Бериник собрал карты и начал тасовать.

– Каково твое мнение о Мэллори? – спросил он равнодушным тоном.

– Я тебе уже говорила.

– Ты рассказала, как он выглядит. А меня интересует, что он за человек. Ты ведь была рядом, когда он встретился с Тофером. Как он держался: высокомерно, снисходительно или был добр со сквайром?

– Он выглядел очень усталым и был благодарен за то, что в конце концов добрался до Тофер-Хауса. Я не заметила в нем ни заносчивости, ни высокомерия. Вообще он вел себя как джентльмен.

– Джентльмены тоже бывают разные, – заявил Бериник, сдавая карты.


Уже перевалило далеко за полночь, когда Вероника Дэмпси вышла из парадных дверей дома священника прихода Святой Милбурги. В ночной сорочке и домашних туфлях было зябко, но муж уже некоторое время стоял на крыльце, вглядываясь в ночь, и она забеспокоилась. Взяв его за руку, жена спросила:

– Ты что-то услышал, Ричард?

– Мне показалось, я слышал крик. Он прозвучал где-то далеко, но у меня буквально кровь застыла в жилах.

– А я ничего не слышала.

– Увлеклась чтением.

– И сейчас тоже ничего не слышу.

– Может, мне просто померещилось.

– А вдруг это был крик одного из привидений Харви Лэнгтона? – Вероника лукаво улыбнулась мужу.

Дэмпси усмехнулся и обнял жену. Они жили вместе уже девять лет, и за это время в пышных волосах Вероники прибавилось серебряных нитей, на лице появилось несколько новых морщинок, и она немного пополнела. Но карие глаза сияли тем же теплым светом, что согрел его девять лет назад. Как же он был тогда счастлив! «Господи, – подумал он, – спасибо, что длишь для меня этот рай».

– Не нужно насмехаться над Лэнгтоном, – мягко сказал он. – В наших местах не он один верит в духов.

– Но он единственный, кто в этом признается. – Ей было так уютно в кольце его рук и совсем не хотелось спорить. – Остальные не могут ничего сказать с уверенностью, вот и стараются шутить.

– А ты, Верни? Ты тоже сомневаешься?

– Да. Раньше я не верила в подобные вещи. Но потом вышла замуж за Джулиана, стала герцогиней Бериник и поселилась в Блэккасле. А через некоторое время заметила, что там происходят странные вещи. Подумала и решила, что может быть есть нечто влияющее на разум.

– Но твой сын фыркает при одном упоминании о привидениях.

– Это ничего не значит. Знаешь, я наконец научилась его понимать. Понадобилось много лет, но, мне кажется, теперь я могу заглянуть за все ограды и стены, которые он возвел вокруг собственного сердца. Если он чувствует, что какая-то вещь – или человек – может навредить ему, причинить боль, он начинает безжалостно высмеивать ее. Обрушивается с насмешками на саму идею существования духов и привидений и на каждого, кто осмелится защищать эту идею.

– Думаю, так и есть... Если следовать твоей логике, он, вероятно, видит потенциальную угрозу в претендентах на руку Ханны. Согласись, весь сезон, проведенный ими в Лондоне, он только и делал, что безжалостно издевался над каждым, кто осмеливался приблизиться к ней. Обращал их в бегство. Может быть, Уильям не хочет, чтобы она вышла замуж?

– Но он ведь не возражал, когда ты решил жениться на мне?

– Видимо, подумал, что я со странностями, а потому отнесся ко мне благосклонно. Кроме того, с нами случилось нечто необыкновенное, а приключение, пережитое вместе, сближает.

– Напрасно тревожишься. Уилл сам мне сказал, что он не против замужества Ханны.

– Это хорошо. Особенно сейчас, когда сюда съехалось множество достойных джентльменов для участия в аукционе...

– Неужели продажа Снупа привлекла много людей?

– Толпы. Еще немного – и они начнут вываливаться из окон «Трех столбов». По улицам Баррен-Уичи невозможно пройти! И мне почему-то кажется, что кое-кто из этих господ приехал сюда не только ради Снупа, но и надеясь засвидетельствовать свое почтение Ханне... Вот!

Ночь разорвал слабый крик.

– Я слышал такой же несколькими минутами раньше. Нет, этот был еще громче.

Вероника, вздрогнув, крепче прижалась к мужу.

– Звук шел со стороны коттеджа вдовы Тислдаун. Может быть, это ее дух плачет... Вдруг он узнал, что Чарли и Милли уехали к ее брату в Херефордшир, а Мэг много лет назад затерялась где-то на темных лондонских улицах?

Крик повторился – мучительный, душераздирающий – и оборвался резко, на высокой ноте.

Дэмпси разомкнул объятия и печально произнес:

– Это не привидение – ты ведь ни на минуту не верила в это, Верни? Кто-то живой есть в доме – или совсем рядом. И там что-то происходит.

Он сделал шаг в сторону конюшни.

– Я с тобой, – решительно заявила Вероника.

– Со мной?

– На конюшню. Ведь ты именно туда собрался, разве нет? Хочешь оседлать Норвилла и съездить к коттеджу.

– Да.

– Ну так я поеду с тобой. Оденусь быстро. Уверена, ты позабыл, что на тебе только ночная сорочка. Пойдем скорее!


Мэллори наконец погрузился в сон. Мысли о леди Ханне, Снупе, диких собаках переплелись между собой, но не тревожили утомленный мозг. Дыхание его постепенно выровнялось, и последние обрывки дневных впечатлений растаяли. Тени на потолке танцевали в неверном свете луны, но любоваться ими было некому – маркиз спал.

Однако сон его, как всегда, был чуток. Вот и теперь – стоило чуть повернуться дверной ручке – Мэллори мгновенно проснулся. Всего за несколько секунд чувства полностью вернулись к нему, давая возможность справиться с чем-то, что вполне могло оказаться смертельной опасностью. В комнате было совершенно темно, и, даже изо всех сил вглядываясь в темноту, маркиз не мог ничего разобрать.

Какого черта? – подумал он. Это не может быть Лейкерби. Он никогда так тихо не заходит. Да и темно. Видимо, утро еще не наступило. Снова скрип и тихие шаги. А это? Хихиканье? Он слышал совершенно четко! К тому же был уверен, что смеялась женщина.

Он сердито рявкнул: «А ну стойте!», рывком сел и быстро зажег лампу около кровати. На несколько секунд она ослепила его, и, жмурясь, Мэллори слушал знакомые голоса.

– Ой!

– Вот тебе и раз! Пойманы на месте преступления.

– Мартин? Энн? – Мал во все глаза глядел на полночных гостей. – Какого черта вы делаете ночью в моей спальне? Ошиблись дверью?

Супруги явно находились в затруднении и медлили с ответом. Но тут раздался еще один голос:

– Мьяу-у!

И маркиз увидел на руках у Энн ту самую кошку. Нахальное животное орало в голос и таращило на него огромные желтые глаза.

При виде кошки Мэллори собирался кое-что сказать, но, взглянув на жену друга, передумал.

– Слушай, Мэл, давай ты ляжешь и сделаешь вид, что нас тут нет. Мы быстренько закончим и уйдем.

– Черта с два! Что вы собираетесь тут делать?

– Да ничего особенного, – вмешалась Энн. – Мартин хотел... ну, осмотреть твой гардероб.

– Что?

– Ну да! – подхватил Гейзенби. – Просто убедиться, что ты взял все необходимое из одежды... и главное, не забыл ту замечательную сорочку, что подарила твоя матушка – помнишь, сплошь кружева...

Мэллори ушам своим не верил. Глаза его округлились, а рот приоткрылся. Наконец, он пробормотал:

– Мартин, ты, должно быть, сошел с ума. А жена последовала твоему примеру. Теперь вы оба не в себе.

– Ничего подобного! – запротестовал Гейзенби.

– Мартин, посмотри на себя со стороны! Ты стоишь в моей спальне в ночной сорочке и домашних туфлях и пялишься на мой гардероб. И твоя супруга рядом, в том же наряде, да еще с кошкой на руках... Нет-нет, не надо ее отпускать! Я достаточно намучился, выгоняя ее отсюда, прежде чем лечь спать.

– Ну хорошо, – решительно сказала Энн, передавая кошку мужу и обнимая себя за плечи – все-таки стоять перед маркизом в одной сорочке было как-то неловко. – Конечно, Мартин залез в ваш шкаф не для того, чтобы проверить одежду. Ума не приложу, почему он так сказал.

– Потому что Гейзенби сошел с ума, – терпеливо повторил Мэл. – И вы тоже, хоть и выглядите вполне нормальной.

– Да нет же! – Энни захихикала. – Ох, кузен Мэл, посмотрели бы вы сейчас на себя! У вас глаза полезли на лоб от удивления!

– Вы тоже будете выглядеть не лучшим образом, если, проснувшись среди ночи, увидите двух лунатиков с кошкой, которые потихоньку пробрались к вам в спальню.

– Да, я понимаю... но мы не пробирались... то есть мы просто старались не шуметь, чтобы не разбудить вас, милорд.

– Не надо меня так официально называть, Энни. Это смешно, особенно если учесть, что вы в ночной сорочке.

– Простите... Но сейчас вы говорите скорее не как кузен, а как лорд... Ах, не хмурьтесь! Честное слово, мы вовсе не собирались вас убивать. Просто... хотели посмотреть, нет ли тут котят Лидди.

– Котят? Эта кошка еще и котят приносит? Но Лейкерби сказал, что она старая!

– Старая, но не настолько, – заявила Энн.

– В этом шкафу ничего нет, – сказал Мартин. – Позволь проверить твой дорожный сундук, Мэл! Ты же не хочешь, чтобы Лидди всю ночь устраивала концерты у тебя под дверью?

– Конечно, нет... И котят с матерью разлучать не годится. – Мэллори проводил Гейзенби, который бодро направился к его сундуку, задумчивым взглядом.

Энн поторопилась отвлечь на себя его внимание.

– Может быть, она оставила котят где-нибудь в другом месте, – сказала Энн. – Бедняжка, иногда она забывает, куда спрятала свой выводок, и очень расстраивается.

– Забывает, куда дела котят?

– Ну... она все же довольно пожилая.

– И здесь тоже нет! – Мартин с шумом захлопнул крышку сундука. – Придется поискать в другом месте. А может, просто запереть Лидди в нашей комнате, а поиски продолжить утром?

– Прекрасная идея! – бодро отозвалась Энн. – Кузен Мэл, мы сожалеем, что потревожили вас. Вы нас прощаете?

– Э-э, конечно.

– Тогда покойной вам ночи. – Энн кивнула и, отобрав у мужа кошку, выскользнула из комнаты.

– Прости, что побеспокоили, Мэл, – бормотал Гейзенби, отступая вслед за женой. – Сам знаешь, если женщине что-нибудь взбредет в голову...