Джоанна Брендон - Просто поцелуй

– Тэрри сотрудничает с журналом для любителей путешествий, – разъяснила Моника, когда Тэрри сел рядом с Робин.

Робин сочувствовала Тэрри, но не настолько, чтобы нянчиться с ним, пока Моника развлекается с Мэйсом.

– Великолепно, – сказала она, придав своему голосу естественное звучание.

В их браке никогда не стояла проблема мужской неверности. Она привыкла к тому, что Мэйс был ей предан. До сегодняшнего дня не приходило в голову, что его может увлечь другая женщина. Особенно такая.

Но, судя по тому, как Мэйс улыбался Монике, как он внимал каждому слову, Робин заподозрила, что он достаточно серьезно заинтересовался этой женщиной.

Робин не могла справиться с ситуацией и оглянулась в надежде, что кто-нибудь подойдет и рассчитается с ними. Ее подмывало самой разыскать официанта и отдать деньги.

Тяжело дыша, она повернула смеющееся лицо к человеку, который, без сомнения, тоже ощущал одиночество.

– Давно в Сан-Франциско?

– Около месяца.

Робин кивнула. Она была унижена тем, что Мэйс был явно увлечен Моникой, и даже не смогла сделать вид, что ее заинтересовала работа Тэрри.

Почему именно ею? Робин чувствовала себя несчастной. Ее не должен заботить этот флирт. У нее нет права ожидать от него верности.

Она услышала смех Моники и повернулась.

Ее рука лежала на руке Мэйса.

– У вас есть моя карточка. – Моника, скромно улыбалась Мэйсу. – Можете звонить мне в любое время.

– Обязательно позвоню, – пообещал Мэйс. Робин взглянула на нож, случайно забытый на столе у ее кофейной чашечки, и некоторое время размышляла над тем, как его использовать, чтобы снять этот «нарост» с руки любимого. Еще ни разу в жизни она не чувствовала себя такой жалкой.

«Хорошо бы демонстративно уйти, – подумала она. – И пусть Мэйс останется здесь и с Моникой, и с ее кавалером».

Наконец они оплатили счет. Робин вскочила и стремительно направилась к выходу, слишком рассерженная, чтобы посмотреть, следует ли за ней Мэйс.

Охваченная гневом, Робин выскочила на улицу раньше Мэйса. Она осмотрелась в надежде увидеть ожидавшую их машину. У нее теснило в груди, и даже чистый ночной воздух, который она судорожно глотала, не мог помочь.

– Что все-таки с тобой происходит? – схватил ее Мэйс за локоть и развернул лицом к себе.

– Отпусти, Мэйс, – голос дрожал. Робин стиснула зубы. Она попыталась вырваться.

– Не пущу, пока не скажешь, что тебя так растревожило. Ты нагрубила Монике и Тэрри, а это совсем на тебя не похоже. – Обольститель не смог сдержать самодовольной улыбки. Он вспомнил сцену в ресторане, флирт с Моникой, но поступил так от отчаяния. К счастью, фокус удался: Робин была объята ревностью.

– А что, скажи на милость, похоже на МЕНЯ? – чуть не закричала она. – Ты хоть знаешь МЕНЯ?! – Женщина тряслась от гнева. Почувствовав отвращение к себе, Робин предприняла еще одну попытку освободиться. Но Мэйс не собирался ее отпускать.

– Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы увидеть, когда ты выходишь из себя. – Он внимательно рассматривал ее лицо… По крайней мере, считал, что знаю. – Он резко отпустил ее и сделал шаг назад. – Но, наверное, больше не могу так считать.

– И я тоже, – парировала она.

– Не существует ничего такого, что бы ты обо мне не знала, – тихо произнес он, как бы защищаясь.

Несчастная покачала головой.

– До сегодняшнего вечера я и не подозревала, что женщины типа Моники могут вскружить тебе голову. И я голову даю на отсечение, она тебя бросит.

– С того места, где я сидел, я ничего плохого не обнаружил в Монике, – равнодушно возразил соблазнитель, но в глазах его сверкал озорной огонек. – Она показалась мне довольно милой. Думаю, вы смогли бы подружиться, если бы ты дала ей такую возможность.

Робин с трудом удержалась, чтобы не пнуть его ногой. Она изобразила на своем лице улыбку.

– Эта дама не в моем вкусе. Он поджал губы.

– Ведь ты ревнуешь, правда?

– Ревную? Я? К этой.., щуке? Ну, хорошо, я сердилась.., сердита. Не ревную, а просто сердита. И у меня есть на то основания. Ты и эта…

– Моника, – пришел он ей на помощь.

– Вы сидели и строили друг другу глазки целых пятнадцать минут, пока я и этот.., как его там зовут.., отчаянно старались сделать вид, что нам не скучно.

– Но ведь мы знакомились, – запротестовал Мэйс с невинным выражением лица. – Ты всегда утверждала, что Моника в моем вкусе, вот я и попытался разобраться в этом сам. – По тону его голоса можно было понять, что он нашел подтверждение ее мыслям.

Робин отстранилась, когда Мэйс попытался взять ее за руку. И вдруг он рассмеялся.

– Ты все-таки ревнуешь. – И прежде чем женщина начала быстро и возбужденно возражать, он мягко продолжал:

– Я этому рад. Ты меня очень напугала, дав понять, что я стал тебе совершенно безразличен. – Не обращая внимания на ее героическое сопротивление, он схватил ее и поцеловал в щеку. – Ну-ну, пойдем прогуляемся, чтобы ты смогла немного остыть.

Робин ощутила радость. Он всегда так легко и непринужденно мог облегчить ей душу!

Мэйс бережно поправил шаль на плечах любимой, обнял и притянул к себе.

Они долго гуляли, ни о чем не разговаривая. Робин наслаждалась молчанием. Ей надо было подумать о многом, а мужская рука, так крепко ее обнимавшая, отвлекала от тяжелых мыслей.

Мэйс изредка на нее посматривал, зная, что это не будет длиться долго. Очень скоро придет время вернуться в гостиницу, а значит, и к их жизни друг без друга.

Но он не мог этого допустить.

– Робби, я все думаю…

– Друг мой, теперь мы на самом деле мало что можем изменить.

В его глазах светилась радость, но губы выражали сдержанность.

– Если бы мы могли договориться…

– Нет, Мэйс. – Очень нежно она отодвинула его руку и сделала шаг назад.

– Позволь мне закончить. Пожалуйста. Скрестив на груди руки, она стала ждать опасливо, что он предпримет еще одну попытку убедить ее вернуться в «Сэнтинел». Ему не понравится ее ответ, а спор, который он, конечно же, затеет, предопределит печальный итог вечера.

– Ты вернешься ко мне работать, если я смогу устроить тебе поездку Абу Мариб? Ты все сможешь разузнать о старом шейхе.

– А как ты собираешься это сделать? – голос выражал сомнение.

Мэйс встал в ее позу. Он скрестил руки на широкой груди и слегка качнулся на каблуках назад.

– Просто дай мне ответ.

– Неужели ты действительно считаешь, что после семи лет твоей суровой школы я опять попадусь в капкан? – Робин проницательно посмотрела, увидела, как его глаза расширились от негодования, и поняла, что ступила на опасную почву, однако упорно сохраняла свою позу и стойко выдержала напряженный взгляд.

Его терпение почти истощилось. Мэйс ощутил непреодолимое желание спросить, почему она так долго шла к решению бросить его, если те семь лет были такими отвратительными, но сдержался, потому что не хотел затевать спор и, кроме того, боялся ответа, который мог получить.

Он тщательно подбирал слова.

– Разве я за те семь лет хоть раз нарушил данное мной слово?

Робин пришлось признать, что такого не было.

– Думаю, вот здесь-то я и была не права, – прошептала она. – Каждое утро за кофе надо было требовать от тебя слова чести, что ты будешь относиться ко мне иначе.

Глаза Мэйса сузились, но он улыбнулся.

– Может быть, так и надо было делать. – В спокойном голосе послышались печаль и сожаление, хотя губы продолжали улыбаться.

Робин знала, что находится в невыигрышном положении. Она пошла той же дорогой обратно. Мэйс велел водителю вернуться к одиннадцати, а на часах было уже почти одиннадцать.

Мэйс медленно следовал за ней.

– Робби, я…

– Не надо, Мэйс! Пожалуйста, давай больше не будем говорить о работе. Я приняла решение и не собираюсь его менять, что бы ты мне ни предлагал.

Заостренный подбородок Мэйса напрягся.

– Я собираюсь сказать только одно. У меня есть способ обеспечить тебе интервью с Ахмедом. Если хочешь, интервью твое.

Это заманчивое предложение потянуло бы за собой слишком многое. Робин с сожалением улыбнулась.

– Похоже, твой шофер прекрасно рассчитал, сколько продлится наша прогулка, – отчаянно пыталась она перевести разговор на менее скользкую почву.

Он любезно согласился переменить тему.

– Это неважно. Сегодня был длинный день. И завтра будет то же.

Робин подошла к машине. Мэйс наклонился, чтобы открыть заднюю дверь, и вдохнул пленительный запах дорогих духов. До боли сильное желание вновь охватило Мэйса, и он шепотом пробормотал проклятие.

– Ты что-нибудь сказал? – Робин повернулась.

Он покачал головой в ответ. В машине Мэйс медленно запрокинул голову и закрыл глаза.

– О, Мэйс! – Робин тихо вздохнула.

– Ты что-нибудь сказала?

– Нет, не сказала.

– М-м-м-м…

Робин повернулась к окну. «Ирония судьбы, – подумала она. – Когда я начинаю думать, что у нас, возможно, еще есть шанс опять друг друга вернуть, он делает что-нибудь такое, что разбивает мои надежды».

Холодный душ – не панацея от всех болезней: К такому убеждению пришел Мэйс, стащив с вешалки полотенце и быстро растеревшись. Он накинул махровый халат и вышел из ванной.

– Ванная свободна, – крикнул он Робин.

– Спасибо.

Теперь они стали так внимательны друг к другу! Как будто ходили по краю пропасти.

Она взяла свои ночные принадлежности с дивана и поспешила в ванную, ожидая, что та будет заполнена паром, потому что Мэйс всегда принимал обжигающе горячий душ. Как это мужчины могут терпеть такую горячую воду?

Но, к удивлению, даже зеркало не запотело. Робин расстегнула халат и небрежно сбросила его на пол. Закрутив волосы, она заколола их шпильками высоко на голове, а потом шагнула под струю несказанно приятного своей теплотой душа.

Через пятнадцать минут женщина вышла и осторожно прошла в свою комнату, собираясь перечитать свою статью о Раджане и добавить некоторые новые соображения, но ванна полностью расслабила ее, и единственным желанием теперь было улечься спать.