Мэри Бэлоу - Просто любовь

После того, как вчера ночью она осталась с Сиднемом, свекровь смотрела на нее с одобрением и пригласила ее сегодня днем вместе нанести визиты к соседям.

Возможно, семьи не всегда отвергают. Возможно, что, по крайней мере, иногда они распахивают объятья. Возможно, иногда нужно просто верить в любовь.

День для Сиднема начался неплохо.

Он начался с надежды. Этим утром Энн улыбнулась ему и даже пошутила. Она не повторила просьбу о немедленном отъезде и не возражала против того, чтобы провести утро с его матерью и Лорен. Сид полагал, что они все еще оставались друзьями. И на какое-то время этого было достаточно. Ему следует довольствоваться дружбой и взаимным состраданием к трагедиям в жизни каждого.

И продолжалось утро прекрасно. Сид вместе с отцом и Китом объезжали домашнюю ферму при усадьбе, встречая по пути арендаторов и их жен, которых Сид не видел уже несколько лет, с тех пор, как был здесь управляющим. Все это было очень приятно.

Но после полудня ему пришлось вернуться к реальности, появились обстоятельства, которые расстроили его и которые, как он опасался, могли внести еще большее напряжение в их брак. Энн с его матерью и Лорен отправились с визитами к соседям. Сид поднялся в детскую, собираясь предложить забрать Дэвида и остальных детей на прогулку. Но оказалось, что Кит первым пришел туда, чтобы взять Эндрю на урок верховой езды.

– Ты тоже должен пойти, Дэвид, – сказал Кит.

– Но я не умею ездить на лошади, – запротестовал мальчик.

– Ты никогда не ездил верхом? – Кит положил руку ему на плечо. – Тогда мы должны немедленно начать тренироваться.

– Вы будете учить меня, дядя Кит? – лицо Дэвида осветилось радостью.

– А для чего еще нужны дяди? – усмехнулся Кит. – Ты пойдешь с нами, Сид?

Несколько минут спустя все они уже направлялись к конюшням. Впереди мчались Дэвид и Эндрю, Софи восседала на руке Кита.

Грум подсадил Эндрю на его маленького пони в паддоке позади конюшен, в то время как Кит выбрал спокойную кобылу для Дэвида и объяснил ему основы верховой езды перед тем, как подсадить в седло и вывести кобылу с мальчиком в паддок. Затем Кит разрешил Дэвиду самому сделать круг, а сам пошел рядом, подбадривая и давая советы.

Дэвид был оживлен и взволнован. Таким Сиднем видел его всего пару раз в Глэнвир с братьями Бедвинами и маркизом Холлмером. Мальчик смеялся и болтал без умолку, чувствуя себя свободно в обществе Кита и называя того «дядя Кит», словно они уже много лет были лучшими друзьями.

Если бы у Дэвида уже имелся хоть какой-нибудь опыт, подумал Сиднем, он мог бы сам поехать с мальчиком и во время поездки научить его некоторым тонкостям искусства верховой езды. Общие интересы могли бы связать их некоторым подобием семейных уз. Но в данных обстоятельствах Сиднему казалось более разумным предоставить брату вести обучение, хотя перед тем, как продолжить урок, Кит вопрошающе посмотрел на него.

Вместо этого Сиднем подружился с Софи, которая рвала головки маргариток, росших в траве вокруг паддока. Девочка похлопала Сиднема по ноге и вручила букет. Он присел на корточки, чтобы поблагодарить малышку, и хотя Софи с опаской посматривала на повязку на его глазу, но не убежала от него. Вместо этого она неожиданно протянула пальчик, потрогала повязку и засмеялась.

– Забавно, не так ли? – спросил Сиднем. – Дядя Сид – смешной?

Софи снова захихикала счастливым детским смехом.

Они провели следующие полчаса, собирая маргаритки и лютики.

Когда настала пора возвращаться, Кит хотел было взять дочку на руки, но Софи, решительно тряхнув своими мягкими кудряшками, протянула ручки к Сиднему. Он отдал девочке цветы и подхватил ее. Эндрю шагал рядом с ними, спрашивая у Сида, почему он захотел отрезать руку. Дэвид шел с Китом, все еще оживленный и возбужденный после своего первого урока верховой езды. Когда они вернулись в детскую, то обнаружили там Энн, ожидавшую их, раскрасневшуюся и такую красивую в одном из своих самых нарядных новых платьев. Дэвид кинулся к матери, чтобы поведать о своих успехах, имя дяди Кита не сходило с его губ.

Сиднема слабо утешило то, что Софи снова похлопала его по ноге, желая показать одну из своих кукол.

Он упустил возможность стать для своего пасынка тем отцом, которого тот так хотел иметь. Хотя мог это сделать. Он мог сам научить Дэвида садиться на лошадь. Для этого вовсе не нужно было подсаживать его. Но Сид позволил себе почувствовать, что он – худший учитель, нежели Кит, и отступил. Сейчас он корил себя за это, но было уже поздно.

Ему оставалось только призвать себя к терпению. Возможно, в следующий раз он не упустит такого шанса.

Его решимость была проверена на прочность в тот же день – и поколеблена.

После ужина Энн поднялась наверх, чтобы, как обычно, рассказать Дэвиду сказку на ночь и уложить его спать. Сиднем немного помедлил, помня, что в день их свадьбы в Бате мальчик был возмущен его вторжением в их ежевечерний ритуал, но потом все-таки последовал за Энн. Его отец читал в гостиной, а мать была занята своей вышивкой. Лорен в детской кормила Джеффри, Кит ушел вместе с ней.

Постучав в открытую дверь, Сиднем тихо зашел в комнату Дэвида и сел в кресло, находившееся в некотором отдалении от кровати мальчика. Энн рассказывала свою историю. Сид улыбнулся, когда она прервала повествование на самом интересном месте точно так же, как сделала в Бате. Хотя на этот раз он промолчал.

– Мама! – как и в прошлый раз, запротестовал мальчик.

– Продолжение будет завтра, – Энн поднялась и наклонилась, чтобы поцеловать сына. – Как всегда.

Сиднем заметил Кита, стоявшего в дверях.

– Матери могут быть самыми жестокими созданиями, Дэвид, – сказал тот, подмигивая. – Их следует обязать заканчивать историю в тот же день, когда они начали ее рассказывать. Это нужно сделать законом. Ты собираешься завтра кататься верхом? Может быть, уже не в паддоке?

– Да, пожалуйста, дядя Кит! – воскликнул мальчик. – Но больше всего мне хочется рисовать. Он… мой… мистер Батлер купил мне масляные краски и множество других вещей в Бате, но я не могу пользоваться ими, потому что никто не научил меня, как это делать. Вы можете научить? Или тетя Лорен? Пожалуйста!

Он сел в постели и умоляюще посмотрел на Кита.

Кит взглянул на Сиднема – так же, как сделал это раньше в паддоке.

– Я никогда не был художником, Дэвид. И тетя Лорен тоже. Я не знаю никого, кто хорошо рисовал бы, кроме…

Он снова посмотрел на Сиднема и вопросительно приподнял брови.

Сиднем сжал ручку кресла. Внезапно он почувствовал головокружение.

А затем увидел, что Дэвид, все еще сидевший на кровати, умоляюще смотрит на него.

– Вы можете показать мне, как рисовать масляными красками, сэр? – спросил он. – Можете? Пожалуйста.

– Дэвид, – довольно резко произнесла Энн.

Сиднем вдруг с неумолимой ясностью вспомнил такой же неприятный эпизод из своей собственной жизни. Когда ему было девять или десять лет, родители подарили ему на Рождество краски, и он отчаянно хотел рисовать ими. Но дом был полон родственников, приехавших в Элвесли на праздники. Для детей на каждый день было запланировано множество развлечений, не оставляющих свободного времени. Ему было приказано убрать краски до отъезда гостей и возвращения его домашнего учителя из отпуска. Это было самое долгое и тоскливое Рождество в его жизни.

– Пожалуйста, сэр, – снова попросил Дэвид. – Прошло уже целых два дня. И пройдет еще вечность, пока мы доберемся до Уэльса и моего учителя.

Сиднем облизнул пересохшие губы.

Это было смешно. Смешно! Он занимался живописью в юности и наслаждался этим. Даже достиг определенного мастерства. Но с тех пор как потерял правую руку, он больше не мог рисовать. Это не было такой уж большой утратой. Он мог делать множество других вещей. Он мог бы стать отцом для своего пасынка, если бы…

– Дэвид, – произнес Сиднем. – Я был правшой. Я не могу больше рисовать. Я…

– Но вы можете сказать мне, как рисовать, – возразил Дэвид. – Вам не нужно рисовать самому. Просто объясните мне.

Но это было невозможно. Это было просто невозможно.

– Дэвид, сказала Энн твердо. – Разве ты не видишь…

– Думаю, что смогу сделать это, – услышал Сиднем свой голос, словно доносившийся издалека. Я смогу объяснить тебе, как надо рисовать. Ты достаточно смышлен, чтобы научиться делать это без того, чтобы мне пришлось направлять твою руку.

– Сиднем…

– Вы сделаете это? – Дэвид приподнялся на кровати, всем своим видом выражая сильное возбуждение. – Завтра? Мы возьмем мои новые краски, и будем рисовать?

– Завтра утром после завтрака, – Сиднем улыбнулся ему и поднялся с кресла. – А сейчас засыпай, а не то нам обоим попадет от твоей мамы.

Дэвид плюхнулся обратно на подушки, его щеки внезапно вспыхнули румянцем.

– Завтра, – воскликнул он, – будет самым лучшим днем в моей жизни! Я не могу дождаться.

Сиднем выскользнул из комнаты раньше Энн.

Кит уже исчез.

Он в состоянии дать своему пасынку некоторые указания. Это не причинит ему боли. То отвращение, которое он испытывал к живописи – даже просто к другим художникам – было то, что ему следовало преодолеть. Это было похоже на болезнь. Сид испытал приступ настоящей тошноты, почувствовав запах красок Морган в Глэнвир и, когда покупал краски для Дэвида в Бате.

В любом случае, теперь он связан обязательством. Он собирался заняться этим со своим пасынком – потому что его брак и его обязательства перед мальчиком значили больше, чем его собственные чувства. Но на мгновение ему пришлось остановиться на лестнице. Сид почувствовал, что у него кружится голова.

Энн сидела на низком стуле в большой, полной света и почти пустой комнате, расположенной на одном этаже с детской. Она предположила, что это была комната для занятий, которой пользовались, когда в доме были дети подходящего возраста.