Но Бог не услышал его молитву. Аврора вела себя потрясающе. Она даже была счастлива, хуже того, она была… болтлива. Она хотела поговорить об этом.

Уилл прервал ее излияния. Он сменил тему и притворился, что чем-то занят. Чем-то, что не может ждать. Он дал ей двадцать баксов и велел сходить в кино.

Все это происходило перед лицом тех книг по воспитанию, которые он читал. Последнее, что должен был делать отец, — это отвергать, уклоняться или отрицать сексуальность своей дочери и веху, которая сигнализировала о ее вступлении в зрелость. Предполагалось, что он примет, и даже с восторгом, ее вступление в этот возраст.

Но во всех книгах по воспитанию кое-что было упущено. Он не нашел инструкций на предмет того, как мужчине растить приемную дочь в одиночку. Были минуты, когда малая разница в их возрасте разделяла их, словно неразделимая пропасть. Уилл знал, что он член маленькой группы — отец-одиночка, который растит дочь-подростка, — и что другие члены клуба были ребята вроде Лукаса Кроссака из «Пейтон-Плейс». Были ли в литературе примеры хороших приемных отцов?

— Я решил, что она готова завести собаку, — сказал он Саре, прервав ход своих мыслей. — Она достаточно долго была одинокой.

— Есть и другое решение, — усмехнулась она. — Жениться на женщине с детьми и таким образом немедленно обзавестись семьей.

Он закашлялся.

— Это американский способ.

— Не будь таким циничным. Люди делают это каждый день.

— Мисс Мун. Это предложение?

— Как будто бы. Я говорю гипотетически.

Уилл поднял руки, сдаваясь.

— Просто проверял.

— Полгорода думает, что нам стоит пожениться, — сказала она. — Ты замечал это?

— Такое трудно не заметить.

— Но ты ведь не думаешь, что мы не можем быть просто друзьями?

Этот вопрос задел его, но он ответил с легкомысленной улыбкой:

— Было бы грустно, если бы мы не смогли. Я понимаю, что ты не готова к новым отношениям.

Она погладила его по руке:

— Вот почему нам так хорошо вместе.

Аврора прервала свое научное исследование щенков и вытащила всех остальных из коробки. Она лежала в траве и хихикала, когда они карабкались на нее.

— Готова спорить, что ты хотел бы иметь десяток Аврор, — сказала Сара.

— Может быть, не десяток. У нас свои взлеты и падения.

— Мне она кажется великолепной. Как ты это делаешь? Как тебе удается растить таких отличных детей?

Он рассмеялся:

— Ты спрашиваешь меня?

— Я спрашиваю всех, с кем встречаюсь. Мне нужна вся помощь, которую я могу получить.

— Как-нибудь зайди к нам. У меня есть кое-какие книги, которые я могу дать тебе почитать.

— Аврора говорила мне о книгах. Их больше сотни.

— Я могу поделиться парочкой. Однако у меня нет ничего про близнецов.

Она охватила живот обеими руками. А у него появилось безумное желание коснуться ее. Он испытывал восторг перед ее телом. Не только округлый живот, но и набухшая грудь, и невыразимый дух тайны, окружавший ее. Он находил ее невероятно сексуальной. Он подумал, не сделала ли она из него извращенца.

— Я попросила Брайди рассказать моему бывшему. Мы с Джеком общаемся теперь исключительно через адвокатов. Я в ужасе от того, какая у него может быть реакция. Я просто-таки вижу битву за опеку, которая заканчивается как в «Родительской ловушке», понимаешь?

— Брайди защитит тебя и детей.

Они посидели молча в густеющей тени в складках холмов, спускающихся к морю. Аврора не торопилась выбрать щенка.

— Хорошо, — сказала Сара. — Чувствовать себя в безопасности — это главное для одинокой матери. Я слышала об этом в группе разведенных, куда я езжу в Фэйрфакс.

— Это помогает?

— Все, что я делаю с тех пор, как покинула Чикаго, помогает. — Она вытянула ноги и вздохнула. — Я рада, что вернулась сюда. Я чувствую, словно снова могу дышать.

— Это хорошо, Сара.

— Когда я была ребенком, я не могла дождаться, когда начну жить. Я хотела жить в большом городе, посмотреть мир. Говорила ли я тебе, что провела свой первый год колледжа в Праге?

— Нет. Как это было?

— Очень похоже на Чикаго, но более старые здания и более грязная река.

Он улыбнулся и повернулся к ней на качелях на крылечке. К черту быть просто друзьями. Она больше не разговаривает со своим бывшим.

— Я тоже рад, что ты вернулась.

Она опустила глаза, при этом ее улыбка стала шире.

— Да?

— Сара…

— Папа! — позвала его Аврора со двора. — Я выбрала.

Он еще мгновение колебался, затем поднялся с качелей и протянул руку Саре, ладонью кверху. Она посмотрела на него:

— Помогаешь бедной беременной женщине встать на ноги?

— Привык к этому.

— Пап, иди сюда! — В голосе Авроры звучало нетерпение.

— Итак, кого ты выбрала?

Они шли с Сарой через двор, и он старательно поднимал ноги, чтобы не наступить на щенков.

— Правильную собаку.

— Это отлично, дорогая.

Аврора сияла улыбкой, которую он никогда не видел раньше. Он думал, что знает все ее улыбки, но эта была новая, в ней открылась особенная глубина.

— Видишь, вот этот больше всех меня хочет, — сказала она, указывая на щенка, который пытался лизнуть ее лицо. Она показала на двух других. — Эти самые хорошенькие, ты так не думаешь? А те двое других, которые играют друг с другом, самые резвые.

Она подошла и сгребла последнего щенка, пытающегося влезть на крыльцо, обратно к матери.

— А этот, — промурлыкала она, прижимая щенка к груди, пока его поскуливание не затихло, — больше всех нуждается во мне. Так что я выбираю этого.


30

Джек начал снова звонить Саре. Он был совершенно потрясен мыслью о близнецах, хотя это и удваивало его обязательства по поддержке детей. Он явно сожалел о шутках насчет того, кто был их отцом. Сара знала это не только потому, что он продолжал звонить ей, — она не отвечала на его звонки. Но и его мать Хелен, и его сестра Меган стали пытаться склонить Сару к примирению.

Сара не испытывала ненависти к Хелен и Меган. Потеряв собственную мать, она была рада, что в ее жизни появилась Хелен. И теперь, когда Сара носила в себе их наследников, ее связь с женщинами семейства Дэйли только возросла. И в любом случае это не они завели себе любовниц вроде Мими Лайтфут и бог знает кого еще. Они не сделали Саре ничего плохого, не считая их лояльности к Джеку. Из вежливости она отвечала на их звонки. Когда Джеку сообщили о близнецах, их звонки удвоились. Что, как думала Сара, кое-что значило.

— Он в ужасном состоянии, — сокрушалась Меган. Сара слушала ее по громкой связи, лежа в кровати. Ее гинеколог настаивал, чтобы она много времени проводила в постели, отдыхая по ходу беременности.

— Это не моя вина, — спокойно сказала она, отказываясь чувствовать себя виноватой. Раньше, когда он был болен, это была ее забота — заставить его почувствовать себя лучше. Рефлекс все еще был удивительно силен, даже сейчас, но она сопротивлялась ему.

— Я не говорю, что это так, я просто констатирую факт.

— Это также не моя проблема.

— Ты была за ним замужем, — сказала Меган. — Ты была с ним, когда он чуть не умер от рака.

— Я не нуждаюсь в напоминаниях об этом.

Она осталась одна, и у нее появилась масса времени для того, чтобы подумать и проанализировать, что пошло не так, взвесить все причины, по которым двое людей, любивших друг друга, окончили свой брак разрывом и конфликтом. Было достаточно легко свалить все на Джека, и она в этом преуспела. Однако с течением времени Сара поняла, что, если она хочет добиться мира и внутреннего исцеления, она должна задать вопросы и себе и осознать свою роль даже тогда, когда все, чего ей хотелось, — это винить Джека.

— Последнее, что я слышала о Джеке, он все еще с Мими Лайтфут, — подчеркнула она.

— Он порвет с ней в ту же минуту, как ты скажешь, что хочешь попытаться наладить ваши отношения, — заверила ее Меган. — Ради ваших свадебных клятв, разве ты не хочешь попытаться преодолеть это?

Клятвы, думала Сара. Она поклялась быть ему женой в здоровье и болезни. Она справилась с болезнью — как и Джек. Но держаться вместе в здоровье оказалось невозможно. Что-то сломалось между ними, и, нравится ей это или нет, она сама приложила к этому руку.

— Прости его и попытайся начать снова! — убеждала Меган.

— Нет, — сказала Сара. Она была удивлена тому облегчению, которое испытала, когда в ней созрела уверенность. Она не дурачила себя. Она не хотела к нему возвращаться. Не ради себя и даже не ради детей. Она слишком хорошо его знала, знала, что новизна отцовства быстро станет для него рутиной и они снова станут дрейфовать порознь.

— Это все, что ты можешь сказать? — Голос Меган звучал недоверчиво.

— Да, это все, спасибо.

— Это не шутки, Сара. И это совсем не смешно.

В конечном счете хотя бы в одном они согласились.

— Он разрушил мое доверие, и это невозможно исправить, — объяснила она. — Я не хочу растить своих детей в доме, где нет взаимного доверия.

Она закончила неприятный разговор и направилась в кафе «Белая лошадь», чтобы встретиться с Джуди и Вивиан и выпить чашечку кофе. Это стало частью ее утреннего распорядка, и она обнаружила, что ценит время, которое они проводят вместе. Они, без сомнения, заботились о ней и умели слушать.

— Я слишком многого ждала от брака с Джеком, — призналась она после чашки латте без кофеина и кокосовой ячменной лепешки. — Он представлялся мне рыцарем в сияющих доспехах, который спасает меня от опостылевшей жизни на устричной ферме. Я отказывалась видеть, что он не тот парень и моя жизнь вовсе не была постылой.