– Ты можешь купить готовое платье и все прочие необходимые аксессуары за мой счет, детка, – сказал граф. – Но когда будешь делать покупки, доверься вкусу Лусиуса, он у него безукоризненный.

Пока они шли, Лусиус старался прогнать воспоминание о том, как Фрэнсис Аллард подушечкой большого пальца запечатывала края пирога с мясом, прижимая верхнюю часть, чтобы пар не снес ее, а потом, наклонившись над горячей плитой, ставила пирог в духовку.

Почему он до сих пор чувствует себя так, словно он мясная начинка, лежащая без покрова в середине горячей духовки, было для него загадкой – не говоря уже о том, что вызывало сильнейшее раздражение.

Почему она выбрала из всех дней именно этот, чтобы привести класс к арке?

Или, вероятно, правильнее сказать: какого черта он выбрал из всех дней именно этот, чтобы прийти сюда на прогулку с дедушкой и сестрой?

Для мужчины просто позор лишиться спокойствия через три месяца после одной любовной ночи.

– О, Лус, – Эйми сжала его руку, – ну разве Бат не чудесное место?

Они вчетвером сидели в гостиной мисс Мартин, как это обычно бывало по вечерам, когда девочки расходились по своим дортуарам и оставались под присмотром заведующей хозяйством.

– Фрэнсис, твоя прогулка оказалась достаточно познавательной? – поинтересовалась мисс Мартин все еще со смехом в глазах. – Девочки собрали достаточно материала, чтобы выполнить задание, как ты задумала?

– Они были на удивление внимательны. – Фрэнсис усмехнулась. – Правда, не знаю, много ли деталей осталось у них в памяти от архитектуры Серкус-стрит, арки и Зала торжеств, но я нисколько не сомневаюсь, что они могут описать в мельчайших подробностях каждого модно одетого человека, попадавшегося нам на пути, особенно если этот человек мужского пола и не старше двадцати одного года. Хотя я была очень горда всеми ими, когда мы на обратном пути проходили по Палтени-бридж. Несколько молодых франтов, прогуливавшихся там, отпустили пару саркастических замечаний, а у одного из них даже хватило наглости воспользоваться моноклем, но все девочки задрали носы и прошли мимо, как будто молодые люди были невидимками.

Энн и Сюзанна тоже засмеялись.

– О, молодцы девочки, – одобрительно сказала мисс Мартин и снова склонила голову над своей работой.

– Но конечно, потом они немного испортили впечатление, – добавила Фрэнсис. – После того как мы пересекли Jlaypa-плейс и можно было не опасаться быть услышанными, они всю дорогу по Грейт-Палтени-стрит хихикали и обсуждали этих молодых людей. Подозреваю, что из всей прогулки им больше всего запомнится именно это.

– Вполне естественно, – сказала Энн. – А ты ожидала чего-то другого, Фрэнсис? Им всем по четырнадцать или пятнадцать лет, и они ведут себя соответственно своему возрасту.

– Совершенно верно, Энн, – поддержала ее мисс Мартин. – Взрослые поступают очень глупо, когда требуют от непослушных детей вести себя соответственно своему возрасту, ведь в девяти случаях из десяти дети именно так и делают.

– Фрэнсис, что ты наденешь завтра вечером? – спросила Энн.

– Думаю, шелковое кремовое платье, – ответила Фрэнсис. – Оно у меня самое лучшее.

– Да, конечно. – Сюзанна озорно улыбнулась и встала, чтобы налить всем еще по чашке чая. – У Фрэнсис есть жених.

– Сюзанна, – мисс Мартин снова оторвалась от своей работы, – Фрэнсис пригласили на званый вечер к миссис Рейнолдс совершенно независимо от мистера Блейка. Она приглашена благодаря своему ангельскому голосу. Бетси Рейнолдс, несомненно, рассказала о нем матери, и миссис Рейнолдс поступила мудро, включив Фрэнсис в список гостей, которые будут радовать общество своими неповторимыми талантами.

– И все же сопровождать ее будет мистер Блейк. – Сюзанна не могла устоять, чтобы не поддразнить подругу. – По-моему, у Фрэнсис есть жених. А ты как думаешь, Энн?

– Я уверена, что у Фрэнсис есть поклонник и будущий жених. – Энн улыбнулась обеим девушкам, держа иголку над работой. – И еще я уверена, что Фрэнсис пока что не решила, примет ли она его в этом последнем качестве.

– Думаю, ей лучше не соглашаться, – подала голос мисс Мартин. – Я категорически не согласна лишаться своего преподавателя французского языка и музыки. Хотя в исключительном – в самом исключительном – случае меня, пожалуй, можно было бы уговорить пойти на такую жертву.

Мистер Обри Блейк был врачом, который лечил учениц школы мисс Мартин, когда кто-либо из них нуждался в его услугах. Серьезный, добросовестный, красивый мужчина немногим старше тридцати лет, он начал проявлять интерес к Фрэнсис примерно месяц назад. Как-то в субботу днем он встретил ее в магазине на Милсон-стрит, а потом проводил до самой школы, неся ее покупки, хотя они были вовсе не тяжелыми.

А потом, когда однажды Фрэнсис отвела одну из учениц домой, потому что у девочки поднялась температура, и ждала, пока вызовут мистера Блейка, чтобы узнать о состоянии девочки, он проводил ее До дверей школы.

Теперь, узнав, что ее пригласили петь на званом вечере миссис Рейнолдс, и будучи сам в числе приглашенных гостей, он зашел в школу и, когда Кибл позвал Фрэнсис в приемную для посетителей, попросил оказать ему честь и позволить вечером быть ее сопровождающим.

Фрэнсис трудно было бы сказать «нет», даже если бы она этого хотела. Но на самом деле от его предложения ей стало спокойнее. Так как прием должен был состояться вечером, она не сомневалась, что Клодия непременно захочет отправить с ней одну из служанок, а это только тяготило бы Фрэнсис. Для того же, чтобы пойти на вечерний прием одной, необходимо было обладать огромным мужеством.

– Не думаю, что у учительницы есть время на женихов, – сказала Фрэнсис. – И даже если у этой учительницы и было бы время, я совсем не уверена, что она выбрала бы мистера Блейка. На ее вкус он, пожалуй, излишне серьезен. Однако он красив, он настоящий джентльмен, и у него чрезвычайно благородная профессия. Так что если она решит, что хочет видеть его своим женихом, то, будьте уверены, она сообщит об этом своим ближайшим подругам и предупредит своего работодателя о приближающемся переходе в праздный мир супружеского счастья. – Рассмеявшись, Фрэнсис поднесла к губам чашку чая.

– Ну, я бы не согласилась на обыкновенного доктора. – Сюзанна снова села и, как прежде, обхватила руками колени. – Если меня и привлечет кто-то, то он должен быть герцогом и никем другим. Ну разве что принцем.

Сюзанну приняли в школу двенадцатилетней девочкой в рамках благотворительности. До этого она обманывала всех, говоря, что ей пятнадцать, желая получить место горничной у какой-то леди, но через два дня после того, как ей отказали в этом месте, ее встретил мистер Хатчард, лондонский агент мисс Мартин, и предложил ей стать ученицей в школе. А два года назад мисс Мартин взяла ее на работу младшей учительницей. Что за прошлое было у Сюзанны до двенадцатилетнего возраста, Фрэнсис не знала.

– Нет, Сюзанна, только не герцог, – твердо объявила мисс Мартин.

Фрэнсис и Энн обменялись недоуменными взглядами, а Сюзанна уткнулась лбом в колени, чтобы спрятать улыбку. Они все знали об антипатии мисс Мартин к герцогам. Когда-то герцог Бьюкастл нанял ее гувернанткой для своей сестры, леди Фреи Бедвин. Как череда гувернанток до нее, мисс Мартин очень скоро подала в отставку, обнаружив, что работа – вернее, ученица – невыносима. Но в отличие от других она отказалась принять денежное вознаграждение, которое предлагал ей герцог, и рекомендации, чтобы найти другое место. Вместо этого она зашагала по дороге Линдси-Холла, унося с собой свою гордость и личные пожитки.

После того как она открыла школу и боролась за ее выживание, ей предложил финансовую помощь анонимный покровитель. Но прежде чем принять ее, мисс Мартин заставила мистера Хатчарда поклясться на Библии, что ее благотворитель не герцог Бьюкастл.

– Он обязательно должен быть принцем, – добавила сейчас мисс Мартин. – Я категорически отказываюсь присутствовать на твоей свадьбе, Сюзанна, если женихом будет герцог.

– Хотя Дэвид и утомился сегодня, набегавшись по лужайке, все же пора взглянуть на него и убедиться, что он крепко спит. – Закончив починку рубашки, Энн убрала ножницы, иголку и нитки и поднялась. – Спасибо за чай, Клодия, и всем доброй ночи.

Но все остальные тоже встали. Занятия в школе начинались рано, а заканчивались поздно и были чрезвычайно загружены, так что подругам редко удавалось поговорить по вечерам.

Готовясь ко сну, Фрэнсис размышляла о предстоящем вечере. Пение – это то, к чему она стремилась всей душой, хотя за последние три года не пела на публике. Конечно, когда придет время выступать, она будет нервничать, но это вполне естественно, и она не позволит своим эмоциям повлиять на исполнение.

Однако Фрэнсис нервничала еще и по другому поводу, связанному с предстоящим вечером. Мистер Блейк в самом деле ждал лишь небольшого поощрения, чтобы предложить ей руку и сердце. Он еще не заговаривал об этом, но женская интуиция подсказывала Фрэнсис, что она не ошибается. Приятной внешности, умный, воспитанный и пользующийся всеобщим уважением, он составил бы великолепную партию, несмотря на то что был по меньшей мере лет на десять старше.

У Фрэнсис были не такие уж богатые возможности выйти замуж, и она поступила бы глупо, если бы пренебрегла его ухаживаниями. Ей нравилось преподавать, и ее заработка вполне хватало, чтобы покрыть расходы на все основные нужды, в школе у нее был дом и друзья, но ей всего двадцать три года, и когда-то ее жизнь была совсем другой. Она бы солгала себе, если бы сказала, что будет совершенно счастлива провести здесь остаток лет.

У нее были потребности, основные человеческие потребности, которые трудно не замечать.