Робин водила пальцами по его груди.

– Ты думаешь о чем-то очень приятном и соблазнительном, да?

– Угадай, о чем.

– Хорошо. – Она как раз и надеялась на возможность задавать вопросы.

– Называй первое, что приходит тебе в голову.

Секунду она молчала, а потом осторожно продолжала.

– Мне.

– Нам;

– Я.

– Мы.

– Обед.

– Танцы.

– Танцы? – Робин нахмурилась.

– Да. – Он криво улыбнулся. – Я бы хотел тебя завтра пригласить на обед, а потом на танцы.

– Хорошо.

– Плохо?

– Нет!

– Да!

Боже, он специально себя так отвратительно ведет.

– Давай начнем сначала.

– Это потрясающая мысль. Давай. – Его пальцы поползли вверх, к ее голове, и стали теребить волосы. – Возвращайся домой, ко мне.

Так хотелось сказать «да», но Робин еще не была готова беседовать о возвращении насовсем.

– Давай опять играть.

Прежде чем ответить, он долго размышлял. Робин тщательно подбирала произносимые ею слова и старалась поселить в нем ложное чувство веселья.

– Ричард. – Она жадно за ним наблюдала, но следить за проявлениями его реакции не было никакой необходимости, потому что тело его напряглось при одном упоминании этого имени.

– Блам – выпалил он.

– Чэндлер, – спокойно возразила она. – Есть Ричард Чэндлер и Ричард Чэндлер-младший. – Пока Робин ехала из Сан-Франциско, она решила открыто показать ему его ревность и заставить понять, что в ней нет необходимости.

– Но ты не имела в виду ни Рика, ни Рики. Если бы у нее была хоть капля здравого смысла, она бы восприняла как предупреждение, что на его лице появилось сердитое выражение, зубы стиснулись. Но ее желание выложить все карты на стол оказалось сильнее.

– Нет, не имела. Я имела в виду Ричарда Блама. Я хочу…

– Я не хочу обсуждать его, – резко сказал он.

– А я хочу.

Мэйс отстранил ее, уложил подушки к спинке кровати и откинулся на них.

– Между Ричардом и мной ничего нет. Никогда не было и никогда не будет. Я отклонила его предложение работать в «Блам Паблишинг» еще до того, как он его сделал.

– Я слышал, он хочет открыть офис на Западном побережье. – Скрытый смысл этой фразы заключался в том, что Робин может изменить свое мнение, когда Ричард переедет на запад.

– Нет, не откроет. Пока я остаюсь незамужней и живу в Калифорнии. – В глазах ее забегали шаловливые огоньки, и когда он вытаращил на нее глаза, плутовка не смогла сдержаться и захихикала. Потом успокоилась и все объяснила.

– Мне повезло, – с иронией произнес он. – Предполагаю, что Питер Пэн все-таки предпочтительнее, чем маменькин сыночек. Не так ли?

Робин нетерпеливо возразила:

– Ненамного. – Она не могла позволить любимому считать, что существовала необходимость выбирать между ними. – Я никогда не принимала Ричарда в расчет. Если и приходилось делать выбор, то между возможностью вернуться к тебе или жить одной. – Женщина опустилась ему на грудь.

Некоторое время они лежали тихо, а потом Робин позвала:

– Мэйс?

– Х-м-м-м.

– Скажи мне, что ты не приложил руку к тому, что я получила работу в «Уорлд Вью».

Ей надо было это знать, иначе она бы так не поставила вопрос.

– Да, я позвонил Кэлли, но единственное, что я сказал, что ты без работы. Остальное сделала ты.

Но, по словам Кэлли, Мэйс сделал гораздо больше. Однако в тот момент Робин предпочла удовлетвориться предоставленным объяснением.

– А теперь расскажи мне о Раднгане. Ты имеешь отношение к его неожиданному отъезду из Сан-Франциско?

Он нервно закусил нижнюю губу.

– Я ему посоветовал не откладывать посещение университета. Согласись, что сейчас – лучшее время для осмотра территории университетского городка.

– В обоих случаях тебе не следовало вмешиваться, Мэйс. – Она тяжело вздохнула, а в глазах зажегся огонек разочарования. – Как бы мне хотелось тебе показать, что я чувствую, когда ты вмешиваешься в мои дела. – Робин не осмелилась поднять глаза, потому что боялась показать слезы.

Если бы только она нашла способ продемонстрировать свои чувства! Ему надо дать урок!

– Допускаю; что я обрадовался возможности избавиться от Раджана, потому что не хотел тебя ни с кем делить. – В его тоне и намека не было на раскаяние. – Но что касается Кэлли Харрис, поверь, я не пытался управлять твоей жизнью. Я хочу помочь тебе, Роб, могу открыть для тебя некоторые двери, а войдешь в них ты сама.

– Я не против твоей помощи, Мэйс, если ты не оказываешь ее прежде, чем к тебе за ней обратились. Что же касается открывания дверей, то все это хорошо, но мне нужно выяснить, что я сама могу сделать. Понимаешь? – Он должен был понять.

Мэйс знал, чего она хотела – полной и всесторонней свободы. Был ли он в достаточной степени мужчиной, чтобы это позволить? Мэйс нахмурился.

– Хорошо, Роб. Иди куда ты считаешь нужным. Но помни, что если тебе понадобится помощь, то как бы неудобно ты себя ни чувствовала, обращайся ко мне, прежде чем обратиться к кому-либо еще. Обещай мне это.

Зазвонил телефон. Это давало возможность обдумать его просьбу.

Робин попыталась высвободиться из его рук, но он не пускал.

– Это может быть что-то важное. – Она дернулась и сопротивления не почувствовала. – Спасибо. Я скоро вернусь.

Было все равно, кто звонил и зачем; надо побыть несколько минут без Мэйса.

Пока она шла к телефону, волнение все возрастало. Может быть, родители все-таки простили ей уход от Мэйса и хотели узнать, как она поживает. Робин написала им из Рено, но ответа так и не получила.

– Мэйс у тебя, Робби? – едва переводя дух, спросила Лу.

– Что-нибудь случилось?

– Он здесь?

– О, да. Подождите минутку, я его позову.

– Не стоит. Скажи, чтобы он рвал на Д-стрит и Ватерлоо. Группа жителей собирается вступить в перестрелку с группой велосипедистов. Пусть поторопится.

– Хорошо.

Не попрощавшись, Лу повесила трубку. Робин некоторое время смотрела в никуда, а потом тоже положила трубку.

Прекрасная возможность дать Мэйсу попробовать горький вкус того лекарства, к которому прибегал он сам. Робин была не из тех, кто охотится за чужими несчастьями, но сегодня она почти счастлива от сознания, что где-то зреет драка.

Ей хотелось броситься бежать, но она заставила себя спокойно войти в комнату.

– Кто это был? – спросил Мэйс. В голосе сквозило нечто большее чем праздное любопытство.

– О, соседка, – непринужденно сказала она. – Я пойду ей помочь на несколько минут.

– Неужели ты собираешься оставить меня ради какой-то соседки? – Мэйс опять рывком сел.

Робин ухмыльнулась. Поменяться сегодня ролями – честная игра. Скоро Мэйс на собственной шкуре испытает, что чувствовала она, когда он вмешивался в выполнение ее заданий.

– Обещаю, что не пробуду у нее долго. – Робин подошла к комоду и вытащила черные джинсы и черный спортивный свитер с капюшоном. – Она шьет свадебное платье, и кто-то должен ей помочь заколоть булавками край юбки.

– Разве она не может подождать до завтра?

– Не думаю. – Обманщица склонилась над кроватью и нежно поцеловала его в щеку.

У двери она намеренно уронила свитер на лежавшую на полу его одежду, наклонилась, схватила ее, быстро повернулась и поспешила в ванную.

Пока Робин не было, Мэйс решил принять душ. Он перекатился в кровати на сторону, где лежала Робин, и стал наслаждаться ее запахом, которым пропитались наволочки и простыни. Довольный, он встал и медленно направился в ванную, насвистывая веселую мелодию.

– Черт возьми! – сердито выругался Мэйс. Его одежда лежала в раковине, в воде.

В гневе он руками ухватился за края раковины. Это могло означать, что звонила не соседка. Изо рта вырвался поток ругательств. Но даже это не помогало.

– Я должен был предполагать, что такое когда-нибудь случится, – пробормотал Мэйс, глядя на свое отражение в зеркале. – О, ты хорошо ее научил! – Он не сомневался, что Робин перехватила предназначавшееся для него сообщение. И одному только Богу известно, где она теперь и что делает.

Он бы с удовольствием придушил ее. Сжав зубы и трясясь от ярости, Мэйс вернулся в спальню и стал искать, что можно надеть, пока сохнет его одежда.

На следующее утро в понедельник Мэйс сердито протопал в кабинет Лу, держа в руке первый выпуск «Сэнтинел», свернутый в трубочку.

– Кто позволил напечатать эту статью о чуть было не состоявшейся потасовке между жителями Д-стрит и велосипедистами?

Серые глаза Лу сверкали, она едва удерживалась от смеха.

– Я. И должна заметить, это одна из твоих лучших статей.

– Я ее не писал. – Он опустился на стул и вытянул длинные, обтянутые джинсами ноги, скрестив их в лодыжках.

– Если не ты, то кто?

– Ты и сама прекрасно знаешь кто.

– Нет, – последовал быстрый ответ. – Робби не могла написать его. Это прочувствованный, острый взгляд на проблему, типичную для многих сельских районов Калифорнии. Обе стороны представлены правдиво и…

– Но ты отлично знаешь, что ее написала Робин.

– Ведь это было твое задание, – подсмеивалась Лу, получая наслаждение от испытываемых им мучений.

Мэйс встал со стула.

– Ни с тобой, ни с Робин я больше не смогу уживаться, – проворчал он, но в глазах начинали зажигаться веселые огоньки.

– Считай, что родился под счастливой звездой. Ведь мы-то любим тебя достаточно сильно, чтобы уживаться с тобой, негодяй, – мягко возразила Лу.

– И правда, ба. – Он уклонился от пепельницы, которой запустила в него Лу, и весело рассмеялся. – Если я тебе понадоблюсь, я буду у Робин. – Он тихо закрыл за собой дверь.

Через десять минут Мэйс припарковал свой голубой автомобиль рядом с машиной Робин. Минуту он сидел, опершись локтями на руль и зажав лицо ладонями, потом вышел из машины и устремился к дому.

– Что тебя задержало? – нежно спросила Робин, когда через несколько секунд открывала дверь.