Таня Винк - Прости за любовь

– А где моя клумба? – спросила Лена.

– Вот она, – Гриша открыл план и навел курсор на круг.

– Не понимаю… – Лена всматривалась в экран, – она на прежнем месте?

– Нет, я ее перенес.

– Зачем?

– Затем, что на ее месте будет фундамент.

– Эту клумбу еще мой дед заложил! Нет-нет, я не согласна, никакого фундамента!

– Леночка, доверься профессионалу, – встрял Дима.

– Я не согласна! – Лена шмыгнула носом, ее руки дрожали.

– Понимаешь, архитектура – это наука со своими правилами и законами, – сказал Гриша. – Если не перенести клумбу, то пострадает освещенность террасы. Верхушки сосен будут закрывать солнце на сорок минут раньше.

– Я это переживу!

С минуту они сидели в тишине.

Гриша нахмурился.

– Хорошо. – Он закрыл ноутбук. – Я сделаю так, как ты хочешь.

Гриша выпил кофе и уехал.

– Чего ты вцепилась в клумбу? – удивился Дима.

– Не твое дело! – нервно ответила Лена. – Ты привез мои туфли?

– Да, они в чемодане. – Дима взял журнал.

Только он лег на диван, как вошла Лена со спортивными туфлями в руках. Ее лицо пылало гневом:

– Кто их надевал?

– Надевал? Никто не надевал, – сердито ответил Дима.

– А это что? – Она сунула туфли Диме в лицо. – Я всегда развязываю шнурки, а потом снимаю!

– И что? – Дима смотрел на шнурки и ничего не понимал.

– А то, что их кто-то надевал!

Лена швырнула туфли на пол с таким видом, будто это была ядовитая змея.

– Их никто не надевал. – Дима снова уткнулся в журнал.

Лена всхлипнула.

– Послушай, – Дима отложил журнал и сел, – уборщица не могла надеть, она не грешит этим. Значит, ты просто забыла развязать.

– Нет, это значит, их надевала другая женщина.

Дима вздохнул:

– У нас в доме нет другой женщины, только Зоя!

Лена взяла телефон.

– Зоя, здравствуйте. Скажите, пожалуйста, вы надевали мои спортивные туфли? Что? В ремонт? Послушайте, это же неприлично! Я не знаю, что теперь с ними делать. Не нужны мне ваши деньги, я… Нет, ты слышишь?! – обратилась она к Диме. – Эта тварь бросила трубку! Она ходила в ремонт в моих туфлях!

– В какой ремонт?

– Сапоги относила, подошва, видите ли, отвалилась! – взвизгнула Лена. – Как она смела?! Боже мой, я не смогу их надеть! Никогда! Убери их! Немедленно! Выбрось в мусор! Я брала их руками! – Лена смотрела на свои руки, будто это были две ядовитые гадюки.

Насмотревшись на руки, она побежала в ванную. Из ванной она выскочила, тщательно вытирая руки полотенцем.

– Уволь ее немедленно.

– Ты что? Из-за туфель? Да человеку нечего было надеть!

– Плевать!

– Лена, она честная женщина, она работает у нас два года. Она чистоплотная, исполнительная, мне нравится, как она убирает.

– Может, тебе не только это нравится?!

Дима сунул журнал под мышку и пошел в ванную – только там можно побыть одному. Едва он закрыл за собой дверь, как услышал голос Лены:

– Я сама ее уволю. Я не потерплю, чтобы кто-то прикасался к моим вещам. Клумба – тоже моя личная вещь, ее нельзя трогать, усвой это!

Дима уже дочитал статью в журнале, а Лена все еще ворчала, но уже не так нервно.

Ночью жена разбудила его криком: «Дай руку!» Он дал руку, и она прижала ладонь к животу. Он почувствовал толчок: «Здравствуй, папа!»

«Здравствуй, малыш!»

Много лет назад, когда первый малыш ударил ему в ладонь, он едва не заплакал от счастья. Во второй раз он заплакал беззвучно. В третий раз рука дрожала, а сердце болело. В четвертый он послушал удары и сказал: «А нельзя ли его забрать оттуда? Пусть сделают преждевременные роды». Лена закрыла глаза и не ответила.

«Мой пятый малыш…» Нет, шестой. Тот, самый первый, так и не ударил его в ладонь, он затих в одиночестве раньше его братьев.

Лена включила ночник и посмотрела на Диму:

– Пожалуйста, не уезжай, будь с нами рядом, ты нам очень нужен.

По ее виску стекала слезинка. Она быстрым движением вытерла ее, но тут же появилась новая. Дима поцеловал жену в соленый висок.

– Я не уеду, не оставлю вас. Спи…

Она улыбнулась, выключила ночник и прижалась к Диме.

1988 год. День третий

На пляже Дима вертел головой в разные стороны. Он не видел Насти в столовой, а Света сказала, что Настя быстро поела и умчалась в неизвестном направлении.

– Чего ты такой нервный? – спросил Тарас.

– Ничего.

Тарас лег набок:

– Слушай, ты не сердись за вчерашнее, делай что хочешь, просто не слишком увлекайся. Ты ж про меня Людке не скажешь?

Дима посмотрел на него с недоумением:

– Я что, на сволочь похож?

– Нет, совсем не похож, но я всего лишь прояснить хотел. Я тоже Лене ничего не скажу. О, приперлись… курицы! Светка меня динамит, сучка недоделанная, но я своего добьюсь, – он понизил голос до шепота.

К ним подошли Света и Аня.

– Привет, мальчики, – сказала Света. – Как водичка?

– Кому как, – буркнул Тарас.

– Чего не в настроении?

– На солнце перегрелся.

– Так пойдем освежимся, – предложила Света, не сводя глаз с Димы.

– Я только что искупался, – сказал Дима и вдруг увидел Настю.

Он забыл обо всем и обо всех, вскочил и пошел ей навстречу.

– Доброе утро!

– Доброе утро.

Дима стоял и смотрел на нее. Он забыл, где находится, не видел, как Тарас сел и, сняв темные очки, уставился на них. Не видел, с какой ненавистью за ними наблюдает Светлана.

– Тебя не было в столовой, – сказал Дима. – Я решил, что-то случилось, боялся, что ты заболела или уехала. – Его голос прерывался, от волнения сбивалось дыхание.

– Ну что ты, уж кого-кого, а тебя я предупредила бы. – Настя улыбнулась. – Я быстро позавтракала и побежала на почту дать телеграмму. Мне надо было поздравить одну знакомую с днем рождения.

– Ты могла заказать телеграмму из моего номера, у нас есть телефон.

– Я не знала, что так можно.

– В другой раз обязательно скажи.

– Хорошо. Но, кажется, больше поздравлять некого. – Она сморщила носик.

– Ты будешь купаться?

– Конечно!

– Тогда идем! – радостно воскликнул Дима.

Они доплыли до буйка, вернулись обратно и сели на камешки. Между бровями Насти вдруг пролегла крошечная морщинка.

– Дима, я не была с тобой до конца откровенной.

– В чем? – с замирающим сердцем спросил он.

– Я не предупредила тебя… Прости… Я не хотела… Я… я выросла в детском доме, – выпалила она и вся съежилась, будто боялась, что ее ударят.

У Димы отлегло от сердца – он-то думал, Настя скажет, что у нее есть парень.

– Не предупредила? – с облегчением выдохнул Дима. – Какая разница, кто где вырос? Главное – ты такая, какая есть, какой я тебя знаю.

– Ты не знаешь меня, – грустно сказала Настя.

– Может, и не знаю, но я тебя чувствую.

– Дима, – она смотрела в глаза, – все говорят, что таких, как я, надо бояться, что мы другие…

– Плевать мне на то, что говорят! – воскликнул он. – И забудь, откуда ты, для меня это не имеет значения.

– Ты первый, кто так говорит. – Она улыбнулась. – Ты удивительный. Помнишь, я рассказывала о дяде Роме? Он мне не родственник, он у нас в детдоме работал. Не знаю, как его должность правильно называлась, но он был и сторожем, и садовником, и плотником, да кем он только не был! До этого он работал в милиции. Дядя Рома очень любил детей, своих у него не было, единственный сын умер. Видел бы ты, какие чины приезжали к нему на день рождения! Даже генерал приезжал. Дядя Рома надевал китель, и они все уезжали, а мы боялись, что он больше не вернется. Но он возвращался и привозил огромную сумку вкусностей. Я ждала его. Часами сидела у окна, высматривала, когда он войдет в калитку. Мы с ним очень дружили.

– Это хорошо, когда с кем-то очень дружишь, – заметил Дима.

Настя вновь нахмурилась:

– Ты рассказывал о своей маме…

– Прости, если сделал тебе больно.

– Нет, что ты! Я хотела сказать, ты так хорошо говорил о своей маме! Она, наверное, очень добрая.

– Очень. Она хороший врач, пациенты ее любят.

На лице Насти появилась решимость, и она уставилась на Диму немигающим взглядом:

– Я сейчас кое-что скажу тебе, но обещай, что не подумаешь, что я ненормальная.

– Настя! – в сердцах воскликнул он. – Как можно?!

Она набрала пригоршню камней и принялась бросать их в волны. Покончив с камнями, Настя некоторое время смотрела на воду, а потом тихо произнесла:

– Слушай, как так может быть – мне снятся люди, которых я потом встречаю, будто кто-то заранее предупреждает. С тобой так бывает?

– Чтоб снились, а потом встретились… – Он задумался. – Нет, не бывает.

Она замолчала и набрала еще камней.

– Вот тебя я видела во сне, – она с вызовом посмотрела на Диму, – давно. Ты мне веришь?

– Конечно, а зачем тебе лгать? Так бывает…

– Ну, чтобы произвести впечатление.

– Тогда скажу, что я тебе верю. Еще скажу, что ты самая интересная девушка из всех, кого я встречал. Я понимаю, что детдом – далеко не сахар, но прошу тебя, перестань чувствовать себя ущербной. Если будешь не против, я с удовольствием помогу тебе в этом. Договорились?

– Договорились. – Настя прищурилась. – Твой друг идет сюда.

– Привет, голубки, – сказал Тарас. – Дима, можно тебя на минутку?

– Подожди, я сейчас.

Тарас пожал плечами и пошел обратно, под навес.

– Я должна идти на процедуры, – сказала Настя, вставая.

– Прямо сейчас? – Дима тоже поднялся.

– Да.

– А потом сюда вернешься?

– Потом обед и сон.

– Вот черт!

Настя отряхнула прилипшие камешки и улыбнулась:

– После ужина пойдем на маяк?

– Конечно, мы же договорились! – радостно ответил Дима.

– Тогда до встречи у фонтана.

– Дима! – В голосе Тараса были слышны раздраженные и нетерпеливые нотки.