– Думать о вас совсем нетрудная задача, мисс Аллард, – заверил ее мистер Блейк, немного ближе склонив к ней голову. – На самом деле в последние дни я делаю это довольно часто.

Фрэнсис обрадовалась, что в этот момент фигура танца разделила их. Она чувствовала, что не знает, как отнестись к обожанию, которое еще не готова принять. Вместо этого она отдала все внимание кадрили и попыталась вновь испытать то удовольствие, которое всего неделю назад доставил ей интерес, проявленный к ней мистером Блейком, но просто не могла представить, как это сделать. И неожиданно Фрэнсис поняла, что виконт Синклер был прав – слова «удовлетворенность» и «приятно» весьма невыразительны.

Она остро ощутила отсутствие в бальном зале виконта – гораздо острее, чем присутствие в нем мистера Блейка, и вся атмосфера бала внезапно потеряла свою прелесть – совсем не благоприятный знак.

Почему человек не может управлять своим сердцем так же легко, как своим разумом? Почему нельзя выбрать, кого любить? Хотя слово «любовь» не совсем подходило для описания тех чувств, которые переполняли душу и тело Фрэнсис. Но каким бы ни было правильное слово, человек должен сам выбирать, кто сможет заставлять кипеть его кровь, а сердце биться быстрее и чье присутствие будет наполнять его мир.

Фрэнсис решила, что обязательно займется этим после окончания вечера – когда в последний раз увидит виконта Синклера.

Ей очень хотелось почувствовать расположение к мистеру Блейку, потому что его интерес к ней мог бы стать для нее подарком судьбы.

– Простите, – сказала Фрэнсис, когда после окончания тура он спросил, не окажет ли она ему честь выпить с ним и его родственниками прохладительные напитки, – но я уже пообещала за чаем присоединиться к графу Эджкому и его внукам. На самом деле он пригласил меня сегодня сюда потому, что мисс Маршалл требовалась старшая дама в качестве сопровождающей или компаньонки, если хотите.

– О, но вы ненамного старше ее, мисс Аллард, – галантно отозвался мистер Блейк, склонившись к ее руке. – Я все прекрасно понимаю и уважаю вас за то, что вы остаетесь верной принятым обязательствам, быть может, в ущерб собственным желаниям. Тогда сочту за честь, если позволите в ближайшие дни нанести вам визит в школе мисс Мартин.

– Благодарю вас. – Фрэнсис снова улыбнулась ему, но по какой-то необъяснимой причине почувствовала, что ведет себя с ним нечестно – или, возможно, это не было так уж необъяснимо? В предстоящие дни ей следует быть очень внимательной и не использовать его, чтобы скрыть от себя свое разбитое сердце.

Нет слов, как глупо, что она снова позволила разбить себе сердце!

Полчаса Фрэнсис с удовольствием провела в чайной комнате. Граф Эджком и Эйми Маршалл опять обращались с ней как с желанным гостем, беседа была оживленной и веселой, а окружение праздничным. Ей будет чем поделиться утром с подругами. И Фрэнсис знала, что навсегда запомнит этот вечер.

Но глубоко внутри она понимала, что не испытывала бы и половины такого радостного возбуждения, если бы за столом не присутствовал Лусиус Маршалл, виконт Синклер. Возможно, временами он был ужасно раздраженным и имел привычку нарочно говорить вещи, которые возмущали ее, или хранить молчание с той же целью, но он всегда был увлекательным собеседником, и его присутствие снова вернуло Фрэнсис к воспоминаниям о тех днях, которые она изо всех сил старалась забыть, а теперь призналась, что никогда не вычеркнет их из памяти.

В те дни она была полна жизни.

И сейчас Фрэнсис снова чувствовала себя полной жизни.

Она знала, что когда кончится этот вечер, снова будет страдать почти так же, как страдала тогда, – но разве в ее силах было что-либо изменить? Судьба имеет привычку проделывать с людьми такие вещи, и от страдания негде спрятаться, как бы настойчиво человек ни старался вести размеренную жизнь, лишенную эмоциональных взлетов и падений.

Светлые полосы возникают в жизни человека, когда их меньше всего ожидают. Ну кто мог бы предсказать, что такой жуткий снегопад начнется именно в тот день, который Фрэнсис выбрала для поездки? Кто мог бы предсказать его восхитительные последствия?

И кто мог бы предсказать, что кажущееся безобидным решение принять приглашение петь на званом вечере у Рейнолдсов три дня назад приведет к новой встрече с Лусиусом и что из-за этого решения она окажется на балу в Зале торжеств?

И черные полосы, также как светлые, бесцеремонно пересекают жизнь человека. Это неминуемо – они неразрывно связаны между собой.

Впрочем, торопить появление последних не имело смысла, так как они в любом случае неизбежны. И поэтому Фрэнсис позволила себе просто наслаждаться тем, что оставалось от вечера, и предвкушать, как завтра расскажет о нем Клодии, Энн и Сюзанне – хотя к тому времени она уже будет страдать.

После чая она танцевала только с виконтом Синклером. Ей было грустно, что бал закончился, но все хорошее имеет конец, и время нельзя остановить.

Однако черная полоса последовала за светлой гораздо скорее, чем ожидала Фрэнсис.

Графу Эджкому не требовался экипаж, чтобы вернуться на Брок-стрит, потому что его дом был совсем близко. А так как возле Зала торжеств было скопление экипажей, виконт Синклер распорядился, чтобы его карета ожидала их у дома дедушки. Фрэнсис отправилась туда под руку с Эйми, а оба джентльмена шли на некотором расстоянии позади них.

– У меня в жизни не было ничего более чудесного, – прочувствованно вздохнув, сказала Эйми, когда они вышли на Серкус-стрит. – А у вас, мисс Аллард?

– Пожалуй, тоже нет, – ответила Фрэнсис.

– Все хотели танцевать со мной, – простодушно сообщила девушка. – И с вами тоже. Вы не пропустили ни одного тура, верно? Я была рада видеть, что Лус еще не раз танцевал с вами. Мама просто с ума сойдет, потому что он вообще никогда не танцует.

– Тогда я должна считать себя польщенной.

– Могу сказать, – продолжала Эйми, – ему в этом сезоне еще много предстоит танцевать. На Рождество он пообещал дедушке, что в этом году найдет себе невесту, и, думаю, ею станет мисс Хант, которая давно его ждет. Она уже в городе со своими родителями и маркизом Годсуорти, ее дедушкой, близким другом моего дедушки. А я не смогу больше танцевать до следующего года, пока не выйду в свет, и это очень досадно.

Сердце Фрэнсис учащенно забилось. Она поступила очень мудро, распрощавшись с Лусиусом после Рождества, и в последние дни была не настолько глупа, чтобы ожидать возобновления ухаживаний с его стороны. Она не хотела их возобновления. Но конечно, знать, что он собирается жениться и уже выбрал себе невесту, было очень обидно, хотя обижаться совершенно неразумно. Но разум не имеет никакого отношения к сердечным делам. Однажды она провела с Лусиусом ночь, и он единственный мужчина, с которым у нее были интимные отношения, поэтому понятно, что она должна чувствовать себя задетой – или если не задетой, то... подавленной.

– Конечно, ожидание бывает очень неприятным, – сказала Фрэнсис, – но когда наконец настанет время, ваш выход в свет будет блистательным и даже более того, потому что вы так долго ждали его. Но эти слова вы, несомненно, слышали уже дюжину раз. На вашем месте я была бы готова шумно возмутиться.

– О, как вы мне нравитесь! – Весело рассмеявшись, Эйми сжала локоть Фрэнсис. – А когда я вернусь в Бат – правда, я не знаю, когда это будет, – я напишу вам и сообщу об этом, а потом приду в школу, чтобы увидеться с вами. Мне жаль, что мы должны так скоро уезжать из Бата, потому что здесь без своих сестер я почувствовала себя взрослой. Но Лус сказал, что мы должны вернуться в Лондон завтра или послезавтра.

Ах! Еще один удар, хотя на самом деле его можно было предвидеть. Фрэнсис не следовало делать трагедии из событий последних четырех дней. Она не собиралась встречаться ни с кем из них после сегодняшнего вечера – во всяком случае, она достаточно умна, чтобы не стремиться к этому.

– Тогда буду ждать встречи с вами через некоторое время, – сказала Фрэнсис, когда они подошли к дому на Брок-стрит, где стоял экипаж виконта Синклера с Питерсом на козлах.

Фрэнсис хотела было сказать, что вернется в школу одна, но она понимала, что ей этого не позволят. А кроме того...

Что ж, кроме того, она не могла лишить себя последних минут мучения в его обществе.

Мучения?

Что за сентиментальная чушь!

Фрэнсис плотнее закуталась в шаль, потому что весна только началась и воздух еще был холодным.

Вскоре мужчины подошли к ним, Эйми обняла Фрэнсис, а граф подал ей правую руку и, когда Фрэнсис вложила в нее свою, накрыл ее ладонь другой рукой.

– Мисс Аллард, – сказал он, – я искренне благодарен вам за то, что вы сегодня пошли с нами. Я знаю, ваше общество очень важно для Эйми. Завтра или послезавтра я еду с внуками в Лондон, а когда вернусь, приглашу вас спеть для меня и надеюсь, вы согласитесь.

– С огромным удовольствием, милорд.

– А сейчас Лусиус отвезет вас домой. Доброй ночи, мисс Аллард.

– Доброй ночи, милорд. Доброй ночи, Эйми.

Через минуту Фрэнсис снова села в экипаж виконта Синклера, и они двинулись в путь. Она рассчитала, что поездка займет десять минут, значит, у нее оставалось еще десять минут, и глупо было впадать в панику при этой мысли.

– Скажите мне, что сегодня вечером вы получили удовольствие, – резко произнес виконт после того, как первую минуту или чуть больше они провели в молчании.

– О, конечно, – заверила его Фрэнсис. – Мне было...

– Если вы скажете «приятно», я вас задушу, Фрэнсис.

– ...чудесно, – закончила она, улыбнувшись в темноту.

– Скажите мне, что было восхитительно, потому что там был я. Скажите мне, что не получили бы такого удовольствия, если бы меня там не было.