Боже мой, я еду домой. Что может быть счастливее?

Я сразу же воодушевляюсь. Уилл улыбается и сжимает мою руку. Не могу дождаться, когда покажу ему свой дом и представлю своего молодого человека родителям и друзьям.

*

Джимми Фэллон, конечно же, задает вопросы о наших отношениях, но мы, как обычно, все отрицаем. Я чувствую себя глупо. Мне не нравится всем врать, ведь наверняка люди понимают, что мы лжем. Джимми принимает наш ответ. Он довольно забавный, даже не скупится на импровизацию сцены, когда Владимир впервые встречает Коэна. Это очень смешно, вся студия и мы были в восторге.

После того, как интервью заканчивается, мы возвращаемся в отель, собрать кое-какие вещи для нашего маленького отпуска. Мы все чаще и чаще останавливаемся в отелях, и я начинаю привыкать жить на чемоданах. Уилл уходит раньше, чтобы никто не видел нас покидающими отель вместе. Напоследок он дарит мне долгий поцелуй и уезжает в уединенную студию-жилище в предгорье. Когда Уилл показал мне фотографию номера в интернете, я была в восторге. И мы сразу забронировали его.

Я выжидаю около получаса, прежде чем отправиться вниз. Такси уже ждет меня. Я проскальзываю внутрь и пристегиваюсь. Мы отправляемся по Голливудской Автостраде к Предгорью. К счастью, перед отелем не дежурят папарацци, так что я буквально прошла от фойе к ожидавшему такси без привычного толкания, пихания и вспышек света.

Водитель подъезжает к нашему уединенному пристанищу, останавливается и начинает доставать мой багаж. Я вижу, как Уилл мчится вниз по лестнице навстречу мне. И, как только он добегает до меня, молча хватает в охапку и начинает кружить, прижимаясь своими губами к моим. Мне радостно, и я смеюсь.

― Боже, я в предвкушении следующих двух дней с тобой наедине.

Я чувствую прилив жара внутри, и не просто сексуального характера. Мне неловко, что он не сдерживает себя перед водителем такси. К счастью, это не молодой мужчина, и можно не особо беспокоиться, что он имеет представление о том, кто мы такие. Я с таким же пылом целую Уилла в ответ. Водитель с улыбкой ставит мой багаж на землю, а затем возвращается в машину.

― Спасибо, ― говорю я между поцелуями, перед тем, как он уезжает. В ответ таксист высовывает руку из окна и коротко, резко машет напоследок.

― Целых два дня для себя. Только ты и я, одни, и наш замечательный отдых, ― шепчу я.

― Кстати, можешь отпустить меня сейчас? ― смеюсь я, но Уилл по-прежнему держит, уткнувшись мне в шею.

― Никогда! Я никогда не отпущу тебя. Ты ― моя, детка, вся моя.

Он осторожно ставит меня на землю и целует в макушку.

― Мне так тяжело было держаться от тебя подальше. Поэтому я не хочу, чтобы в течение ближайших двух дней мои руки или тело находились вдали от тебя хоть на несколько дюймов. Ты так много значишь для меня, и я собираюсь все наше время показывать тебе, сколько, ― говорит он, поднимая мои сумки.

― Я знаю, что ты чувствуешь. И я с таким нетерпением ждала наш маленький отпуск, что хочу каждую минуту провести с тобой. Может, съедим что-нибудь? Я умираю от голода.

Свободной рукой Уилл обнимает меня за талию, и мы идем в сторону причудливого маленького уединенного коттеджа.

― Ты представляешь, сейчас... ― он смотрит на часы, ― два часа ночи.

Широкая улыбка озаряет его лицо.

― Ух ты! Пошли спать, ― предлагаю я.

Мы поднимаемся по лестнице к входной двери и заходим внутрь. Здесь великолепная свободная планировка. Основную площадь этого маленького домика занимают большие черные кожаные диваны и огромная кухня с серыми мраморными столешницами. В глубине ― трехступенчатый подъем, который ведет в основную спальню. Как здесь мило! Я хочу продолжить осмотр. Но, как мне кажется, у Уилла совсем другие планы. Он подводит меня к лестнице, мы поднимаемся и входим в спальню, основное пространство которой занимает огромная кровать королевского размера, с балдахином, белым изголовьем и соответствующей белой фурнитурой. Это просто поразительно красиво.

― Уилл, это даже лучше, чем я себе представляла.

Я открываю дверь на балкон и выхожу на улицу. Я чувствую свежий ночной воздух. Сквозь лес пробивается бледный лунный свет.

― Как красиво, правда? Так хорошо вдали от города и от всех этих сумасшедших фанатов и папарацци, ― говорит он, и я чувствую, как он подходит ко мне сзади, обнимает и кладет голову мне на плечо.

Я выдыхаю. Этот момент не мог быть более совершенным. Через несколько минут мы возвращаемся обратно внутрь и идем в отдельную ванную комнату. Там быстро принимаем душ вместе, оказываемся голыми в постели и в течение получаса засыпаем.

Солнце поднимается, и я вижу маленькие частицы пыли, двигающиеся в сверкающем свете, который проникает сквозь балконные двери. Они выглядят как маленькие танцующие феи. Уилл еще спит. Его великолепное тело переплетено с моим. Он меня крепко держит. Я смотрю на его красивое лицо, слушаю его медленное дыхание, а затем понимаю, что нет никаких причин, чтобы нам сегодня вставать с постели. Никаких пресс-вечеринок или ранних утренних подъемов. Я прижимаюсь к нему крепче и чувствую, как мне хорошо. Вот, где мое место, которому я принадлежу.

Еще несколько часов блаженного сна. Я открываю глаза и вижу Уилла, наблюдающего за мной.

― Сколько времени? ― спрашиваю я тихо. Он смотрит на часы, а потом обратно на меня. На его красивом лице улыбка.

― Три часа дня, ― ухмыляется он.

― Черт! Пора вставать. У меня так громко урчит в животе. Не могу поверить, что мы проспали до arvo (прим. пер.: «до обеда» ― австралийский сленг).

― Arvo? ― удивляется Уилл.

― До обеда, милый, ― говорю я, отмечая, что в наш разговор вползает немного австралийского сленга.

― Ах, да, ― доходит до него.

Я смеюсь и начинаю перечислять некоторые характерные сленговые австралийские словечки: «Yep, righto luv. We’ll crack a tinny and chuck a u-ey and Bob’s your uncle, fair dinkum mate (Да, верно, детка, мы откроем банку пива, развернемся в машине и дело в шляпе, честное слово, дружище ― пер., австралийск.), ― говорю я, хихикая над тем, как это звучит.

― Это было по-английски? ― спрашивает он, пока мы оба смеемся.

― It’s dinky di, true blue Aussie (Это, честно говоря, настоящий пьяный австралийский ― пер., австралийск.), и, если ты собираешься встретиться с моими родителями, когда мы будем в стране Оз (прим. «в Австралии») на следующей неделе, то лучше бы тебе освежить свой австралийский сленг, детка, ― говорю я, а он в изумлении смотрит на меня.

― Встретиться с твоими родителями? Когда мы это решили? ― спрашивает он.

Ой, я сразу понимаю, что перегнула палку.

― О, извини! Тебе не обязательно встречаться с ними. В любом случае, это было скорее предложение, а не факт; конечно, тебе не придется с ними знакомиться, если ты не хочешь … ― я плачу, и он восклицает:

― Конечно, я встречусь с ними. Нет ничего лучше, чем встретиться с замечательными людьми, благодаря которым ты появилась на свет, специально для меня, ― говорит он мягко.

Я улыбаюсь, и мы медленно встаем с кровати. Я надеваю какие-то спортивные штаны, свитер и кроссовки. В это время года довольно холодно, поэтому на мне столько слоев одежды, сколько это возможно, особенно учитывая, что я привыкла к сухому жаркому климату Австралии. Мы спускаемся по ступеням вниз, чтобы сделать себе поздний завтрак. Уилл достает бекон, яйца, хлеб, кладет все это на стол и начинает большую готовку. Мы едим на нижнем этаже, откуда открывается вид на пышную зелень леса. Это место совершенно уединенное, и все, что нам остается ― быть вместе и быть самими собой. Мы сидим на балконе, и, кажется, будто несколько часов бесцельно пялимся на лес, но в реальности, всего лишь короткий миг. Уилл резко встает, отвлекая мое внимание от милых маленьких воробышков, гнездящихся на дереве.

― Ты в порядке? ― спрашиваю я, обеспокоенная его внезапным движением.

― Пойдем со мной, ― говорит он, хватая меня за руку, а затем ведет вниз по лестнице в сторону леса.

― Что мы делаем?

Мы заходим в лес, следуя по проглядывающей заросшей небольшой тропинке.

― Я что-то слышу и хочу проверить. Пойдем, если это то, о чем я думаю, тебе очень понравится, ― говорит он, увлекая меня за собой.

Мы идем сквозь густой зеленый лес по маленькой тропинке, и приходится ладонью раздвигать ветви на своем пути. Мне становится так смешно, когда я наблюдаю, как смело Уилл шагает сквозь заросли. Темные, пышные ветви растут высоко в небо, более мелкие стремятся к свету, и от этого создается ощущение прохладной, но тропической оранжереи. Маленькие цветущие растения, будто детские слезинки, стелятся по тропинке, покрывая землю как ковер. Время от времени мне попадаются мелкие зеленые древесные лягушки, перепрыгивающие передо мной с одной стороны дорожки на другую.

Может ли это место быть еще красивее?

― Ну что, поросенок, обратно? ― спрашивает он игриво, нарушая мои мысли.

Сегодня Уилл в отличном настроении.

Он поворачивается вокруг, я немного разбегаюсь и запрыгиваю ему на спину, обвив руками его шею, а ногами талию. И в таком положении мы отправляемся дальше. Мы идем еще около минуты, и я тоже начинаю что-то слышать.

― Мне кажется, я слышу, ― взволнованно визжу я.

― Я тоже, ― говорит он и раздвигает два огромных пальмовых листа. Там, в самом низу показывается водопад и небольшой пруд, с такой кристально чистой водой, какую я никогда не видела. Уилл смеется. Я спрыгиваю с него и бегу к краю воды.