Ну разумеется, она звякала, когда ее толкали.

У Дженни испортилось настроение.

— Была, но папа увез ее с собой, когда переезжал. Ну и чисто технически, она была его.

Комната Дженни была довольно простой: персиковые стены и очень мало постеров. В углу около окна стоял белый книжный шкаф, полки провисали в нем ото всех книг, которые она на них сложила. С одной стороны стоял белый стол с зеркалом и двуспальная кровать с другой. Кровать была выкрашена в белый цвет с металлическим каркасом, который закручивался в сложное изголовье и изножье со столбиками. Краска местами отслаивалась, обнажая металл, скрывающийся внутри.

— О чем ты думаешь? — спросила Дженни, нервно окинув взглядом свою комнату.

Ченс перевел взгляд с нее на спинку кровати и обратно.

— У тебя кровать принцессы, — удивленно сказал он.

— Вообще-то нет, — сказала Дженни, вставая рядом с ним. — Если бы у меня была кровать принцессы, то был бы еще и балдахин. Можешь поверить, я умоляла его мне купить.

Комната олицетворяла Дженни: ночи, проведенные за учебой, а дни за чтением, то, как она прикусывает губу или тот фырк, который она издает когда очень сильно смеется. Эта комната стала еще одним маленьким шагом, который позволил ему узнать Дженни лучше.

— Дженнифер, — позвала ее мама снизу. — Я не слышу никаких жалоб, а ужин уже скоро будет тут. Джесса сама себя не разбудит!

Дженни двинулась к двери.

— Нам стоит пойти, — сказал он.

В комнате у Джессы было темно, но девочка уже не спала. Она сидела на полу в центре в костюме феи и рисовала что-то в раскраске.

— Джесса, солнышко, пора ужинать, — мягким голосом сказала Дженни, приближаясь к девочке.

Малышка посмотрела на старшую сестру и высунула язык.

— Нет!

— Да ладно, я знаю что ты проголодалась, — Дженни потянулась к ней, но девочка оказалась быстрее. Она вскочила и побежала вокруг сестры прежде, чем Дженни успела пошевелиться. — Вернись сюда. Нам надо помыть с тобой руки.

Но малышка ускорилась, врезалась в Ченса, которого не заметила в темноте, и упала на пол.

Дженни с Ченсом резко задержали дыхание, ожидая что раздастся плач. Удивительно, но этого не произошло. Вместо слез малышка посмотрела на Ченса своими зелеными глазами, прямо как и у старшей сестры, и ткнула маленьким пухлым пальчиком в его лицо, крича:

 — Каасавчик!

 Ченс смотрел на девочку в замешательстве.

— Что она говорит? — спросил он у Дженни, но та лишь сгибалась от смеха, глядя на Джессу, продолжающую указывать пальцем и кричать “Каасавчик!” все снова и снова.

В конце концов девочка вскинула обе руки в воздух и воскликнула:

— Вверх!

— Что мне делать? — отчаянно спросил Ченс.

— Она хочет, чтобы ты поднял ее на руки, — сквозь хохот все-таки сумела сказать Дженни.

— Но я не хочу!

— В этом вопросе решаешь не ты, Ченс.

Дженни все еще смеялась над случившимся, когда они спускались вниз. Ченс нес Джессу на руках, а та обвивала его шею своими пухленькими ручками. Мама Дженни уже была за столом с коробкой тако, а перед ней сидел темноволосый мальчик. Они оба открыли рты при виде этой троицы на лестнице.

— Но Джесса никогда никого не любит! — воскликнула мама Дженни, рванув к ним, чтобы забрать дочь у Ченса.

— Не могу поверить, — добавила она, когда Джесса попыталась вернуться к Ченсу вновь крикнув “каасавчик”!

В доме было шумно и суматошно, все пытались рассесться: Джесса села на свой стульчик, Ченс напротив Джека, а Дженни заняла место между Ченсом и мамой. Они вели непринужденную беседу, шутили и многим делились друг с другом.

Ченс чувствовал себя странно, когда, кладя себе добавку, наблюдал за семьей сидящей перед ним. У него никогда не было этого тепла, он никогда не сидел за столом и не ужинал со своей семьей. Его родители обычно ели в гостиной или своей комнате, а детей заставляли сидеть за столом. Он не знал, что семьи действительно устраивают такие ужины, где спрашивают у детей, как прошел их день и, кажется, действительно считают важным выслушать ответ.

А, ведь, они и его приняли. Мама Дженни задавала ему вопросы и действительно интересовалась ответами. Джесса все еще пыталась привлечь внимание Ченса и кидалась кусочками котлеты, а Джек вроде даже не совсем ненавидел его.

Ченс хотел этого. Ему хотелось, чтобы эти моменты (то, как мама Дженни вытирает соус с лица Джессы, в то время, как Дженни громко и заливисто смеется над чем-то, что сказал ее брат) запечатлелись в его памяти. Возможно, однажды Ченс вытащит это воспоминание, и оно согреет его в холоде дома его семьи.


ГЛАВА 7

Дженни

Дженни никогда не чувствовала такого возбуждения. Она практически подпрыгивала на месте, пока Ченс увозил их из города. Девушка с упоением наблюдала, как из окна машины размытые дома сменялись полями, и все пейзажи сливались воедино. Она протянула руку, чтобы включить радио. Ей хотелось саундтрек под все это великолепие.

— Можешь переключить на другую станцию, если хочешь, — сказал Ченс. Со стороны водителя окно было открыто, и его светлые волосы развевались на ветру. На секунду, девушке захотелось пробежаться руками по ним, казалось, что на ощупь они мягкие, как шелк.

— Хорошо, — сказала Дженни, поворачиваясь к окну.

Она — Дженни Уэсслер, идеальная девочка и прекрасная дочь собиралась напиться сегодня вечером. Ко всему прочему, она еще и соврала своей маме об этом. Она стояла перед ней в своем любимом топе и обрезанных шортах и говорила, что проведет эту ночь у Келси. Дженни вышла за дверь широко улыбаясь и притворяясь, что идет к Келси, когда на самом деле она спешила на встречу с Ченсом.

Она собиралась пить, соврала маме и решила провести ночь с парнем. Да, это был просто Ченс, но все же.

Если подростковый бунт выглядел именно так, то это было охрененно прекрасно.

Девушка уже даже больше не нервничала по поводу того, что проведет время с Ченсом. Все стало прекрасно с того раза, как она пригласила его к себе домой. Настоящий поворотный момент в ее жизни. Дженни удалось отлично соединить их школьные отношения и свою семью. Ченс был в ее доме, познакомился с ее семьей — он стал частью ее мира.

Теперь она запросто могла представить, как он приходит к ней после школы за всякими вкусностями или просто посмотреть “Баффи”. Оказалось так легко, соединить эти два мира воедино. И чего она так сильно боялась?

Если бы жизнь было подростковым фильм, то это был бы момент, с которого все изменилось. Они свернули на узкую дорожку, ведущую к Их месту, и Дженни почувствовала как забилось ее сердце. Она слышала, как стукались бутылки друг о друга, пока они ехали по извилистой проселочной дороге.

— Ты кажешься счастливой, — отметил Ченс с удивлением в голосе.

— Я взволнована! — радостно ответила она. Казалось, будто ее нервные окончания дрожат от нетерпения. — Догадываюсь, что это кажется глупым, но я никогда подобное раньше не делала.

— Это мило, — улыбнулся парень. — Рад, что ты взволнована.

Ченс свернул к сараю, который, в лучах заходящего солнца, казался большим и внушительным, а еще таким же интересным, как и в первый раз, когда он показал его девушке.

 Сперва Дженни отнеслась к этому с подозрением, а как иначе? Это же большой сарай, который находится черт знает где. Однако восприятие места поменялось, когда она вошла внутрь. У места был свой характер.

У людей во всяких ТВ-шоу всегда были странные места, где они тусовались и зависали: дома на деревьях, прачечные самообслуживания, лобби отелей. И Дженни поняла, что, возможно, этот сарай мог бы стать таким местом для нее и Ченса. И она сможет исполнить все причуды, которые когда-либо хотела. Посмотрев на сарай Дженни увидела возможности, и это было круто.

Она надеялась, что Ченс это тоже увидит.

Парень отклонился назад, ища что-то на заднем сидении. Достав пиво из пакета, он передал его Дженни.

 -Для тебя, — сказал он, торжественно вручая бутылку.

Стекло охладило кожу. Бутылка, уже успевшая покрыться конденсатом, скользила в руках.

— Как ты это достал? — спросила Дженни.

Ченс таинственно улыбнулся, — у меня свои источники.

Она смерила его взглядом.

— Ладно, ладно. Ник, играющий с Дрейком в группе, уже достаточно взрослый, и я попросил его купить нам пиво.

 — Зачем нам оно вообще нужно? — спросила Дженни, глядя на крышку бутылки. Можно ли ее открутить? Она не хотела опозориться, пытаясь открутить крышку, которая не отворачивается. — Я думала, что в сарае есть водка.

— Есть, — ответил парень. — Я подумал, что в этот раз нам стоит начать с чего-то полегче. Мы всегда можем перейти на что-то крепкое, в другой раз.

Он взял бутылку из ее рук, быстро открыл и передал обратно. Дженни схватила ее за горлышко, но бутылка была такой скользкой, что выскользнула из ее рук и упала на пол с глухим звуком.

— Дерьмо! — воскликнула девушка, когда холодная жидкость выплеснулась на ее конверсы так, что они тут же промокли насквозь. Ужасно смущенная, она быстро подняла бутылку, с полной уверенность, что по цвету ее лицо напоминало томаты.

— Мне очень жаль, — пробормотала она, ставя бутылку в подстаканник. Вытащив салфетки из сумочки, она начала промакивать разлившуюся жидкость, уже замечая темное пятно, образовавшееся на коврике.

А все так хорошо начиналось, — подумала она.

К ее удивлению, Ченс разразился смехом. И это был не тот легкий, вежливый смех, а невероятный хохот от всей души. Он даже не выглядел обеспокоенным тем, что она испачкала его машину.

Все, что сделал парень, так это откинул голову назад и хохотал.