Мэри Бэлоу - Просто незабываемая

Фрэнсис молча смотрела на бабушек.

Это его проделки?

Это он предложил заманить ее сюда?

Но почему?

Он еще не помолвлен?

– Но мы заболтались, – бабушка Марта поднялась, – а ты устала с дороги, Фрэнсис, и выглядишь совсем бледной.

Пойдем, дорогая, я провожу тебя в твою комнату, где ты можешь отдыхать до самого обеда. Сегодня вечером мы еще поговорим.

Наклонившись, Фрэнсис поцеловала в щеку бабушку Гертруду и позволила проводить себя в очаровательную спальню на верхнем этаже, которая была, очевидно, приготовлена для нее в надежде, что она сможет приехать.

Оставшись одна, Фрэнсис легла на кровать и устремила взгляд в балдахин над головой.

Лусиус был здесь, в этом самом доме.

Он предложил, чтобы за ней послали. Возможно, он даже предложил сгустить краски вокруг болезни бабушки Гертруды, чтобы у Фрэнсис было больше оснований оставить свои обязанности. Совершенно в его стиле было сделать такой коварный и непредсказуемый ход.

Но как он посмел?!

Неужели он так и не может принять «нет» в качестве ответа? Неужели он никогда не оставит ее в покое?

Неужели возможно, чтобы он до сих пор хотел жениться на ней? Но когда он в Сидней-Гарденс сделал ей предложение, то действовал просто сгоряча, для Фрэнсис это было совершенно очевидно.

По прошествии целого месяца Фрэнсис все еще до боли хотелось снова увидеть его, снова танцевать с ним, касаться его, целовать его, разговаривать и спорить с ним – но она отказалась от его свадебного предложения!

Она по-прежнему была глубоко и безнадежно влюблена в Лусиуса Маршалла.

Она влюбилась еще тогда, сразу после Рождества, и это чувство упрямо не хотело оставлять ее.

Возможно, потому, что он упрямо отказывался оставлять ее.

И теперь, придумав, как снова увидеть ее, он втянул ее бабушек в свой подлый, хитроумный замысел, чтобы заманить ее в Лондон.

Почему?

Он был самым заносчивым, высокомерным, не терпящим возражений человеком из всех, кого знала Фрэнсис, и сейчас она специально старалась думать только о том, что ей больше всего не нравилось в нем. Она пыталась снова представить его таким, каким увидела в тот первый день, когда с неприязнью набросилась на него – и он ответил ей тем же.

Но вместо этого она вспомнила, как он неожиданно повернулся и бросил в нее снежком, а потом затеял веселую, полную смеха битву, закончившуюся тем, что он повалил ее спиной в снег, удерживая за запястья...

Глубоко вздохнув, Фрэнсис против собственной воли погрузилась в сон.

Лорд Балдерстон на несколько дней повез жену и дочь за город праздновать день рождения какого-то дальнего родственника. Это в определенном смысле дало Лусиусу временную отсрочку, и он ранним утром отправился на верховую прогулку в парк в компании троих друзей. И то, что с серого неба моросил слабый дождь, ни в коей мере не испортило ему настроения, а только, наоборот, добавило свои преимущества, потому что они могли пустить в галоп лошадей по почти пустынной Роттен-роу, не опасаясь других, более здравомыслящих наездников. Когда он вернулся домой, чтобы переодеться к завтраку, ему даже не пришлось пресекать обычные споры с самим собой по поводу того, что делать после еды. Он не мог пойти в дом на Беркли-сквер, даже если бы захотел это сделать.

Только дедушка и Эйми уже встали, а все другие еще оставались в постелях после ночного бала, на который Лусиус не смог заставить себя пойти. Он был голоден и, удовлетворенно потирая руки, окинул взглядом множество горячих блюд, выставленных на буфете. Однако Эйми, очевидно, не терпелось что-то рассказать ему, и она не могла ждать, пока он выберет себе еду и займет место за столом.

– Лус, – сказала она, – ну-ка угадай.

– Подскажи что. Нет, давай попробую. Ты проспала десять часов и теперь полна энергии и идей, как ее использовать, сделав из меня своего раба.

– Нет, глупый! – воскликнула она. – Дедушка только что получил приглашение завтра вечером пообедать у миссис Мелфорд. И я тоже приглашена. Мама же разрешит мне пойти, правда? Вы только должны замолвить за меня словечко – ты и дедушка.

– Не думаю, что мама согласится, – осторожно возразил Лусиус, – учитывая, что это обед в узком кругу.

– О, но и ты тоже приглашен, – сказала Эйми.

Это было именно то, чего он боялся. Один визит был забавным, но...

– Из Бата приехала мисс Аллард, – сообщила ему сестра.

А-а! Что ж!

– Значит, она приехала? – отрывисто спросил Лусиус. – как ожидается, я потрачу вечер на то, чтобы пообедать с миссис Мелфорд и ее сестрой просто потому, что там будет мисс Аллард?

«Просто потому»!

– Это будет только проявлением вежливости, Лусиус, – присоединился к разговору его дедушка, – потому что именно ты предложил вызвать ее.

– Да, верно, – согласился Лусиус. – Надеюсь, ее приезд произвел желаемый эффект.

– Миссис Мелфорд сообщила, что свершилось чудо и мисс Дрисколл поправилась в течение часа после приезда внучатой племянницы, – сказал ему дедушка. – Твое предложение, Лусиус, оказалось целительным. Могу я написать, что ты, так же как я и Эйми, принимаешь приглашение?

Лусиус так и стоял с пустой тарелкой в руке – его аппетит куда-то подевался. Тогда в Сидней-Гарденс, глядя, как Фрэнсис убегает из беседки после того, как отказалась выйти за него замуж и дать разумное объяснение своему поступку, он подумал, что если когда-нибудь и увидит ее снова, то это, вероятно, произойдет очень не скоро.

И все же он специально устроил все так, чтобы она приехала в Лондон. Неужели теперь он собирается избегать ее?

– Да, сэр, прошу вас, – как можно беззаботнее ответил он дедушке.

– С нетерпением жду этого визита, – сказала Эйми, снова занявшись своим завтраком. – А ты нет, Лус?

– Конечно, и я тоже, – коротко ответил он, положив себе на тарелку жареную картошку и потянувшись за сосисками.

Он, наверное, поведет себя глупо и, подобно какому-то влюбленному идиоту, будет, например, считать часы, остающиеся до того момента, как он снова увидит Фрэнсис.

А Фрэнсис? Ждет ли она с нетерпением этого визита?

Фрэнсис начала думать – и надеяться, – что ее двоюродные бабушки забыли о своем намерении пригласить на обед графа Эджкома с виконтом Синклером и Эйми Маршалл, потому что прошло уже два дня и речи об этом больше не заходило.

Эти дни она провела с удовольствием. За это время у ее бабушек – не только у бабушки Гертруды, но и у бабушки Марты тоже – заметно улучшилось и настроение, и здоровье, как, впрочем, и у нее самой. Ей доставляло радость быть с ними, чувствовать их любовь и заботу, ощущать себя частью семьи. В последние несколько месяцев она была несколько подавлена, а если говорить честно, то с самого Рождества пребывала не в лучшем настроении.

Фрэнсис решила, что пробудет с бабушками неделю и не станет переживать из-за своего возвращения в Лондон. В конце концов, она не собиралась никуда ходить, и непохоже, чтобы к ней приходили с визитами.

Однако на второй день ближе к вечеру оказалось, что она ошибалась относительно обеда и до прибытия гостей остались считанные часы. Бабушки объяснили, что держали все в секрете, надеясь, что для нее будет приятным сюрпризом, когда она в конце концов все узнает.

С одинаковым выражением чистого восторга на лицах они попросили ее надеть самое красивое платье и позволить Хэтти, их личной горничной, сделать ей подходящую для вечера прическу.

«Одно то, что Лусиус будет здесь через пару часов, весьма плохо, – думала Фрэнсис, торопливо поднимаясь по лестнице, чтобы должным образом одеться, – но еще хуже, что бабушки, по-видимому, настроены выступать в роли свах. Ужасно стыдно, если он или кто-либо другой это заметит!»

Она надела к обеду шелковое кремовое платье, которое взяла с собой в Лондон не потому, что ожидала получить шанс надеть его, а потому, что каждая леди во время путешествия должна быть готова ко всяким непредвиденным обстоятельствам, и у нее не хватило решимости отослать Хэтти и разочаровать своих бабушек.

Когда Хэтти закончила ее причесывать, Фрэнсис признала, что выглядит очень мило, и из-за этого расстроилась. Что, если Лусиус подумает, что все это она сделала ради него? Что, если то же самое подумают его дедушка и Эйми?

Они пришли на минуту раньше – Фрэнсис, конечно, взглянула на часы, стоявшие на полке камина в гостиной.

Первой в комнату вошла Эйми, от которой так и веяло юностью, и присела в реверансе сначала перед бабушкой Мартой, потом перед бабушкой Гертрудой, приветливо улыбнувшись каждой из них, а потом протянула обе руки Фрэнсис с выражением такой искренней радости от встречи с ней, словно они были давно расставшимися сестрами, – опасная мысль!

– Мисс Аллард, я так рада снова видеть вас! – объявила девушка. – И, как и предсказывал Лус, ваш приезд очень помог мисс Дрисколл.

Следующим вошел граф Эджком, слегка согнувшись, но с огоньком в глазах, и поклонился обеим пожилым леди, а потом протянул правую руку Фрэнсис.

– Если не так, то иначе, – сказал он, сердечно улыбаясь Фрэнсис. – Я хочу сказать, что перед смертью еще услышу ваше пение.

– Надеюсь, милорд, вы не собираетесь умирать слишком скоро. – Подав ему руку, Фрэнсис смотрела, как он подносит ее к губам.

Граф усмехнулся и, прежде чем отпустить Фрэнсис, похлопал ее по руке.

И последним вошел Лусиус, невероятно красивый в бледно-золотистом жилете и ослепительно белой кружевной рубашке.

– Мисс Аллард? – Любезно улыбнувшись бабушкам, он повернулся и официально поклонился Фрэнсис.