– Дай мне шанс, – попросила, – Я всё исправлю.

– Ты не сможешь. Ты не любишь меня. И не можешь заставить себя полюбить. Потому что тебе в принципе не знакомо это чувство.

– Скажи еще, что я иду по трупам.

– Так и есть. После тебя остаются только покореженные сердца. Я хочу своё попытаться спасти. Если еще не поздно.

– Тебя послушать – так я просто монстр получаюсь! – вскипела Лёка.

– Так и есть, – кивнула Лиза и вытерла слёзы, – Я перееду к маме сегодня же. Очень тебя прошу – дай мне уйти спокойно. И не останавливай. Я не переживу больше ни одного скандала.

– Ты не хочешь даже поговорить со мной?

– Почему же? Давай поговорим. Вот только о чём?

– А тебе кажется, что говорить не о чем? Ты так просто перечеркиваешь год нашей жизни?

– Ой, Ленка, – простонала Лиза и закрыла глаза ладонями, – Ты хочешь сейчас меня виноватой сделать? Пусть я буду виновата, пусть. Потому что причины нашего разрыва уже больше не имеют значения.

– Почему?

– Потому что НАС нет. Есть ты. И есть я. А нас нет. И никогда не было. Я со многим мирилась, Леночка, весь этот год. Многое прощала, многое проглатывала, но я так не могу больше. Ты оскорбила меня, моих родителей, своих родителей. Ты лгала. Ты предавала. Но всё это я могла бы простить, наверное, если бы ты меня любила. А ты не любишь. Я не нужна тебе и наши отношения тебе не нужны тоже.

Лёка не нашлась, что ответить. Она помогла Лизе собрать вещи, вынесла сумки на улицу и упаковала в багажник машины. Они почти не разговаривали – одной было просто нечего сказать, а другая боялась, что если заговорит – начнет плакать.

Ехали тоже молча. Лена крепко сжимала ладонями руль, исподлобья вглядывалась в дорогу и рывками переключала скорости. Магнитола отзывалась в её сердце мягкими звуками какой-то песни:


Прощай… От всех вокзалов поезда

Уходят в дальние края.

Прощай… Мы расстаёмся навсегда

Под белым небом января

Прощай… И ничего не обещай

И ничего не говори

А чтоб понять мою печаль

В пустое небо посмотри


Лёка припарковала машину прямо у подъезда. Помедлила несколько секунд, собираясь с силами, потом выскочила на улицу и открыла багажник. Лиза вышла следом. Они стояли друг напротив друга, такие непохожие и в то же время такие одинаковые.

– Занести сумки? – тихо спросила Лёка.

– Нет, я сама, – прошептала в ответ Лиза. Она медлила, вглядываясь в родное лицо, силясь как-то запомнить, оставить навсегда в памяти синие глаза, густые брови, челку, упавшую на лоб. И изогнутые губы. Изогнутые. Губы.

– Тебе хоть чуть-чуть жаль? – выдавила из себя Лиза, едва сдерживая слёзы.

– Да. Мне очень жаль.

– Я пойду.

– Иди.

Лёка не двигалась и Лиза тоже не пыталась сделать ни шага. Она летела взглядом навстречу таким любимым глазам и ощущала такую боль, которой в её жизни до сих пор не было. Наконец Лена вынула сигарету, стиснула её зубами и рывком захлопнула багажник.

– Я пошла, – кивнула Лиза и подхватила сумки, – Пока.

– Пока.

Девушка поднялась по ступенькам к подъезду и начала набирать код на домофоне. И в Лёкиной голове ярким взрывом вспыхнуло:

– Обернись! Просто обернись! Обернись – и я остановлю тебя, схвачу в охапку и увезу домой! Тебе нужно только обернуться!

Пропищал что-то домофон, и опущенные плечи исчезли в темной подъездной дыре.

Не обернулась.

Лена тихонько докурила, глядя на горящие желтым светом окна, выбросила окурок и села в машину. Нужно было куда-то ехать. Только вот куда?

Мотор заурчал, автоматически включилась магнитола и из окна ударил в лицо свежий ветер. Лёка сунула в рот еще одну сигарету и выключила мобильный. Ей не хотелось сейчас никого видеть, ни с кем разговаривать.

Девушка вырулила из центра, поездила немного по студгородку, притормозила у Октябрьской площади, откровенно завидуя шатающимся без дела студентам. И вдруг засмеялась, выскочила из автомобиля и рванула к магазину «Копейка», прямо напротив первого общежития.

Магазин встретил её еще несколькими течениями из студентов и студенток, и богатым ассортиментом пива.

– Две бутылки невского. Классического. Пожалуйста, – улыбнулась продавщице.

– Что, сессия не скоро, гуляем? – улыбнулась в ответ девушка за прилавком.

Лёка вздрогнула. По всему телу растеклась какая-то радость и веселье. Она вдруг снова ощутила себя юной девчонкой, которая когда-то эпатировала весь студгородок одним своим видом.

– Да ну нафиг эту сессию, – хохотнула Лена, – Пивка попить никогда не помешает. Присоединитесь?

– Нет, спасибо, – продавщица показала белые зубы и красивую улыбку, – Может быть, в другой раз.

– Может быть, – кивнула, забирая сдачу, – Очень может быть.

С двумя бутылками в руках Лёка выскочила из магазина, сунула в задний карман джинсов зажигалку и отправилась к лавочкам на Октябрьской площади. Её взгляд и слух отчаянно искал знакомых. Но эти люди были слишком молоды чтобы знать Лену. Слишком. Молоды.

Наконец, девушка нашла свободное местечко на длинной лавочке в тени деревьев, приземлилась, даже не проверив сиденье на степень чистоты и прислушалась к разговорам компании рядом.

– Загоруйко – урод! – доказывал молодой парнишка, находя среди своих слушателей полное понимание и сочувствие. – Я ему на два вопроса ответил, а он, козел, сказал, что тема доклада не раскрыта до конца. И влепил зачет. Вместо «отлично».

– Да он молодых пацанов вообще терпеть не может! Ой, а наша вахтерша вчера вообще сбрендила! Мы пришли в час, а она дверь не открывает. Коза, блин!

– А ты где живешь? В тройке?

– Ну да! Полина вообще сука. Да и Тамара тоже. Там только Альбина нормальная – даже если спит уже, всё равно впускает.

– Ой, жрать хочется… Может, пойдем к нам пельменей наварим?

– Да сколько можно эти пельмени жрать? Давайте лучше паштета?

– Ностальгируешь? – чей-то голос сзади заставил Лену вздрогнуть. Это был очень знакомый голос. Очень.

– Ты? – протянула Лёка ошарашено. – Откуда ты здесь?!

10

Они устроились в небольшой кафешке, недалеко от Октябрьской площади. Лена смотрела на девушку, сидящую перед ней и не верила своим глазам.

– Хватит таращиться, – засмеялась Ксюха, – Не так уж я и изменилась.

– Да нет, изменилась… Сколько лет мы с тобой не виделись?

– Понятия не имею. Года два-три точно. Чего ты паришься? Таганрог – это одна большая деревня. Может, нам суждено было встретиться?

Да-да, это была та самая Ксюха, бывшая девушка Виталика, с которой Лена встречалась в далекой студенческой юности. Они потеряли друг друга когда Ксюша уехала из Жениного дома и пропала, перестала звонить и приходить в гости.

Оказалось, с тех пор многое изменилось. Ксюха (теперь уже Ксения) стала другой и внешне, и внутренне. Побывала замужем, развелась. Начала работать в сфере шоу-бизнеса, носила теперь короткую причёску окрашенных в рыжий цвет волос и преподносила себя с некоторым шиком и блеском.

Лёка слушала рассказы девушки и поражалась – даже голос её изменился, манера речи, жесты, взгляды – всё. Из невинной угловатой девочки выросла эдакая роковая стерва. Шикарная стерва.

Около полуночи Ксения широким жестом оплатила счет, вызвала такси и потащила Лёку за собой.

– Ты чего? Ксюх, офигела совсем?

– Поедем в клуб наш! Покажу, где я работаю. Тебе же всё равно делать нечего. Ой, Ленка, там такие девочки… Непаханое поле. Некоторые, правда, не первой свежести, но на перепихон сойдут.

– Да пошла ты… Я ничего не хочу.

– Поехали-поехали! Хотя бы напьемся.

Клуб «Клеопатра» был самым шикарным в Таганроге. И по оформлению, и по шоу-программе, и по ценам. Поэтому для Лёки было новостью то, что Ксения работает именно здесь.

Они зашли с черного хода, приветливо кивнув охраннику и быстрым шагом миновали длинный темный коридор. Потом Ксюха втолкнула Лёку в какую-то дверь.

Оказалось, что это гримерная. У Лены даже голова закружилась от количества обнаженных и полуобнаженных женских тел. Девять человек ходило по небольшому помещению, кто-то красился, кто-то курил, кто-то изображал танцевальные па. Мат стоял такой, что даже у видавшей виды Лены покраснели уши.

– А ну заткнулись! – закричала Ксения неожиданно резким голосом и в комнате воцарилась тишина. – Шоу только через час начнется, зачем вы как всегда тут кипиш поднимаете? И выражайтесь попроще, не на панели всё-таки!

– Ксюх, у тебя недоебит? – среди общего хохота поинтересовалась высокая блондинка, «не первой свежести».

– Она перед подругой выпендривается, – возразила невысокого роста рыжая девушка. Лена заставила себя отвести взгляд от её обнаженной полной груди.

– Да пошли вы, – Ксения показала всем язык и потянула Лёку за собой, – Я у себя если что.

Ксюха ногой пнула очередную дверь и они оказались в маленькой комнате, без окон. В этом помещении места хватало только для стола, двух стульев и небольшого дивана. Девушка бросила на пол сумку, присела на краешек стола и уставилась на Лену.

– Это мой рабочий кабинет. Капелька тишины среди этого дурдома.

– Я поражена, – хмыкнула Лёка, – Кто бы мог подумать…

– Ой да ладно тебе! Давай текилы шарахнем?

– А есть?

– О, бэби, у нас как в Греции – есть всё!

Ксюха обогнула стол и вытащила откуда-то бутылку. Следом за ней на столе появились два бокала, спичечный коробок с солью и нарезанный лимон.

– Как в лучших домах, – ухмыльнулась Лена и плеснула текилы в бокалы, – За что выпьем?