Эшли Бил - Прости меня

Я все еще помню свою первую влюбленность. Мне было тринадцать лет.

Скажете, что я была слишком молода? Может быть. Но, все же, она была настоящей.

Мы с Зендером Филдсом ходили в школу вместе всю жизнь. Что заставило меня влюбиться в него в тринадцать? Ну, обратное было почти невозможно.

Мы жили у одной дороги, его семья на одном конце, а моя – на другом.

Моя семья состоит из двух братьев и двух сестер. Также у меня есть мама, которая постоянно находилась в таком напряжении, что ей приходилось принимать мышечные релаксанты и антидепрессанты. Папа вкалывал на двух работах, и его никогда не было дома. Мои братья были старше и постоянно попадали в неприятности, а обе сестры – младше и слишком инфантильны. Я, ну, я была где-то посредине, ребенок, который не привлекал слишком много внимания.

По утрам я часто уходила в школу, не позавтракав. Я днями не принимала ванну, и мне приходилось дважды носить одну и ту же одежду, прежде чем ее постирают. Мама не была ужасной матерью, просто у нее не было для меня времени. У папы определенно не было времени ни на кого из нас, ему едва хватало времени на себя. Вся мамина энергия уходила в основном на младших, а старшие братья заботились больше о себе или девушках.

Так что мне приходилось заботиться о себе самой. Я не жаловалась. Вообще-то, я едва разговаривала.

Я была в восьмом классе, что значило, что я наконец-то получила место в задней части автобуса. Мне нравилось это не по тем же причинам, что и другим студентам. Им задние места нравились потому, что там они втихаря могли делать то, чего не одобрил бы водитель автобуса. А мне это нравилось потому, что благодаря этому вокруг меня находилось меньше людей. Мне не приходилось ни с кем общаться.

Единственной подругой, которую я когда-либо имела, была моя соседка, Брэй. Она была на год старше меня, так что в этом году я осталась в полном одиночестве.

Заднее сидение напротив меня принадлежало Зендеру.

В тот год на третий день занятий он дал мне батончик мюсли. Но ничего не сказал, просто улыбнулся, передавая его мне. Я молча поблагодарила его и с жадностью съела батончик. Каждый день после этого он что-нибудь мне давал. С тех пор я никогда не ходила в школу, умирая от голода.

Мы не слишком много разговаривали, но каждое утро я чувствовала к нему то, чего раньше никогда не ощущала. Это было странно, но я игнорировала эти чувства. Не было никакого смысла фантазировать о том, чего никогда не случится.

Потом это произошло.

Он пригласил меня на свидание. Была где-то середина учебного года, чуть позднее Нового Года. Я не была уверена почему, но вместо того, чтобы задавать вопросы, я согласилась. Тем вечером его мама подобрала меня у моего дома. Мы с Зендером сидели на заднем сидении всю дорогу до кинотеатра, и его мама смотрела другой фильм, отличный от нас. Когда в кинотеатре он положил руку мне на плечо, в моем желудке появились ощущения, о существовании которых я не подозревала. И мне они понравились. Очень.

Когда я подняла глаза на Зендера, он прижался своими губами к моим. Тем поцелуем он украл у меня сердце. Но, все же, я не была влюблена... пока.

Тем вечером мы стали парой. Я никогда не говорила об этом своей семье, потому что им в любом случае было все равно. Они даже не заметили, что тем вечером я уходила, они думали, что я была в своей комнате и делала домашку. Мне это нравилось. Они нравились мне, когда ни на что не обращали внимания.

После той ночи я не раз исчезала. Я проводила много времени с Зендером в его доме, так как до него было не больше мили. Мы проводили много времени в его доме на дереве, играя в Нинтендо или катаясь на велосипедах.

К тому времени как наступило лето, я знала, что влюбилась. Я знала, что никто не сможет заменить те чувства, что были у меня. Когда я не была с Зендером, то думала о нем. Когда я была с ним, то весь день мечтала о нашей следующей встрече. Мне нравилось вставать по утрам, просто потому что я знала, что позже увижу его. Мы все еще не сказали это друг другу, но я знала. И я знала, что он чувствует. Мы просто идеально подходили друг к другу.

Летом уровень отношений между нами начал нарастать. Чувства и любопытство взяли над нами верх. Мы изучали друг друга всеми возможными способами, не переходя при этом черту. Я боялась сделать этот шаг, даже с Зендером. Окончательно лишиться невинности.

Однажды ночью я была дома, мне нужно было остаться и присмотреть за младшими сестрами, Риз и Торин. Это было через неделю после начала старшей школы. Я расспрашивала Брэй о сексе, так как ничего не знала об этом. Она клялась мне, что это самая лучшая вещь в мире, и что я буду умолять о большем, если я по-настоящему люблю Зендера и сделаю этот шаг с ним. Так как она была единственным человеком в моей жизни, которому я могла задавать подобные вопросы, я доверилась ее совету. Так что той ночью, когда я была дома с младшими сестрами, я уложила их спать, и Зендер пробрался ко мне.

Мы не планировали этого вместе, и никогда не было никакого давления. Он был милым со мной. Нежнее, чем кто-либо в моей жизни. Я знала, что люблю его, в этом не было никаких сомнений. Может быть, день был не тем. Независимо от того, планировали ли мы это или нет, это планировала я.

Я хотела романтики. Я много читала. Я годами представляла это, с тех пор как впервые прочитала один из маминых любовных романов. Я зажгла свечи в своей комнате, распылила цветочный аромат, даже достала искусственные розы и положила их на кровать. Банально, я знала. Но мне было четырнадцать, и это было всем, что я знала.

Когда пришел Зендер, мы начали смотреть фильм в гостиной, что привело нас к обжиманиям. Я сказала ему, что у меня есть сюрприз. Он проследовал за мной по лестнице в мою комнату. Хотя он и удивился, но был счастлив осуществить мои желания. Он, наверное, раз тридцать спросил меня, уверена ли я, и я полностью заверила его, что готова.

Так что мы сделали этот шаг вместе. Он был первым для нас обоих.

Он был нежным, романтичным и легко прошёл для меня. И все же, было чертовски больно. Я не могла поверить, что Брэй могла захотеть этого во второй раз. Когда наше нежное и страстное занятие любовью закончилось, мы оба остались в постели и, в конце концов, вместе уснули. Следующим утром нас разбудил мой отец.

Мой отец.

Мы были обнаженными.

Это было ужасно!

Просто скажу, что меня разлучили с Зендером. Нам не разрешили встречаться, общаться, вообще ничего. Разумеется, когда начались занятия, мы все еще держались за руки, целовались и писали друг другу записки. Но на этом все. Это разбило нечто прекрасное. Мои родители все еще не верили, что я была влюблена, а моей маме понадобился очередной рецепт с таблетками от тревожности, она утверждала, что не может справиться со мной.

Мои браться вставляли кому хотели. Но так как я была особой женского пола, папиной маленькой девочкой, то это было неуместно. В любой форме.

Три месяца спустя, когда месячные так и не начались, а живот стал увеличиваться, как и моя грудь, я поняла, что той ночью забыла спланировать одну простую вещь. Я никому не рассказывала, так как слишком боялась того, что может случиться.

И тут пришел день, когда мама застала меня в ванной, когда меня рвало. На мне был только спортивный лифчик и шорты, потому что я собиралась в душ, когда меня начало тошнить. Она знала, что нет никакой возможности это скрыть. В тот день мне не разрешили идти в школу, мне не разрешили никому звонить. Мне приказали собрать все мои вещи и залезть в машину, после чего увезли меня в аэропорт. Там меня посадили на самолет и отправили к бабушкам.

У них я и жила с тех пор.

И я больше никогда не разговаривала с Зендером.

Мама сказала всем, что моя бабушка заболела и меня отправили присматривать за ней, а мне сказала, что если мне нужно место, чтобы где-нибудь жить, и деньги на содержание, то мне нужно поддерживать эту историю. Что я и сделала. Слишком боялась пойти ей наперекор.

С тех пор прошло почти десять лет.

Сейчас мы впервые возвращались в это пугающее место. Я была в ужасе.

Вы спросите, почему я так долго не возвращалась домой? Ну, я ненавидела своих родителей.

Мама никогда не спрашивала меня, как я назвала своего сына, а папа едва ли сказал мне два слова с тех пор как я уехала. Две мои младшие сестры по-прежнему были испорченными. Одна оканчивала среднюю школу, вторая первый год училась в колледже – у обеих были новенькие машины, банковские счета и все самое лучшее. Оба брата были женаты и работали полный день. По крайней мере, с ними обоими я общалась с помощью и-мейлов, но это было все.

Моя мама думала, что она больна. Очень больна. Она считала, что ей осталось жить меньше месяца, по словам моей бабушки. И хотя мне должно было быть все равно, это не так. У меня есть сердце. Всегда было и всегда будет. Я никогда не понимала ее нежелание быть частью жизни своего внука, но она – моя мама. Так что я возвращалась домой, чтобы отдать ей последние долги. Я останусь до похорон. На работе я обо всем договорилась, и так как сейчас лето, то мне не придется волноваться о том, что мой сын пропустит школу.

Я могла бы воспользоваться ее помощью во время беременности и первые несколько лет после рождения ребенка. Черт, я сама была еще ребенком. Бабушка делала все что могла, но она работала, и у нее была своя жизнь. Она показала мне основы и помогала с транспортировкой, пока я не смогла водить. Я делала все сама, и это было нелегко. Что, вероятно, объясняет то, что мое прозвище на работе было Сатин. Но, я со всем справилась, ни во что не вляпалась и скоро собиралась стать партнером в офисе.