Что ни план, то бред собачий, но я так просто белый флаг поднимать не буду. Я ещё повоюю на войне за свою жизнь. Я всем докажу, что со мной связываться опасно.

«Я четырнадцатилетняя девочка, отмечаю день рождения своих лучших друзей Дианы и Тимофея, им сегодня исполняется пятнадцать лет.

Мы веселились на полную катушку, бегали по улице нашего района, показывая всем наше восхитительное настроение.

— Девчонки, — окликнул нас с Дианой Тимофей, подзывая к своей компании друзей-мальчишек. — Будете с нами играть в пиратов?

Тимофей выглядел красиво в пиратском костюме, с повязкой на глазу и игрушечной шляпой. Этот образ не дел его нелепым, этот образ Тимофею очень шел.

— А. давайте, — воодушевленно воскликнула Диана, выхватывая саблю из коробки с игрушками, я не отставала, прихватив себе не только острое оружие, но, а так, же и стреляющее оружие.

Мы разбежались в разные стороны, спрятавшись за хлипкими и картонными сооружениями, служащие нам крепостями. Большую часть девочек уже взяли в плен, они даже не успели добежать до нашего штаба. Нет, к любой игре нужно серьезно относиться, а не так.

Спрятав револьвер за пояс пышного платья, я удобнее перехватила саблю и пошла на поиски главнокомандующего вражеского войска, то есть, я пошла на поиски Тимофея. Диану я заметила прокрадывающуюся к вражеской еде, ничего нового.

Аккуратно вступив на вражескую сторону, я начала оглядываться в оба, дабы не попасться мальчишкам в плен. Миную большое скопление парней на корточках, прижав к себе платье. Я дошла до места, где обитал главный пират — Тимофей. Он находился не один, а с тремя мальчиками. Достав стреляющее оружие, я показалась пред группой парней.

— Трое убиты, капитан взят в плен, — едва не прокричала я, подбегая к Тимофею со спины, прислонив к его шее игрушечную саблю, а револьвер направила на трех парней.

— Недооценили мы девчонок, — тихо пробормотал один из них, задумчиво почесав свою макушку.

— С тобой опасно связываться, Танька, — весело засмеялся Тимофей, после чего поспешил заключить меня в свои сильные объятия. — Я знал, что ты не сможешь поднять белый флаг.»

Я вслух засмеялась, вспоминая тот забавный момент в игру в пиратов. Эх, сейчас бы мне такие проблемы, как в игре найти логово главного пирата, чтобы приложить к его шее игрушечную саблю. Нет, сейчас у меня всё сложнее, я должна убить дракона, тролля, пару ведьм в придачу, и только потом найти выход из своей крепости. Ну и задачка, на ночь глядя.

Заметив лежащий на полу брендовый пакете со свадебным платьем, я медленно приблизилась к нему, а после нехотя извлекла платье. Оно нисколечко не помялось за все это времяпровождение в пакете, и выглядело, будто его только сняли с манекена.

Прижав к себе платье, я тяжело вздохнула. Меня совершенно не радовали завитки кружева на корсете, которые я так любила, не радовалась и маленьким бусинкам, которые словно бриллианты расположились по периметру всего платья, даже цвет мне уже совершенно не нравился, ибо сливался с моими волосами.

Перевела взгляд на пакет с нижним бельем. Пусть даже не надеяться на первую брачную ночь и тем более на продолжение рода. На мне свинцовые трусы верности, а так же медвежий капкан.

«Вот и наступил день моего рождения. Мне исполнилось пятнадцать лет, и я считала себя совершенно взрослой. В этот день у меня было шикарное платье индигового цвета в пол, а в темных, на тот момент, волосах, были видны живые цветы василькового цвета.

Мама с бабушкой восторгались моей красотой, поговаривая, что это все их сильные гены. Я же ждала своих лучших друзей, то есть двойняшек. Отчего-то в этот день мне хотелось показать себя во всей красе перед Тимофеем, чтобы показать, какая я выросла, а то, что по росту я походила на двенадцатилетнюю девчонку, было совершенно не важно.

Вот и настал тот долгожданный час, когда на пороге моей комнаты показались почти одинаковые мордашки, держа за спиной две невероятно большие коробки.

Дианка, опустив подарок, подбежала ко мне, заключила в своих объятиях и говорила мне поздравления на ухо, но я ничего не слышала, я смотрела только на её брата.

— Привет, Танька, с днем рождения, тебе очень идет это платье, — наконец произнес он первые слова, а я, выпутавшись из объятий его сестры, сама обняла парня.

— Спасибо большое, — соизволила ответить я, когда обрела дар речи вновь. — Пойдемте, нечего тут стоять.

Весь вечер моего дня рождения я так и норовила показать Тимофею, какая я красивая, умная, ловкая. Я старалась отвечать на все вопросы конкурса, везде участвовала, поправляла платье, чтобы оно привлекало внимание его изумрудных глаз.»

Сморгнув набежавшие слезы, я поняла насколько была глупа, думая, что относилась к Тимофею, как к брату. Глупая, глупая, Таня. Я никогда не относилась к нему как брату, давно следовало это понять. Тимофей для меня всегда был выше понятий лучший друг, брат, двойняшка лучшей подруги. Тимофей был выше понятия «любовь», ведь мои чувства к нему переходят даже границы сумасшествия. Только поздно я это осознала, а потом и ни время не вылечило, и ни ошибки свои не исправила.

«В смешанных чувствах я села за руль спортивной машины, выбитая из колеи признанием Тимофея. Я же действительно считала его братом, другом, но не рассматривала его под другим углом. Может, я и не правильно сейчас поступила, резко дав ему поворот от ворот, но сделанного дела не воротишь.

Я завела двигатель, после чего выехала на стартовую черту. Девчонка, подававшая старт, сняла с себя красный платок, привлекла внимание всех гонщиков, и подбросила платок вверх. Машин сорвались с места, унося красную тряпочку в сторону.

Нет, я отношусь к Тимофею, как к брату, не более. Но почему тогда мое сердце замирает, когда я слышу о Тимофее? Почему в редкие моменты мне хочется к нему прижаться, рассказать о проблемах, почувствовать его поддержку.

Задумавшись, я не сразу заметила, как две машины, потеряв управление из-за резко поворота, летят прямо на меня. Поддавшись панике, я не знала, что делать, поэтому пыталась выкрутить руль и затормозить одновременно. Мне почти удалось избежать столкновения с двумя машинами, но я врезалась в борт, после чего потеряла сознание.»

Вновь вздрогнув, я выронила платье из рук. Да, не во время мне пришло осмысление своих чувств к одному парню с невероятно изумрудными глазами. Хотя, я уже не жалею, что случилась та авария, ведь я бы тогда не покинула гоночный трек, спустила бы на нем всю свою молодость, потеряла бы на этом треке все, что мне дорого.

Подняв бесформенную кучку с пола, являющуюся моим свадебным платьем, я аккуратно сложила его на кресло, после чего села на кровать. И сколько бы я не боролась со сном, я всё же умудрилась уснуть ближе к четырем утра.

Знаете, недаром люди говорят, что нам снится то, что мы хотим, потому что мне снился Тимофей и побег с собственной свадьбы.

Пробуждение утром было достаточно резким. Я просто подскочила с кровати, как только на мое лицо прыгнули первые лучи солнца. Может это и звучит мило, что я проснулась с первыми лучами солнца, но на деле я поняла, что обречена. Внутренности моего тела сжимались, чувствуя ту неизбежность, что мне предстоит. Откровенно говоря, у меня началась истерика и паника.

Откинув волосы назад, я носилась по комнате, смотря то на время, что близилось к семи утра, то на дверь, ожидая, когда в неё вломится отец со своей бригадой визажистов. Я едва сдерживала истеричный визг, до посинения сжимая губу в тонкую линию или кусая губы до крови. Никогда не думала, что буду способна прокусить намеренно свою губу.

Ровно в семь ноль-ноль в мою дверь постучали, а на пороге появился папочка, но один. Он придирчиво осмотрел меня, мою комнату, после чего отправил в душ.

— Давай-давай, шевелись, к восьми утра придут стилисты, а тебе надо успеть голову помыть и самой душ принять, — ворчливо проговорил отец, уходя на кухню, чтобы приготовить мне завтрак.

Однако в горло мне не лезла даже простая вода, а мысли о еде вызывали рвотные порывы, поэтому я как можно дольше простояла под душем, дабы выйти из ванной комнаты к самому приходу стилистов. Папа не успеет меня накормить, то есть я буду счастлива.

Голову я мыла долго и тщательно, промывая чуть ли не каждую волосинку, а после ещё сушила волосы феном, закрывшись в своей спальне.

— Таня, выходи, стилисты пришли, — постучавшись в мое убежище, проинформировал меня папа.

Тяжело вздохнув, я накинула махровый халат, плотно его затянула и вышла в большую комнату. Там собралось очень много народа. Кто-то подбирал косметику, кто-то устанавливал рабочее место для стилистов, кто-то маялся с вопросом о моих волосах. Мне до такой степени стало неловко, что я едва не убежала обратно в комнату, но папа настойчиво усадил меня на стул.

Надо мной возились так долго, что я успела пожалеть о пропущенном завтраке, но и дернуться, не смела, боясь, что мне или глаз тушью и карандашом проткнуть или волосы ненароком прожгут, пока завивают кудри и сооружают конструкцию из кос. В скором времени большая часть народа покинула помещение, остались только те, кто занимался моим внешним видом и внешним видом моего платья.

В двенадцать утра, если быть точной, то время близилось уже к часу дня, я была практически готова. Да, я выглядела принцессой, нет, я выглядела королевой, но если только Снежной. Мой внешний вид поразительно отличался от того состояния, что бушевало внутри. Мой нежный, чуткий, невинный образ совсем не сочетался с обледенелой, дерзкой, совсем не невинной душой. Папа словно хотел всем моим внешним видом доказать, что я, его дочь, могу быть королевой Англии.

— За тобой подъедут к двум часам, так что не торопись надевать платье и туфли. Ладно, милая? Во избежание, так сказать, порчи платья или туфель, — с улыбкой попросил меня папа, после чего оставил меня одну.