Я словно горела от прикованных взглядов. Они обжигали меня, заставляя раскрепощаться на полную катушку, и не раскрывать глаз. Может, с закрытыми глазами мне было не так неловко, не так страшно. С закрытыми глазами мне было всё нипочем.

Я двигалась то плавно и нежно, то резко и дерзко. Я не знала, зажигает ли это толпу, но в этом случае надеялась на Ингу, которая точно знала, что делать. Я просто забывала, что нахожусь на работе, стараясь получить от происходящего наслаждение. Или я просто привыкла думать, что работа не может приносить удовольствие.

Плавно проведя руками по телу, я скрестила их над головой, делая поворот, на миг, открывая глаза, мгновенно попадая в плен безумно диких изумрудных глаз. Не сдержав удивленного вздоха, я силовой воли заставила себя танцевать дальше.

Мысли в голове спутались вновь, меня мучило столько вопросов одновременно. Я не понимала. Что здесь делает Март, и как, среди такого количества народа, я наткнулась именно на его взгляд. Может, он меня словно магнитом притягивал, я не знаю.

И черт меня дернул танцевать, продолжая смотреть в глаза Тимофея, который сидел на диване в компании своих друзей. И танец уже больше не был простым освобождением эмоций, он был посвящен Тимофею, отдан в его покорное пользование. Подписываюсь под этими словами едва ли не кровью.

Кусая свои губы, я грубо схватилась за золотистые металлические оковы, что окружали меня, и продолжила танцевать. Я наклонилась, насколько это позволяла сделать клетка, тряхнув волосами, после чего выпрямилась, сделав всем телом волну. Разгоряченной ладонью схватилась за пересохшее горло, повела раскрытую ладонь до ремня на шортах, где её и остановила. Тимофей закипал и злился, сжимая и разжимая кулаки, не обращая внимания на своих друзей и девушек, что пытались привлечь его.

И я не знаю сколько это безумие длилось. Просто в один момент почувствовала, что наши клетки спускаются, и поднимаются новые. Это означало, что сейчас три часа ночи и смена подошла к концу.

Едва выскочив из клетки, я попала в цепкие объятия Инги, пищавшей что-то неразборчивое.

— Это было круто, Танька, — оторвавшись от меня, прокричала девчонка. — На меня практически никто не смотрел, все взгляды были уставлены на тебя.

Мы рассмеялись и поплелись в свою «каморку», сняв каблуки, от которых жутко болели ноги. Хотелось скорее попасть домой, принять душ и лечь спать.

И когда до заветной двери оставалось лишь пару шагов, руки, неожиданно обвившие мою талию, резко дернули мое тело назад. Я с визгом прижалась к разгоряченному телу, моментально успокаиваясь, узнавая Тимофея.

Инга повернулась, собравшись, было кричать, но лишь взглянув на Тимофея, подмигнула мне и скрылась в гримерной комнате.

Март, развернул меня, прижав к стене, обхватив мою шею одной рукой, почти так же, как сделала это я немного ранее. Изумрудные глаза пылали дикой яростью, что я чуть вздрогнула.

— Поменяла балет на стриптиз?

Я оторопела, не зная, что сказать. Да, и боялась, что скажи я хоть слово, ладонь парня точно сожмет мою шею сильнее. Тимофей продолжать осыпать меня вопросами.

— Я тебе спрашиваю, что ты здесь делаешь? Поиграть захотелось, или что? Отвечай мне, Таня.

Я дрожащими руками обхватила руку Тимофея, что продолжала удерживать моё горло.

— Тим, я переоденусь, и мы поговорим, — жалко прошептала я, сама от себя не ожидая своих плаксивых эмоций.

С минуту посмотрев мне в глаза, Тимофей отступил, пропуская меня в комнату, где только что скрылась Инга.

Немедля, я забежала в гримерную, прижавшись к двери. А Лебедева, смывающая макияж, отложив ватный диск, сказала.

— А в сказках всё сказано иначе. На самом деле монстр — это не человек, а его чувства.

Я не нашла, что сказать, молча согласившись. Я уже хотела начать собираться, но испугалась неподвижности девушки, которая смотрела на стол стеклянным взглядом. Всхлипывая, Инга сумела ровно выдавить из себя слова, чуть не заставившие меня заплакать.

— Все мы думаем, что повстречав какого-то определенного человека, мы будем жить как в конце сказки. Всё будет хорошо, замечательно, а в действительности получается, что ты словно чудовище, который в конце сказки должен умереть.

Растерев руками щеки, Инга продолжила собираться, как ни в чем не бывало, с улыбкой глядя на меня. Я тоже решила, что нужно поторопиться со сборами.

Тимофей всё так же ждал меня около гримерной, прислонившись спиной к двери. И что покоробило и меня, и Ингу, так это то, что напротив Тимофея стоял Ринат в точно такой же позиции.

— Ин, — прошептал бармен, отрываясь от стены, и делая пару шагов к нам на встречу.

Инга, сжав ладони в кулаки, сбежала из коридора, заставив Рината бежать за ней. Мы с Тимофеем остались одни.

— Отвези меня домой, — отчего-то тихо попросила я, приближаясь к парню.

— Поехали, — вздохнув, ответил Март, и приобняв меня за плечи, повел в сторону своей машины.

Всю дорогу до моего дома мы молчали, не смотря друг на друга. Тим следил за дорогой, а я обдумывала свои оправдания. Врать ему не хотелось, поэтому я выбирала доводы, способные разумно объяснить сложившуюся ситуацию.

Припарковавшись рядом с моей машиной, которую я оставила возле дома, отправившись на работу на общественном транспорте, Тимофей заглушил двигатель, и вышел из машины. Я поторопилась выйти следом.

И знаете, всё так смутно в этот момент стало. И помню, что сигнализация сработала, мы поднимаемся на лифте, и уже стоим на кухне, смотря друг другу в глаза, а как так быстро это случилось, я не могла понять.

— Не затягивай с ответами, Тань, — нарушив молчание, сказал Тимофей, присаживаясь на стул.

— У меня такой сумбур в голове, что я даже не знаю с чего начать пояснять, Тимофей, — панически ответила я, хватаясь обеими руками за голову.

— Давай с самого начала, четко и с расстановкой, — словно в издевку «помог» Тимофей, усмехаясь над моим видом.

— С самого начала? — разозлившись, спросила я. — Хочешь, самого начала, то будет тебе с самого начала. Только слушай внимательнее, не факт, что всё будет четко и с расстановкой. Давным-давно, жила-была девочка Таня, и до знакомства с мальчиком Тимофеем бед не знала. В четыре года лоб из-за него разбила, а в пять лет коленку. В семь лет платьице школьное из-за него порвала, а в восемь туфельку потеряла из-за мальчика Тимофея. В десять лет из-за него губу разбила, в одиннадцать локти. В шестнадцать рану на сердце из-за него получила, а в двадцать сердце из-за него разбила. И вроде бы до гроба его любила, а он словно Иван — дурак, обиду страшную на неё держал. И вроде бы отпустить его хочется, а не получается, назло словно. А потом у Танечки появились проблемы серьезнее, всё по той же причине.

Я прервалась, захлебываясь слезами, яростно стирая их со щек, боясь, что они могут сильно меня обжечь. Старалась хоть как-то себя успокоить, но смотря в эти изумрудные глаза, все мои барьеры рушились.

— Тим, моя мама узнала, что ты был моим первым мужчиной, но я попросила её ничего не предпринимать, оставить всё как есть. Но она не оставила, понимаешь. Марина Алексеевна запудрила мозги моей матери, и та решила, что я просто обязана выйти замуж за Олега. Я не знаю почему, не надо на меня так смотреть! Я едва выкрутилась из этой ситуации, и теперь я зарабатываю на жизнь танцами. Да, такими. У меня нет выбора, Тим. Я не могу больше быть содержанкой. Я вообще ничего больше не могу. И браслет я у тебя около месяца назад оставила, и так и не нашла.

Я несла какую-то не связную ахинею, стараясь хотя бы четко произносить слова, но и это выходило с трудом. Казалось, что легкие вспороли, и с каждым словом я умирала. Я поняла, как было сложно выворачивать наизнанку душу Тимофею. Теперь мы квиты.

Март, не слова не говоря, поднялся со своего места, подходя ко мне и заключая в свои объятия. Я рвано выдохнула, цепляясь за него, как за спасательный круг.

— Мы можем начать с нуля, — прошептал Тимофей, сжимая меня все крепче. — Без ссадин, синяков, царапин, порванных платьев и потерянных туфель.

— И без рваных сердец?

— Тем более без них.

Глава 22

Я крепче прижалась к горячему телу парня, неспешно вдыхая его аромат, всеми силами заставляя себя четко распределить свои мысли и не сказать очередную глупость. Тимофей ждал.

— Таня Долматова, двадцать лет, осенью исполнится двадцать один, студентка академии искусств, работаю танцовщицей в клубе «созвездие», — отстранившись от молодого человека, с улыбкой произнесла я.

— Тимофей Мартин, двадцать лет, в августе исполнится двадцать один, студен, подрабатываю в фирме своего отца, — поддержал меня Март. — А теперь, пожалуйста, по подробнее мне о твоих заработках, юная леди.

— Я же уже сказала, что больше не могу висеть на родительских шеях, а единственное что я умею, так только танцевать, — пояснила я.

— Таня, я дам тебе денег столько, сколько захочешь, но только уйди оттуда, — сказал Тимофей, недовольно и раздраженно устремляя взгляд на меня.

— Нет, Тимофей, мне действительно нужно начать жить самой, понять суть самостоятельной жизни, понимаешь?

— Таня, почему ты вечно переворачиваешь всё верх дном. Почему мы не можем спокойно начать всё с чистого листа? — взбесился Тим, расхаживая по кухне.

— Если ты действительно хочешь начать всё с нуля, то, — я прервалась, неожиданно вспоминая сообщение Дианы о миловании Тимофея и Юлии. — То сначала прекрати все отношения с другими девушками.

— Да, какие ещё девушки, Таня? — вскричал Тимофей. — Да, я на тебе одной, черт возьми, помешан.

В опровержение его слов, телефон парня предательски зазвонил, выявляя на главном экране фотографию Юлии Ахиевой, которая соблазнительно улыбалась в камеру.