ванну и теперь у меня нет твоего номера. — Я вытащила из кармана пиджака свой новый сотовый. — Запишешь?

Иззи взяла телефон и, вбивая номер, спросила:

— А когда ты принимала ванну?

— Днем.

— Ты же уже мылась утром. Когда я проснулась, ты была в душе.

— Ну... у меня был стресс, поэтому я попробовала новую соль для ванны.

— Все хорошо?

— Угу, — соврала я. — На работе небольшие проблемы.

Я проводила Иззи до порога, пообщалась пару минут с ее бабушкой, а потом, хотя падчерица и противилась, обняла и поцеловала ее.

— Позвоню тебе утром.

— Что будешь делать на выходных? — спросила она.

Я улыбнулась, радуясь, что хоть в этом можно не лгать.

— Планирую провести их в постели.


***


Может ли человек чувствовать, как его сердце бьется о ребра? Наверное, нет, но сейчас я ощущала именно это я. Либо у меня был тяжелый случай расстройства пищеварения. Я припарковалась в гараже комплекса, где жил Хантер, и когда парковщик спросил, когда я заберу машину, на меня обрушилось понимание.

Я сглотнула.

— До воскресенья она мне не понадобится.

Я действительно собиралась пуститься во все тяжкие.

Пока я шла к дому Хантера, бабочки у меня в животе трепетали крыльями все сильнее. Я сделала глубокий вдох, когда швейцар со мной поздоровался.

— Вы, должно быть, мисс Росси?

В прошлый раз тут работал другой человек.

— Да. Как вы узнали?

Мужчина тепло улыбнулся и снял шляпу.

— Мистер Делучия позвонил и сообщил, что вы скоро придете. У него не получилось связаться с вами, и он попросил передать, что его рейс задержали, и он будет дома к девяти.

— О. — Разочарование затопило меня. Я весь день настраивалась на приезд, а теперь получалось, что мне еще целый час трепать себе нервы.

Швейцар сунул руку в карман.

— Он попросил передать вам запасные ключи, чтобы вы могли попасть в квартиру и подождать его. Вас проводить?

— О. Нет. Я сама. — Я взяла ключи и почему-то почувствовала необходимость все объяснить. — Я нечаянно уронила телефон в воду. Поэтому мистер Делучия не смог до меня дозвониться.

В лифте я снова вытащила свой новый телефон из кармана. После активации в магазине я доставала его всего один раз — чтобы Иззи записала свой номер. И конечно пару минут назад на него пришла смс-ка от Хантера.


Хантер: Только что приземлился. Мои сообщения до тебя не доходили. Надеюсь, все хорошо.


Я сохранила его номер в списке контактов и написала ответ.


Нат: Я утопила телефон и купила новый всего час назад. Из контактов ничего не сохранилось.

Хантер: Рейс был задержан. На дорогу до квартиры уйдет еще час. Прости. Швейцар должен был дать тебе ключ.


Дверцы лифта, звякнув, открылись.


Нат: Я уже в лифте с ключом.

Хантер: Отлично. А то я начал волноваться, не продинамила ли ты меня.


Его квартира была рядом с лифтом, поэтому я сначала зашла внутрь, а потом ответила на смс.


Нат: У меня в запасе есть час. Еще могу передумать....

Хантер: А может ты используешь этот час, чтобы раздеться и подумать обо всем, что я сделаю с тобой, когда доберусь?


Соблазнительно… Я прикусила губу и решила немного подразнить его.


Нат: Разве сначала ты меня не покормишь?


На экране замигали три точки. Потом исчезли, а потом замигали опять.


Хантер: Я бы расписал, как и чем именно покормлю тебя, однако нам лучше приостановить переписку, иначе, когда я буду выходить из самолета, меня опозорит стояк.


Боже. Описывать было необязательно, поскольку у меня тоже было богатое воображение. Не успела я ответить, как пришло еще одно сообщение.