Александра Соколова - Просто мы научились жить

Теперь она знала, что все, что происходит в ее жизни, она делает сама. Теперь у нее наконец-то появился выбор.

Поймав такси, Женька поехала на кладбище. Первый раз ехала туда одна, с букетом белых хризантем, и первый раз не боялась. Прибралась на участке, поставила в воду цветы, и, пачкав джинсы землей, встала на колени перед фотографией на обелиске.

– Привет, Леська, – улыбнулась сквозь слезы, – я скучала.

Она рассказала ей все. Про себя, про Марину, про Леку. Говорила так, словно Леся жива и слышит. И впервые в жизни для нее это было именно так.

– Я достаточно наказала себя за твою смерть, – сказала она, прощаясь, – какая-то часть меня будет всегда лежать здесь, вместе с тобой. Но остальное я заберу с собой. Для того, чтобы научиться жить. Научиться жить так, как я хочу. Научиться быть счастливой. Я люблю тебя, Олеся. Навсегда. Вместе.

Она шла, не оглядываясь, прямиком к такси, и спину ее согревало тепло осеннего солнца. А, может быть, это было тепло Олесиной улыбки. Кто знает…

Вечером они все вместе отправились в клуб. И были танцы, и алкоголь лился рекой, и знакомые по старым временам лица то и дело попадались в толпе, но в этот раз все было иначе. Женька была другой, и все вокруг было другим тоже.

Ее осенило ночью, когда она лежала без сна, прислушиваясь к мерному дыханию дочки. Осенило так ярко и четко, что она подскочила на постели, и едва не сорвалась с места.

Теперь она знала. Теперь она все поняла.

Утро после бессонной ночи никогда не похоже на утро. По-другому светит солнце, по-другому бьется сердце. Не утро, а какое-то междувременье – то ли ночь еще не закончилась, то ли день еще не начался.

Инна встала около восьми, когда Лизины глаза наконец закрылись и она заснула.

Отец тоже не спал – сидел на кухне и пил кофе из большой кружки.

– Привет, пап, – севшим голосом поздоровалась Инна.

– Доброе утро, Инчонок.

Доброе. Как же.

Она сходила в душ, долго поливала себя ледяной водой, а потом растиралась полотенцем. За кофе посмотрела на телефон. Пять неотвеченных от Лехи, и четыре от Кристины. Где ж вы были вчера, дорогие мои, когда мне так нужна была ваша помощь?

– Как ты? – Спросил отец. Под его внимательным взглядом Инне немедленно захотелось расплакаться. Но было нельзя.

– Нормально. Всю ночь читала ей сказки, и теперь она, по-моему, спит.

– Это хорошо. Жаль, что не удалось вчера найти психолога, который согласился бы приехать ночью. В таких ситуациях первую помощь лучше оказывать до первого сна.

– В каких ситуациях, папа? Мы даже не знаем, что произошло.

– Мы знаем, что кто-то ее или очень сильно напугал, или очень сильно обидел. А кто и как – вопрос второй. Психотерапевт смог бы снять первые симптомы травмы, а теперь это будет немного сложнее.

– Пап… – Инна помедлила. Ей было страшно спрашивать. – Ты считаешь, что все настолько серьезно?

Отец покачал головой.

– Я не врач, но ты же сама ее видела…

Инна рывком отодвинула чашку с недопитым кофе и вышла из кухни. Она вдруг подумала, что есть способ узнать, кто и что сделал с ее девочкой. Хотя она и без того догадывалась, но хотела знать точно.

Она нашла валяющуюся в прихожей Лизину сумку, выудила оттуда мобильный, краем глаза отметив, что на заставке все еще стоит их общая фотография, и открыла сообщения.

Самые худшие опасения подтвердились. Будина. Будина, черт бы ее побрал!

– Пап, ты сможешь побыть с Лизой? – Инна, сдерживаясь изо всех сил и стараясь быть спокойной, вошла в кухню уже одетая. – Мне нужно съездить на работу.

Если отец и удивился, то никак не подал виду. Только кивнул и успокаивающе погладил дочь по голове.

– Езжай, конечно.

Инна выскочила из квартиры, на ходу запихивая ключи от квартиры в карман тесных джинсов. Села в машину, и нажала на газ.

Никогда в жизни она так не гнала – нарушая правила, объезжая по тротуару пробки, изо всех сил сигналя зазевавшимся водителям.

Бросила машину поперек парковки, и побежала в офис.

Пролетела мимо удивленной секретарши и без стука вошла в кабинет Ольги.

Та была уже на месте и, казалось, совсем не удивилась Инниному появлению. Сидела за столом, отложив бумаги, и молчала.

– Что ты с ней сделала? – Холодно спросила Инна.

– С кем? – Изогнула бровь Ольга.

– С Лизой. Что между вами произошло позавчера ночью?

Она ждала ответа, и знала, что получит его, чего бы ей это ни стоило.

– Между нами произошел секс, – усмехнулась Ольга, – а что такое? Твоя дорогая так впечатлилась, что отправила тебя выяснять со мной отношения?

Инна смотрела на нее и не верила своим глазам. Как она могла? Как могла стремиться к этой женщине, хотеть ее? Ведь она же гадюка, самая настоящая ядовитая гадюка – сидит, улыбается, о господи, стереть бы эту мерзкую улыбку с этого отвратительного лица!

– Только секс? – Спросила она. – Или что-то еще?

Ольга нагнулась, изгибая плечи, и от этого стала еще больше похожа на змею – ядовитую и опасную.

– А что еще? Ах, да. Еще она задавала мне вопросы, а я на них отвечала. Кстати, а почему ты не спросишь ее саму?

Инна сжала кулаки. Вся ее ярость ушла в кончики пальцев, так ее хоть как-то можно было сдерживать.

– До свидания, – сказала она все тем же ровным голосом и, выйдя из кабинета, закрыла за собой дверь.

По дороге домой она обзвонила всех знакомых, нашла координаты хорошего психотерапевта, и договорилась с ним, что привезет к нему Лизу как только та проснется. Затем набрала Женин номер, выслушала очередное "абонент недоступен", и позвонила Леше.

– Где ты была? – Возмутился он в трубку. – Я звонил тебе раз десять.

– Не десять, а пять. Леш, мне нужна твоя помощь.

– Что случилось? – Его голос из возмущенного тут же стал встревоженным.

– Случилась беда. Мне нужно, чтобы ты съездил к Лизе домой, взял оттуда ее вещи, я напишу список, что именно, и привез ко мне. Далее я хочу чтобы ты забрал Дашу у моей мамы и побыл с ней несколько дней.

– Вы что… Опять сошлись?

– Леша! – Не выдержали нервы, прикрикнула все же Инна. – Ты слышишь, ЧТО я тебе говорю?

– Я все понял, – отозвался он, – сейчас приеду, готовь список и ключи.

Дома все было без изменений – Лиза спала, лежа в той же позе, в которой Инна ее оставила, а отец сидел рядом с ее кроватью и листал журнал.

– Езжай, пап, – сказала Инна, – дальше я сама.

– Уверена?

– Да. Я думаю, что когда она проснется… Будет лучше, если тут буду только я.

– Хорошо, – отец сложил журнал и обнял Инну, – звони сразу, если я буду нужен.

И уехал.

К вечеру Леша привез вещи. Лиза все еще спала, и Инна не пустила его в спальню – в двух словах объяснила, что случилось, и выпроводила за дверь. А потом легла рядом с Лизой, уставшая и вымотанная до крайности, и мгновенно заснула.

Проснулась она от резкого толчка. И встретилась глазами с Лизой.

– Привет, милая, – как можно мягче сказала Инна, но от звука ее голоса Лиза шарахнулась назад, едва не скалившись с кровати.

– Тише, тише, малыш. Все хорошо. Это я. Это просто я.

Лиза смотрела на нее затравленным волчонком, но убегать больше не пыталась. Ее губы дрожали, а растрепанные волосы упали прямо на лицо.

– Тшшш, – Инна, стараясь двигаться как можно медленнее, осторожно коснулась рукой Лизиного плеча и, не встретив сопротивления, обняла ее за плечи, – Тшшш… Все будет хорошо. Это все пройдет. Я с тобой, малыш. Я с тобой.

Постепенно она смогла обнять ее удобнее, и теперь укачивала, словно ребенка, уложив себе на колени и обхватив руками. Лиза не сопротивлялась, она снова смотрела в одну точку и молчала.

– Это все пройдет, милая. И будет снова хорошо. Будет легко и радостно. Мы возьмем Дашу и пойдем в парк, и будем гулять там пока не устанем…

При упоминании Даши Лиза вскинула голову. Ее глаза сверкнули тревогой.

– Тшшшш, Тшшш, все хорошо, – успокаивающе проговорила Инна, – ее забрал Леша, она в порядке. Давай-ка мы умоемся, милая? Хорошо?

Она взяла Лизу на руки и понесла ее в ванную. Нести безвольное тело было очень тяжело, но она справилась. Почему-то ей показалось, что вода сможет сейчас помочь.

Она осторожно раздела Лизу, и помогла ей опуститься в наполненную ванну. Взяла шампунь и начала мыть как ребенка – осторожно промывая запутанные волосы, спину, шею.

Ее внимательный взгляд отметил, конечно, розовую полосу на Лизиной шее, но до поры она запретила себе об этом думать. На внутренней стороне бедер тоже были ссадины – Инна успела увидеть их до того, как Лиза зашипела кошкой и оттолкнула ее.

– Тише, малыш. Тише. Все хорошо. Я не буду тебя там трогать. Все хорошо.

Так, приговаривая успокаивающие слова, она ополоснула Лизу душем и принялась вытирать, накинув ей на плечи полотенце. Сердце ее превратилось в один болезненный комок, кровоточащий и тихо воющий навзрыд. Она видела каждую клеточку любимого тела, и желала только одного – принять на себя хоть каплю, хоть толику той боли и отчаяния, что ему пришлось пережить.

Вода помогла – в комнату Лиза смогла идти сама, поддерживаемая Инной подмышки и спотыкающаяся на каждом третьем шаге. Уложив ее обратно в кровать, Инна присела рядом.

– Милая, – мягко сказала она, – сегодня приедет доктор и посмотрит тебя, хорошо? А пока лежи, я сделаю чай и покормлю тебя.

– Нет! – Это были первые слова, произнесенные Лизой за все эти ужасные сутки. Она схватила Инну за руку и прижала ее ладонь к своей щеке. В глазах ее был такой ужас, такой страх, что Инна немедленно легла рядом, обняла и снова принялась успокаивать.

– Ничего, милая… Ничего. Я рядом, я никуда не уйду. Все будет хорошо.

Но хорошо стало не скоро. Только на следующее утро Лиза согласилась выпить немного чаю и съела из рук Инны несколько ложек каши. Общаться с психологом она отказалась категорически – схватила Инну за руку, и так замотала головой, что Инна испуганно отбросила эту идею.