А Арабелла в это время убеждала мистера Браунинга в том, что если бы даже камзол ему шил не Уэстон, он все равно выглядел бы замечательно. В конце концов, резонно заметила она, если все джентльмены будут пользоваться услугами исключительно Уэстона, то как станут зарабатывать себе на жизнь другие портные? Ни для кого не секрет, что иногда репутация может быть и не вполне заслуженной. Другие, неизвестные, портные, возможно, шьют не хуже, чем знаменитость. Эти рассуждения и улыбка Арабеллы смутили мистера Браунинга.

– Лично я больше не хожу к Уэстону, – вступил в разговор мистер Хаббард. – В нашу последнюю встречу он посмотрел на меня, как на плебея, когда я предложил оплатить счет за пальто сразу после доставки. Видимо, по его мнению, настоящий джентльмен не платил бы по счету как минимум полгода, да и потом рассчитывался бы частями.

– Все это очень забавно, – сказала Арабелла. – Я не осуждаю вас за то, что вы отказались поддержать эту нелепую традицию. Вот видите, мистер Браунинг, не надо бояться того, что вы будете выглядеть немодным. Не забывайте, что мистер Хаббард шьет одежду не у Уэстона, но никто не скажет, что она у него немодная. Разве не так?

На этот раз слова Арабеллы обрадовали мистера Браунинга. А мистер Хаббард на секунду скривил губы в усмешке.

– Разрешите сесть подле вас, мадам? – спросил подошедший к ним лорд Фарради, указывая на свободное кресло рядом с Арабеллой. – Я все утро ходил пешком… и снова по Бонд-стрит. Даже не знаю, чем занимаются мои дамы во всех этих магазинах. Они могут восхищаться каким-нибудь веером, потом пройти всю улицу, восторгаясь еще дюжиной вееров, а затем вернуться к первому, и лишь для того, чтобы обнаружить, что он не так хорош, как им показалось ранее.

– Прошу вас, садитесь, – пригласила Арабелла. – Нам непременно надо узнать, ваше сиятельство, пользуетесь ли вы услугами Уэстона. Если не пользуетесь, то, значит, мы правы в своих рассуждениях, потому что на вас очень модный камзол.

– В этот камзол его заталкивают два лакея и камердинер, – предположил мистер Хаббард.

Все рассмеялись, и в эту минуту Арабелла снова встретилась взглядом с мужем, который находился в другом конце гостиной.

Гости начали постепенно разъезжаться, собралась уезжать даже леди Берри, предварительно пообещав на следующее утро заехать за своими подопечными в карете и отвезти их в библиотеку, чтобы поменять книги.

К, Арабелле подошла Франсис, на лице ее застыло мечтательное выражение.

– Сэр Джон Чарлтон обещал вернуться попозже в фаэтоне и отвезти меня в парк, – сообщила она. – Какую из новых шляпок мне надеть, Белла? Может быть, голубую? Ваше сиятельство, как вы считаете, тот голубой зонтик, который я привезла из Паркленда, он достаточно модный для Гайд-парка? – обратилась Франсис к лорду Астору.

Успокоив все тревоги свояченицы, виконт с улыбкой повернулся к жене.

– Арабелла, не надеть ли и вам новую шляпку, пока я вызову экипаж? – спросил он.

Лицо Арабеллы залилось краской.

– Простите, ваше сиятельство, но я только что пообещала мистеру Браунингу, что поеду в его экипаже.

Лорд Астор наклонил голову, разглядывая носки своих туфель.

– Искренне беспокоясь за вас, я надеюсь, что мистер Браунинг управляет экипажем лучше, чем танцует.

– О, я уверена, ваше сиятельство, что он умеет управлять экипажем, – с совершенно серьезным видом заверила мужа Арабелла. – Понимаете, танцевать он не умеет потому, что его воспитывал дедушка, который не пускал его в школу и не позволял дружить со сверстниками.

Но я не сомневаюсь, что он научился скакать верхом и управлять экипажем.

– Что ж, в таком случае вам пора собираться.

– В этом нет ничего неприличного? – Арабелла с тревогой посмотрела на мужа. – Леди Берри заверила меня, что замужней женщине допускается появляться в публичном месте в открытом экипаже в обществе джентльмена. По ее словам, замужнюю даму могут посчитать невежественной, если она не будет поддерживать знакомство с мужчинами, да и мужу быстро наскучит постоянно повсюду сопровождать ее. Вы не сердитесь, ваше сиятельство?

– Разумеется, не сержусь, Арабелла. Отправляйтесь на прогулку. Возможно, вечером я отвезу вас с сестрой в театр. Там сегодня новая пьеса.

– Боже!… – На лице Арабеллы появилось испуганное выражение, пальчики взметнулись к губам. – Миссис Харрис пригласила Франсис и меня поехать вместе с ней и Аделаидой – это ее дочь, подруга Франсис – в литературный салон миссис Шелдон. Она сказала, что там ведутся очень умные беседы, хотя, боюсь, мне они могут показаться скучными. Я бы с большим удовольствием посетила театр, ваше сиятельство. Но я уже не могу отказаться, да?

– Совершенно верно, не можете. – Лорд Астор церемонно поклонился жене. – Я доволен. что вы не оставлены без внимания, Арабелла. И если у вас запланированы развлечения до конца дня, то я отправлюсь на обед, который намеревался отменить.

– Ни в коем случае, ваше сиятельство, – воскликнула Арабелла, испытывая облегчение. – Я не хочу, чтобы из-за меня вы нарушили свое обещание.

Менее чем через час лорд Астор уже направлялся к дому своей любовницы, поздравляя себя с тем, что в его распоряжении целый вечер, который он с удовольствием проведет в обществе Джимни. И ему даже не придется испытывать чувство вины, думать о том, что Арабелла может сидеть дома и скучать. Через парк виконт не поехал, хотя эта дорога была и короче, и значительно живописнее. Он как-то совершенно забыл о том, что небо голубое, что светит теплое солнце, а деревья, трава и цветы так по-весеннему свежи.

Глава 8

Арабелла сидела в своей комнате за секретером, снова пытаясь написать письмо матери, которое вчера так и осталось ненаписанным. Если бы не рой мыслей в голове, ее задача была бы значительно проще. Бал у маркиза Рейвнскоурта она все-таки описала, однако еще очень о многом надо было рассказать. Бедная мама и Джемайма никогда не были в городе. Отец никуда не выезжал из поместья, даже когда они с мамой были молодыми.

Но, по правде говоря, Арабелла не могла сосредоточиться на описании прелестей светского сезона, потому что испытывала массу противоречивых чувств, о которых вообще не следовало сообщать родным. И радостное возбуждение, и подавленность, и удовольствие, и печаль – и все это одновременно, поэтому ей трудно было разобраться в себе. А прошлая жизнь в Паркленде вспоминалась, как необычайно спокойная и безмятежная пора.

В последние несколько дней Арабелла с удовлетворением убедилась в том, что высшее общество принимает ее хорошо. А ведь она боялась, что оно отвергнет ее, как слишком молодую и скучную особу, претендующую на равное положение в свете, была убеждена, что ее будут считать какой-нибудь самозванкой, играющей роль леди Астор.

Но все оказалось иначе. Арабелла получала уйму приглашений на всякие светские мероприятия, иногда ее даже приглашали одну, без мужа. Она понимала, что у его сиятельства совсем другие интересы. И кроме того, леди Берри заверила ее, что мужьям не нравится, когда они вынуждены много времени проводить вместе с женами. Живым примером этому мог служить лорд Берри. Поэтому Арабелла обрадовалась, когда поняла, что может жить собственной жизнью, освободив супруга от обязанности постоянно находиться в ее обществе. Вчера, отклонив два предложения мужа, Арабелла почувствовала себя виноватой, однако потом с облегчением узнала, что сделаны эти предложения были только из вежливости, поскольку его сиятельство был приглашен на обед, который не хотел пропустить.

И все же Арабеллу не оставляла грусть. В дни своей юности она думала, что брак – это духовное единство. Рисовала в своем воображении мужа, который всегда рядом, с которым можно поделиться всем сокровенным, как с самым близким другом. И теперь она с сожалением осознавала, что брак не имеет ничего общего с ее мечтами. Во всяком случае, ее собственный брак был таким. Конечно, лорд Астор был добр с ней, всегда следил за тем, чтобы она не скучала в одиночестве и была прекрасно одета. Покупал ей подарки. Но, тем не менее, между ними не было духовной близости. Да и как эта близость могла возникнуть, если, похоже, Арабелла была безразлична мужу?

Она продолжала худеть, но потеря нескольких фунтов не превратила ее в красавицу.

Затачивая перо и готовясь написать матери о вчерашней прогулке в экипаже по парку, Арабелла пришла к выводу, что все дело в том, что она выдает желаемое за действительное. И еще она слишком упряма. Всегда чувствует себя неловко в присутствии его сиятельства, потому что постоянно думает о собственной невзрачности. Однако ее должно удовлетворять нынешнее положение вещей. Каждому из них предстоит жить своей жизнью. Так стоит ли тогда огорчаться?

Во время прогулки в парке ей было очень легко общаться с мистером Браунингом. Бедняга был так неуверен в себе, что, находясь в его обществе, Арабелла ни разу не подумала о своей невзрачной внешности. Ну и зачем жалеть о том, что мужа нет постоянно рядом, если в его присутствии она мучительно думает о том, как с ним разговаривать. Вчера в литературном салоне она долго и непринужденно беседовала с лордом Фарради, поэтому не слушала нудного поэта, который изо всех сил старался казаться печальным романтиком, каким, как говорят, был лорд Байрон. А что бы она делала, если бы вместе с ней находился муж?

Сегодня ночью лорд Астор не пришел к ней в спальню. Когда они с Франсис вернулись домой, встретивший их лакей сообщил, что его сиятельства нет дома. Арабелла долго лежала без сна, ожидая его и терзая себя вопросами. Может, он подумал, что она уже спит, поэтому и не пришел к ней? А может, его до сих пор нет дома? Она скучала без него, потому что уже начала привыкать к его визитам. И они ей нравились.

Решительно приступая к письму, Арабелла подумала, что надо закончить его до того, как к ней зайдет Франсис. Иначе на письме уже можно будет ставить крест. Сестра либо слишком обрадуется, либо слишком огорчится, узнав новости, ожидающие ее. В любом случае слез не избежать.