— Вот эту ситуацию я обсуждать не хочу. Неблагодарное это дело чужое бельё перебирать. Мы не знаем всех обстоятельств дела. На всё должна быть веская причина. Просто так родителей не выгоняют, — сказала я.

— Ой, дети только и требуют. Им сейчас не до родственных отношений. Неблагодарные…

— Мам, я от тебя ничего вроде не требую, — прервала её я. — И отношусь как раз к тем «детям», про которых ты мне говоришь?

— Ты исключение из правил, — ответила мама. — Но поверь мне, я дольше тебя прожила и знаю, что говорю, но ты ещё поплачешь с этого Алешки. Хорошо жить одним в квартире. Поругались, помирились — это всё осталось за стенами. Тут же будет вмешиваться чужой человек…

— Мы не ругаемся с Валерой. Нам делить нечего, — ответила я.

— Марин, но подумай, это лишняя стирка, уборка, посуда. И опять же придётся подстраиваться под характер другого человека. Это сложно.

— Не собираюсь я не под кого подстраиваться. Это он пусть под наш распорядок жизни подстраивается, — я вздохнула. — Ладно, мам, побегу домой. Надо ещё ужин приготовить.

— Заходи, если что.

— А без причины зайти нельзя? — улыбнулась я.

— Без причины само собой забегай, — ответила она. В этот момент подошли покупатели, а я ушла домой.

На улице светило солнце, которое отражалось от луж и мелькало в золотой листве. Красиво. Люди идут домой. Я шла в общем потоке, обходя лужи. Как-то так получилось, что мне не пришлось жить вместе с другими родственниками. У меня не было братьев и сестёр. Бабушка и дедушка жили далеко, а потом их не стало. К нам не приезжали родственники в гости или на время. А потом я вышла замуж и какое-то время жила со свекровью. Первые два года. Но мы как-то нейтрально друг к другу относились. Она меня приняла, а я ходила тенью по квартире. Хотя, я и сейчас тень, которая улыбалась осеннему солнышку. Только меня всё устраивало.

Путь символично проходил мимо садика, школы, института. Прям вся наша жизнь в этом пути. А потом я свернула во дворы. Там на лавочке спал Семеныч, дети проходили мимо него домой, старательно отводя глаза. Неприятная картина. А ведь Семеныч ровесник моему Валере, только выглядит лет на пятьдесят. Совсем опустился. Сейчас вернётся с работы его жена, поднимет с лавочки и потащит домой. Как так получается, что идя по пути сад-школа мы расходимся по разным путям? И не всегда этот путь хороший. Почему исходные данные одни, а задача жизни решается по-разному? Интересно. Только не мне на эти темы думать надо. Валерке. Он умнее и лучше в жизни разбирается.

Я заторопилась домой. Уже опаздывала с ужином. Нет, он ругаться не будет, но будет недоволен. А это недовольство проявлялось в каких-то мелочах. Он не поцелует меня в щеку. Спросит только причину задержки ужина. Если эта причина будет несущественной, то он нахмурится и уйдёт в комнату, где включит телевизор. Я услышу новости, а на душе появится чувство вины, которое будет сопровождаться мыслями, что я впустую трачу время на всякую ерунду, вместо того, чтоб заниматься полезным делом. Таким полезным, как приготовление ужина, уставшему мужу.

Мне нравилась наша квартирка. Пусть она была небольшой, но я максимально постаралась сделать её уютной. Больше всего мне нравилась кухня. Несмотря на то что она была пятиметровой, но эти пять метров были моим царством, которых не касался Валера. Я покупала кастрюли и тарелки, какие нравились мне. Шила полотенца и прихватки. Могла поставить цветок на подоконник. Почему-то Валере цветы не нравились, но здесь он терпел их присутствие.

В небольшом пространстве сложно было развернуться, но я старалась. Даже освоила роспись по стеклу, чтоб скучные стеклянные дверцы превратить в разноцветные витражи. Валера считал это мещанством, а мне нравилось наблюдать, когда солнце заглядывает на кухню и пускает разноцветные зайчики, падая на расписанные стёкла.

В комнатах всё было строго. Гостиная у нас была в светлых тонах. Бежевые стены, белый диван, серый ламинат и телевизор. В углу стоял стол с компьютером, за которым иногда работал Валера. Спальня была с серыми стенами и чёрной кроватью. А ещё римской шторой. К кровати прилагался чёрный шкаф купе и две тумбочки такого же цвета. Мне казалось мрачным, особенно с серым или в чёрно-белую полоску постельным бельём. Валера говорил, что это стильно. А бельё в цветочек годиться только для дачи.

Не спорю, может он и был прав, но, убираясь в квартире, я чувствовала себя в музее или на выставке современной дизайнерской мебели, на которую приятно любоваться, но не жить в такой обстановке. Поэтому бо?льшую часть свободного времени я проводила на кухне. Тут можно было как готовить, так и из бисера плести. Иногда даже читать. Здесь я получала свою дозу ярких красок, которых так порой не хватало.

Вечером Валера меня удивил. Он даже не заметил моего опоздания. Ходил по нашей гостиной и измерял её с помощью рулетки. Потом переходил в нашу спальню, измеряя и там.

— Гостиная у нас шестнадцать квадратных метров. Но комната проходная. А спальня двенадцать квадратных метров, и кладовка в ещё два метра, — вместо приветствия сказал он.

— И? Я знаю. Мы ещё перед ремонтом всё это высчитывали, — сказала я.

— Не знаю куда Лешку положить, — озадаченно сказал Валера. — Выделить ему дальнюю комнату, но тогда он будет ходить мимо нас. А здесь… Я не хочу ходить мимо него.

— А раньше вы же жили с ним в проходной?

— Да. Здесь стояла стенка, которая отгораживала комнату и выделяла своеобразный коридор. А наши диваны стояли по стенам. Около окна стол, — сказал Валера.

— Может просто купить ему небольшой диван, что можно раскладывать? Поставим его в углу, около окна. Не думаю, что он будет против. Или остаётся вариант помогать ему снять квартиру. Допустим, оплатить сумму пополам, — предложила я. — Тогда не придётся его селить к нам.

— Не всё так просто. Чтоб снять квартиру, нужно оплатить залог. Это значит где-то два месяца вперёд. Надо смотреть через сколько месяцев он устроится на работу. Сразу или через два месяца. Тогда траты увеличатся. Потом надо будет дать денег на первое время, что ему было чем питаться. Слишком накладно выходит. Лешка обещал отдать, но я неуверен в этом. К тому же он признан банкротом через суд. Значит с работой будут проблемы. С хорошей точно. На той, куда возьмут, зарплата чаще всего только себя прокормить. Диван в углу будет более дешёвым решением.

— Про банкротство ты мне ничего не говорил, — заметила я.

— Он и звонил мне с просьбой приютить его на несколько лет, потому что проблемы большие. Не смог выплатить кредит. Потерял квартиру, машину. Там с работой у него ничего не получается. Какое-то время жил на вокзале, пока на гордость не наступил и мне не обратился, — ответил Валера. Я видела, что он был растерян. Вся эта ситуация не вписывалась в его привычные жизненные рамки.

— Ничего страшного. В жизни всё бывает.

— У него — да. Марин, почему мне не приходит в голову ставить на карту всё, а он с лёгкостью берёт кредит под сомнительное предприятие, когда выигрыш этого предприятия пятьдесят на пятьдесят? Чем он думает? Порой кажется, что у него в голове кисель.

— Но не проиграл эти деньги, не пропил. Пусть слабое утешение, но пытался заняться каким-то делом. Просто не получилось, — ответила я.

— Если я не уверен в своих силах, не уверен в победе, то и не стараюсь прыгнуть выше возможностей.

— Это ему и скажешь. Думаю Алешка обрадуется услышать это от тебя.

— Надеюсь, что он действительно послушает дельного совета, — серьёзно согласился со мной Валера. Даже не понял, что я шутила. Какой человек примет в радость заумные рассуждения, которые можно уложить в два слова: «ты дурак»? Но Валера верил, что его советы облегчат кому-то жизнь, даже если их не просят. Я признавала, что Валера был умным мужчиной, но не всем советы нравилось слушать. Не всегда они были нужны. Иногда человеку нужно было дойти своими мыслями до решения задачи. Без чьё-то помощи.

В итоге мы решили купить недорогой диван, который можно было бы раскладывать. Осталось подобрать его по цвету, чтоб он вписывался в наш ремонт. Мне ещё смешно стало, что это напоминало, как репетиция к появлению в жизни ребёнка. И мы её не особо хорошо проходили. Опять же, если Алешка станет у нас жить, то о ребёнке можно будет точно забыть. Хотя, я наблюдала, с каким трудом Валера принимает решение, чтоб купить диван и поставить его в комнату, и начала понимать, что он не сможет смириться с присутствием маленького человека в нашей жизни. Но кто сказал, что в семье обязательно должны быть дети? Можно жить и вдвоём…

— Я сегодня выиграл полугодовой абонемент в тренажёрный зал. Тот, что на Красноармейской открылся, — поделился со мной новостью Валера.

— Теперь будешь заниматься?

— Да, раз выиграл. Не пропадать же добру. Знаешь сколько стоит абонемент?

— Дорого. Я поняла.

— Это повезло, что они акцию проводили. Всего-то репост нужно было сделать. Так что повезло.

— Я не против, — ответила я. — Спорт — это полезно.

Мы пили чай на кухне. Уже начало темнеть. Дождь стучал в окно. Осень. Если открыть окно, то на кухню бы ворвался её запах, но Валера всегда боялся сквозняков. Всегда хорошо наблюдать за осенью сидя в тепле, а не находясь под дождём. Звонок в дверь заставил вздрогнуть. Валера пошёл открывать.

— Ты чего не позвонил? — услышала я голос Валеры. — Мы тебя ещё вчера ждали.

— Телефон разбил. Как с тобой переговорил, так он у меня из рук выскользнул. Прямо на асфальт. От экрана остались лишь мелкие осколки. Телефон даже на запчасти не взяли, — почему-то весело, словно его этот факт сильно забавлял, ответил Леша. — А билетов не было на вчера. Только на сегодня.

— Всю жизнь такой…

— А я и не думал меняться, — перебил Алеша брата. Я выглянула в коридор.