Моя любимая, маленькая Лана, бродит где-то одна по городу ночью, а виноват в этом я… Господи, сделай так, чтобы с ней ничего не случилось! Она всегда была очень эмоциональна и чувствительна, и сейчас я причинил ей адскую боль. Если бы я оказался на ее месте, то наверное просто сдох где стоял. Но проблема в том, что она не я. Лана просто не способна на предательство. Слишком наивная, честная, чистая.

Какого черта я вообще сижу на месте? Зная Лану, могу смело заявить, она не скоро появится. Ночной город слишком опасен для нее, и я обязан ее найти!

Неспешно я прочесывал улицу за улицей, и нигде не было никаких следов любимой. Хотелось просто взвыть. Невыносимо, страшно до тошноты, больно до дрожи. Где ты, милая моя?

В квартиру я вернулся только к утру. Лана так и не появилась. Телефон ее был по-прежнему выключен, как и мобильный Джули, которая наверняка отсыпается после очередной вечеринки.

Обессилено опустившись в прихожей на пол, я схватился за голову.

Что. Я. Наделал.

Что же теперь со мной будет? Что будет с Ланой? Где вообще ее искать?

Глава 3

POV Алекс.

Услышав легкий хлопок двери, я вздрогнул всем телом и усиленно заморгал. Похоже я отрубился сидя на полу. Идиот. Подняв взгляд, я увидел мою девочку. Все существо до краев затопила волна различных чувств. Злость на ее безалаберность, ведь она провела ночь неизвестно где, а это могло быть опасно и она могла пострадать. Радость и облегчение, оттого, что с ней ничего не случилось. И жгучий стыд в перемешку с виной, подогреваемые удушающим страхом.

Глаза любимой были красными и опухшими, лицо бледным, а весь вид в целом болезненным. Выражение любимого лица было непроницаемым, маска, за которой она прятала от меня эмоции и чувства.

— Ты где была? — задал я вопрос, стараясь сохранять ровный тон, не зная какую линию поведения выбрать.

— Тебя это не касается, — ответила девушка каким-то механическим голосом, и прошла мимо.

Оказавшись в комнате, она достала большую, дорожную сумку и начала складывать туда свои вещи. Движения были неторопливые, но выдавали напряжение. Лана была похожа на сжатую пружину. Глядя как она вынимает из шкафа свою одежду, я ощутил приступ паники.

«Что ты застыл, идиот! Она сейчас уйдет. Сделай что-нибудь уже!» — неистово орал внутренний голос.

— Лана, нам нужно поговорить, — тихо произнес я.

— Поговорить? — отозвалась девушка не оборачиваясь, — О чем, Алекс? О том, что я сидела как дура дома и ждала тебя, пока ты ходил трахаться? Или о том, что я наивная идиотка слепо верила твоей лжи?

Каждое ее слово было справедливым. Жгучий стыд жег изнутри, никогда еще я не ощущал себя таким дерьмом, как сейчас. Но я не могу просто сдаться и смотреть, как она уходит.

— Любимая, я знаю что обидел тебя, но…

— Обидел?! — похоже ее маска невозмутимости дала трещину, так как голос повысился на несколько октав, — Ты предал меня, Алекс! Ты предал нас! Перечеркнул все, что было между нами хорошего!

Из меня вышибло весь дух, от горечи, которой были пропитаны слова Ланы. С каждой минутой, с каждым ее словом и без того призрачная надежда на прощение, таяла на глазах. Я чувствовал, что теряю ее. Уже потерял, но из упрямого отчаяния не был готов согласиться.

— Как долго? — внезапно спросила девушка, — Скажи хотя бы сейчас правду, как давно ты мне изменяешь? Ни за что не поверю, что это было впервые.

Первым порывом было солгать, дабы хоть чуть-чуть облегчить ситуацию. Но пришло понимание бессмысленности и даже пагубности этого стремления. Сейчас Лана смотрела на меня глазами, лишенными розовых очков любви, которые заставляли не замечать мою ложь и виноватые взгляды раньше. Сейчас же она сразу заметит ложь, почему-то я в этом был уверен. Усугублять и без того кошмарную ситуацию не хотелось, и прикрыв глаза я прошептал:

— Около пяти месяцев.

Мои слова повисли в оглушающей тишине. Она давила на психику. Лучше бы Лана психанула, кинулась на меня с кулаками, но эта тишина была жуткой.

Открыв глаза, я увидел как любимая обхватив себя руками, потирает плечи. На лице было отвращение, весь ее вид кричал о том, что она себя считает грязной.

— Боже, — наконец выдохнула она, — и все это время, ты возвращался от нее и ложился в постель ко мне.

Не нужно иметь много ума, чтобы понять ход ее мыслей. Лана считает, что я ее осквернил, испачкал. И она права. Ей было больно, девушка была уже не в состоянии держать маску, и ее боль отзывалась во мне. Было настолько тошно, что хотелось просто исчезнуть. Я не знал что мне делать, как исправить произошедшее.

— Прости меня, родная, — тихо взмолился я, понимая, для нее мои слова — пустой звук.

— Ответь пожалуйста, чтобы я знала на будущее, авось пригодится, — убитым голосм произнесла любимая, — Почему? За что ты так со мной? Где я облажалась?

Что? Она думает проблема в ней? Это не так! Только я было открыл рот, чтобы возразить, как она продолжила:

— Ради тебя я отказалась от привычного уклада жизни. От всего хорошего и веселого, что есть в жизни студентов. Пошла против родителей. Осела дома, готовила, стирала, убирала. Мирилась со всеми твоими требованиями, даже с проклятой работой. Отдавала тебе все, что только могла. Я хотела быть для тебя идеальной, — прозрачная слезинка скатилась по нежной щеке и девушка всхлипнула, заставляя сжаться от боли мое сердце, — Так почему, Алекс?

Мне нечего было возразить, не в чем упрекнуть. Еще в самом начале наших отношений, я как ревнивый идиот-собственник, сделал все, чтобы максимально оградить Лану от посторонних мужчин. Я хотел, чтобы она принадлежала лишь мне. Безраздельно владеть ее сердцем, душой и временем. И она согласилась, полностью перекроив свою жизнь под меня. В благодарность я разбил ей сердце и плюнул в душу. Ее тихие слезы, сопровождающиеся редкими всхлипами, рвали душу на части. Хотелось взвыть, упасть ей в ноги. Сейчас я бы отдал что угодно, лишь забрать боль из ее сердца и убрать печаль из глаз. Ее страдания, целиком и полностью — моя вина.

— Ты идеальна, для меня, — ответил я, не находя смелости взглянуть в прекрасные светло-карие глаза, — Ты единственная, кого я люблю и буду любить.

— Любишь? Когда любят, не предают, Алекс, — выплюнула Лана, — Все время, которое мы были вместе, я вообще не замечала, что на свете есть другие мужчины. Я любила тебя! Ты был для меня всем и поэтому у меня и мысли не возникало, чтобы просто посмотреть на кого-то, не то чтобы изменить! Так что не надо мне говорить про любовь. Если бы ты меня любил, не было бы этого разговора и всего, что к нему привело.

— Но я правда люблю тебя! — вскричал я в отчаянии, ощущая как рушатся остатки всего моего мира, когда девушка направилась к двери, — Куда ты, Лана?

— Ты потерял право, спрашивать меня об этом, да и вообще хоть как-то вмешиваться в мою жизнь, — отрезала она.

Догнав любимую в прихожей, я схватил ее в охапку, прижимая к себе.

— Не уходи. Умоляю, дай мне шанс все исправить, — горячо молил я, — Давай начнем все сначала. Хочешь, уедем от сюда, куда пожелаешь. Все что угодно. Только скажи, что мне сделать, чтобы ты меня простила?

— Не прикасайся ко мне! Ты мне противен! — зашипела Лана, вырываясь, — Поздно, Алекс. Я люблю тебя, но это не имеет никакого значения. Я могу простить что угодно, кроме предательства. Это выше моих сил. Так что пойми — это конец. Ничего уже не исправить, ничего и никогда у нас больше не будет. Пойми это и отпусти меня.

От ее слов я умирал. Чувствовал как обливается кровью сердце и корчится в агонии душа. Лана вынесла свой приговор.

Оттолкнув меня, девушка открыла дверь.

— Я люблю тебя, Лана, — прошептал я, — Не поступай так со мной, с нами.

— Ты убил нас, — жестко произнесла она, и дверь захлопнулась.

Из окна кухни ярко светило солнце, но для меня все погрузилось во мрак. Своими руками я уничтожил собственное счастье. Не смотря на всю нежность и хрупкость, Лана имеет внутри стальной стержень. Она из тех людей, кто не прощает таких ошибок. Из тех, кто будет умирать от боли, лезть на стену, но не отступит от принятого решения. А она решила меня оставить, без права на реабилитацию. И я это заслужил. Но блядь, как же больно! Внутри все горело, дышать было нечем.

— Ааа! — заорал я, ударив кулаком стену.

Она ушла! Как она могла! У всех должен быть второй шанс, которого она мне не оставила. В этот момент я ее ненавидел, и еще сильнее я ненавидел себя. В глазах появилась неприятная резь. Слезы? Я никогда не плакал. Даже мама поражалась тому, что даже крохой я не плакал. Я просто не знал, что такое слезы. И вот, впервые в жизни я почувствовал влагу на щеках. И стыдно не было. Было только больно.

POV Лана.

— Простите! — буркнула я, налетев на кого-то в коридоре колледжа.

— Ничего, — услышала я бархатный, мужской голос, — С вами все в порядке?

Подняв глаза, я созерцала обалденно красивого парня. Его черные глаза, казалось смотрят прямо в душу. Хотя, в его вопросе не было ничего необычного. Я была похожа на мумию, и прекрасно это знала.

— Да-да, — пролепетала я, — Еще раз извините.

С этими словами я поспешно направилась в аудиторию, у дверей которой меня уже ждала Джули.

— Ну и где ты ходишь? — недовольно пробубнила подруга.

— В аварию попала, — ответила я, — в коридоре налетела на парня. Вот на него. Кто это кстати? Не видела его раньше.

— Ну ты даешь, — искренне удивилась Джули, — ты в каком измерении обитаешь? Хотя, не отвечай. Это — Шон Бредли. Перевелся к нам около месяца назад и сразу стал мечтой всех девчонок с первого по пятый курс. Если бы ты хотя бы иногда отрывалась от своего уныния из-за моего мудака-братца, то знала бы это, — немного ехидно произнесла она, — И вообще, Лана, жизнь продолжается. Сколько ты еще намерена убиваться?

Ее слова меня укололи. Ну да, глупо отрицать, что последнее время я далеко не образец общительности. Уже прошел почти месяц с момента, как моя жизнь превратилась в руины.