Вили был всегда рядом с тех пор, как я была ещё ребенком. Его заведение стало первым местом, где я выступала, так что у меня не было причин отказывать старику или его драгоценной жене. Он был очень обеспокоен моей карьерой, больше чем кто-либо из тех, кого я знала. После окончания колледжа по специальности сценического искусства, я решила сделать смелый и решительный шаг, и попросила у Вили разрешения быть на разогреве у одной из местных групп.

Сначала он не хотел, так как не был уверен в позиции моей матери по этому вопросу. Затем, как мне кажется, он подумал, что его отказ ранил бы мои чувства. После того, как разговора с моей мамой, он позволил мне исполнить одну песню. После успешного выступления, он стал моим менеджером и начал обзванивать бары, чтобы я смогла петь и в них. Однажды ночью в баре находился один агент, и он сразу же подписал со мной контракт. Вот так началась моя карьера певицы. Я любила петь, но только потому, что действительно в этом хороша. Моей семье нравились мои выступления, и они всегда их праздновали, но, когда огромное количество людей внезапно стало показывать свою любовь и поддержку, что было для меня в новинку, я утонула во лжи.

Через некоторое время, потребности к поездкам возросли, поэтому я переехала, была вовлечена в драму и влюбилась в моего первого байкера. Его звали Джаз, он по своей сути был байкером-рокером. Он играл на бас-гитаре и действительно был талантлив! Его тело полностью покрыто татуировками, руки сверху донизу, шея и даже бедра. Он был из Нью-Йорка и любил рок. Мы творили прекрасную музыку и многие другие вещи на протяжении семи месяцев, что были в туре, но однажды гастроли закончились, а мы остались. Все было прекрасно, за исключением того, что я полностью перестроила под него свою жизнь, а он уже двинулся дальше.

Джаз был частью байкерского клуба, который занимался нелегальным бизнесом, но я была влюблена, и для меня это не имело никакого значения. Я делала дорожки из кокаина, соблазняла для него парней, постоянно находясь под действием алкоголя. Мы оба оставались под кайфом, и это была одна из причин, почему наши отношения работали. После того, как Джаз провалился во время шоу, ему пришлось пройти тридцатидневную реабилитацию, что означало его отсутствие. Я протрезвела достаточно, чтобы выразить мое несогласие с ним. И обнаружила, что кроме великолепного секса и нашей любви к алкоголю, у нас не было ничего общего. Тем более, Джаз больше не был ведущим басистом, что подрывало его значимость. В наш последний день вместе я пришла к нему и обнаружила его, трахающего бэк-вокалистку в моем трейлере. У сучки было достаточно смелости, чтобы остановиться и сказать: «Второстепенные для второстепенных. Попробуй ведущего бас- гитариста». А затем он продолжил трахать ее, как ни в чем не бывало. Это был самый худший момент в моей жизни. Единственное, что я сделала, это пнула его дурацкий байк. Я сожалею, что не проткнула его шины. Так или иначе, думаю, что это заставило бы меня почувствовать себя лучше. Может быть, совсем чуть-чуть.

В ночь представления у Вили я нервничала. Мама хотела прийти, но сказала, что чувствует слабость. Это был третий день, когда она начала принимать новые лекарства, и доктор сказал, что этого стоило ожидать. У нее были все имена и номера телефонов, с кем я могу находиться, включая Вили, если я буду ей нужна.

Нервозность - это не то слово, чтобы описать моё состояние. Я клянусь, это была самая настоящая паническая атака. Одетая в облегающие темные джинсы, свободную бледно-розовую блузку, спадающую с одного плеча, и верные десятисантиметровые шпильки, я выглядела превосходно. Макияж глаз был ярким, но скулы лишь слегка покрыты румянами, а губы естественным блеском. Я потратила много времени, укладывая волосы, чтобы выглядеть, как конфетка, и иметь завораживающий вид с серебряными сережками-капельками в ушах.

Вили обнял меня и сказал: - Куколка, иди и займи свое место. Ты будешь на высоте.

Он возвышался надо мной, будучи почти два метра ростом, с огромным пивным животом, вываливающимся из джинсов, которые я уверена никогда не менялись. Я увидела в его глазах не только мудрость, но и любовь. Я улыбнулась словам мужчины. Он был абсолютно прав. Когда я пела, то была в другом месте: счастливом, спокойном, свободном от драм и, что более важно, безопасном. Без разбитых сердец, боли и депрессии.

Я подумала об этом безопасном месте и вышла на сцену. Шэй и Лори радовались за меня, как и весь город. Откуда пришли все эти люди и как они поместились у Вили?

«Вилли бар и гриль» был в основном баром, но по вечерам и выходным, они готовили мясо на гриле на улице, независимо от погоды. Они делали так годами, и это было самым лучшим местом, где можно поесть жареную на углях свинину. Жена Вили готовила большую часть блюд и научила нескольких человек из персонала ее секретным рецептам, которые передаются из поколения в поколение.

Старый бар выглядел по-прежнему, за исключением того, что появилась гримерка и сцена, достаточно большая, чтобы могли играть группы. Я начала исполнять свой сет-лист с песни, которую написала после того, как Джаз разбил мое сердце на осколки. Это была злая, безумная и печальная песня женщины, которую предали, но толпа пришла в дикий восторг. Я заглянула в некоторые лица и увидела слезы на глазах и носовые платки в руках. Это были те же чувства, которые я испытала, когда поймала Джаза, трахающего по-собачьи мою чертову бэк-вокалистку Ташу, удерживающего ее лицом вниз. Сукин сын даже не потрудился остановиться, когда я дала понять, что нахожусь в комнате.

- Моя следующая песня поднимет вам настроение. Она старая и известная, но чертовски классная, - я пела «Back on My Feet Again»*(4) группы The Babys.

Поскольку концерт был организован за короткий срок, я пела под записанную музыку, обхватив микрофон обеими руками. Слова песни окутали меня, что ощущалось очень хорошо. Нет больше Джаза, нет больше группы, и я снова пытаюсь встать на ноги.

Когда я закончила, то прокричала: - Спасибо за доброе приветствие, родной Мэйнор! Я люблю и ценю вас всех!

Когда я покидала сцену, все кричали и аплодировали мне. Когда я встретилась с Шэй и Лори, они кричали от восторга и заключили меня в групповые объятия. Я уверена, что они были немного навеселе.

- Ты сделала это! - воскликнула Шэй.

- Ты заставила меня плакать, - сказала Лори, - это то, что я чувствую к Аполло.

Шэй потрясла своей головой и сказала: - Пошли, пора выпить!

- Девчонки, я сегодня не пью.

- Что? Ты хочешь уйти трезвой? - удивилась Шэй.

- Что-то типа того. - Я направилась в сторону бара.

Я должна оставаться трезвой, так как с моей мамой что-то происходит. Сьюзен Рутгер не хотела, чтобы кто-нибудь знал, что она сейчас испытывает слабость. Ад замерзнет раньше, чем она признается в этом. Она была гордой женщиной, которая сделает все, чтобы не отклоняться от намеченного плана. Я всегда восхищалась ею.

Мы сидели в баре и болтали, когда сзади ко мне подошел парень и обхватил своей рукой вокруг моей шеи. Все мое тело замерло, когда он схватился за мою грудь, а потом произнес: - Моя сладкая, а ты умеешь петь.

Он был пьян в стельку, и от него разило алкоголем.

- Какого хрена?! – закричала Шэй.

Во мне проснулись инстинкты, я схватила мужика, потянув его за руку вниз, и скрутила так, что тело парня развернулось ко мне спиной. Я удерживала его крепко. Он взвыл от боли, но к нам подошел другой пьяный парень и схватил обеими руками Лори и Шэй.

- Сука! - заорал парень, которого я скрутила.

Лори и Шэй ругались, отталкивая от себя другого парня. Он рявкнул: - Я имел вас всех, сучки!

Парень, у которого до сих пор рука была скручена, как крендель, крикнул еще раз, а затем ударил меня ногой в голень ковбойским сапогом. Взвизгнув от боли, я скрутила его руку еще сильнее, заставляя закричать.

- Убери от него свои руки! - пригрозил его дружок.

Я двигалась недостаточно быстро, и парень успел ударить меня по лицу, а другой вырвался из моих рук и толкнул меня на барные стулья. Он буквально влепил мне пощечину так, что изо рта у меня брызнула слюна, и это оказалось чертовски больно.

Раздался выстрел, и я знала, что это Вили или один из его работников делают тем самым предупреждение.

- Убирайтесь на хуй отсюда и никогда не возвращайтесь! - прорычал Вили.

Он направил пистолет в сторону парней, и их вывели из бара, пока они целы, так как каждый из присутствующих хотел разорвать их на куски. Несколько парней последовали за ними, и я знала, что там будет драка. Мы были любимчиками этого города, и даже сейчас, в наши тридцать лет, соседи до сих пор не принимали подобное дерьмо. Нельзя было сказать, что в городе некого обвинить в домашнем насилии, но можно быть уверенным, что никто не бил женщин в общественных местах.

- Ты в порядке, сладкая? –спросил меня Вили, пока Шэй и Лори осматривали мое лицо.

- Сучонок, - прошипела Шэй, - Вили, нам нужен лед.

 - Он здесь, - сказал Вили и зашел за стойку бара. Несколько минут спустя он вернулся с полотенцем, наполненным льдом, и попытался приложить его к моей щеке.

- Мне очень жаль, крошка.

- Это не твоя вина, Вили. Парни - козлы.

- Не все парни - козлы, - сказал он с ухмылкой на лице.

- Хорошо, может быть и не все.

- Но этот был один из них, - вмешалась Лори.

Я была уверена, что на следующий день появится синяк. Кожа на щеке опухла и уплотнилась, а скула болела. Не такую вечеринку я ожидала.

На следующий день.

Когда я была готова идти в магазин за едой, зазвонил домашний телефон. Мама отдыхала после лечения. Она выглядела на десять лет старше, чем на самом деле, и мое сердце болело за нее, так как я не представляла, что мне с этим делать. Самой сильной женщине, которую я когда-либо знала, был поставлен смертельный диагноз - рак молочной железы. Он был обнаружен на ранней стадии, так что врачи планировали для нее курс лазерной терапии. Онколог сказал, что есть хорошие шансы для выздоровления без хирургического вмешательства. Она хотела пройти этот курс лечения, поэтому они были решительно настроены на выздоровление.