Екатерина Неволина - Простая магия любви

– Хорошо, погуляй. Ты молодая – тебе развлекаться нужно, – согласилась тетя, возвращаясь к телевизору.

Аня, подумав о недавних развлечениях, невольно вздрогнула.

– Ну я пойду? – неуверенно спросила она.

– Конечно, иди.

Ночной воздух пах сиренью и свежестью. Над головой на темно-синем, почти черном небе блестели капельки звезд, очень крупные и словно даже выпуклые. Смотреть на них было очень хорошо и спокойно. Девушка подошла к калитке и, опершись на нее, запрокинула голову. Страх, охвативший ее в комнате, постепенно стихал, а может, просто уходил куда-то глубоко внутрь.

– Все хорошо. Ничего плохого не произошло. И с чего это я испугалась? – сказала себе Аня.

Под рукой ощущалось приятное живое тепло дерева, из которого была сделана калитка. Ощущение ледяного взгляда исчезло, девушка сняла кофту и повесила ее на ограду.

Из соседнего дома доносилась музыка. Крутили какую-то старую попсу, незнакомую Ане, но и она сейчас вдруг отчего-то показалась приятной.

«Может, обряд еще и не сработает», – подумала девушка, сама не зная сейчас, чего она хочет больше.

И тут она услышала легкие шаркающие шаги. Шарк, шарк, шарк... шарк, шарк, шарк... Они все приближались, и вскоре Аня увидела сгорбленную фигуру. Эта была та самая баба Фая.

Отступив в тень кустов, девушка стала ждать, когда бабка пройдет мимо, но та вдруг исчезла из виду, так и не миновав лунную дорожку, лежащую как раз напротив калитки. Шагов тоже не было слышно.

Удивленная, куда делась старуха, Аня выглянула из своего убежища и вдруг увидела сморщенное лицо совсем рядом с собой.

Безгубый рот, похожий на пробитую посреди лица черную дыру, приоткрылся в каком-то страшном подобии улыбки. Баба Фая вытянула похожую на корявую ветку дерева руку и указала пальцем прямо на Аню.

– Ты, – сказала она хриплым резким голосом, – ты теперь моя. Тебе перешла моя сила, и я беру тебя себе в преемницы. Отныне ты принадлежишь мне.

Не помня себя от страха, Аня вскрикнула и сломя голову бросилась к дому. Сердце колотилось в грудной клетке, словно собиралось пробить ее насквозь и вырваться на свободу.

Вбежав в дом, девушка торопливо задвинула тяжелую щеколду и прижалась спиной к двери.

– Аня? Что с тобой?

В дверях комнаты показались тетя Саша и дядя Игорь. Они смотрели с недоумением и беспокойством.

– Тебя кто-то обидел? – строго спросил дядя Игорь, решительно шагнув в коридор с явным намерением немедленно расправиться с обидчиком.

– Н-нет, – выдавила из себя Аня, закрывая глаза, и, медленно съехав спиной по гладкой поверхности двери, села на пол.

– Анечка!

Вокруг заметалась тетя, не зная, что и делать.

– Отнесем ее на диван, – сказал дядя Игорь, поднимая девушку с пола.

Аня и сама не помнила, как оказалась на старом продавленном диване в гостиной.

Дядя вышел на улицу и вскоре вернулся, неся Анину кофту.

– Никого, – отчитался он тете Саше.

Тем временем Аня почувствовала себя лучше. Она выпила целую кружку холодной воды, принесенной тетей, позволила той сунуть себе под мышку термометр и полуосмысленно уставилась в телевизор, работавший сейчас с отключенным звуком. На экране какие-то люди в кожаных куртках беззвучно палили друг в друга из пистолетов.

– Наверное, это гормональное, – шептала в прихожей тетя Саша мужу. – У меня в юности тоже, бывало, и давление скакало, а однажды я прямо в магазине чуть не хлопнулась в обморок. С подростками такое иногда случается, хотя, наверное, нелишне показать девочку врачу – мало ли что.

– Вы, женщины, вообще существа хрупкие, – пожаловался дядя Игорь. – Ну ничего, свежий воздух и здоровое питание должно пойти Ане на пользу. Пусть поживет с нами подольше. А то все в городе да в городе, а там, сама знаешь, экология какая.

Проснулась Аня поздно. Солнце уже давно взошло, а тетя с дядей возились в саду. Она – с какими-то цветами, он – отпиливал у яблонь старые высохшие ветки и замазывал места сруба белым раствором.

На полу, у кровати, лежали солнечные пятна, и все казалось таким спокойным и обыденным, что Аня с трудом верила в происшествия вчерашнего дня – они казались ей сном, привидевшимся беспокойной ночью.

Девушка надела футболку и шорты, спустилась вниз, где на кухне был оставлен для нее завтрак – свежий, еще чуть теплый яблочный пирог, посыпанный ванильным сахаром и корицей, и здоровенная кружка, полная густого жирного молока.

Аня выпила молоко и, позабыв о фигуре, съела здоровенный кусок пирога. Сидеть вот так на кухне было хорошо и правильно. Вспоминая о вчерашнем, девушка пришла к выводу, что она сама частично придумала себе произошедшее. Ну да, старуха наверняка была, и, вероятно, проходя по дороге, подошла к ней и сказала что-то. Только она от страха неправильно ее поняла, иногда воображение дурно шутит.

Позавтракав, Аня пошла в ванну, приняла душ и умылась, долго разглядывая в запотевшем зеркале отражение своего лица. Ничего не изменилось, на лбу не появилась огненная печать. Аня провела рукой по зеркалу, очищая от капелек его блестящую поверхность. На нее смотрела довольно симпатичная девушка с немного испуганными синими глазами. Кожа бледная, но, пожалуй, уже не настолько, как была несколько дней назад. Легкий загар все же успел чуть тронуть ее, темные волосы, мокрые после душа, висели прядями. Черты лица некрупные, приятные.

– А ведь я красивая, – сказала себе Аня. – В меня можно влюбиться и просто так, без всякой магии.

Она подумала о Лешке и снова почувствовала приступ легкого страха. Что будет, когда они случайно встретятся? Как она посмотрит на него?.. Может быть, вообще не стоило затевать все это...

«Лучше подожду и не буду встречаться с ним сегодня, – решила Аня. – Почитаю книгу, посижу на качелях или в саду тете Саше помогу».

Она вышла из ванной, взяла книгу, закладка в которой лежала между восьмой и девятой страницами, и отправилась в сад.

– Позавтракала? Ну молодец! Как ты себя чувствуешь? – спросила тетя Саша, как бы невзначай снова щупая Анин лоб.

– Спасибо, все нормально. Вам помочь?

Аня чувствовала легкое смущение.

– Нет-нет! – испуганно замахала руками тетя. – Отдохни лучше.

И Аня отправилась к своим любимым качелям.

– Аня! – окликнули ее от калитки.

На Тане было короткое белое платье, особенно подчеркивающее ее шоколадный загар и, что и говорить, очень ей идущее.

Аня с неохотой положила на качели книгу и подошла к врагине.

– Я с тобой поговорить хотела, – нерешительно произнесла бывшая подруга.

– Говори, – согласилась Аня.

– Мне кажется, ты на меня за что-то обижаешься...

– Я? А с чего мне на тебя обижаться? – Аня уставилась на куст сирени и, выискав среди грозди цветов пятилепестковый, по детской привычке отщипнула и машинально сунула в рот.

Таня тоже задумчиво уставилась на сирень.

– А помнишь, как мы с тобой раньше дружили? Эти секретные экспедиции и игру в озерных принцесс, за которую мне вечно влетало от мамы, а как играли в вышибалу и завивали в луже стебли одуванчиков, чтобы получились локоны для цветочной принцессы?.. – спросила она, немного помолчав.

Аня помнила. Когда-то ей казалось, что Танька – самая любимая ее подружка, она плакала, уезжая к родителям с дачи, и с нетерпением ждала следующего лета. Даже теперь Таня ассоциировалась у нее с беззаботным детством – брызгами солнечного света, загадочной гладью пруда и высокими камышами, среди которых тогда можно было заблудиться... С чем-то милым и ярким, к чему уже, наверное, не будет возврата.

– Помню, – тихо ответила она. – Мы выросли...

Эта простая фраза упала, как монетка, брошенная на камни, и зазвенела, скатившись в какую-то темную щель.

Когда-то Аня обещала, что будет писать подруге каждый день, но потом что-то произошло, адрес электронной почты потерялся, а вернее, изменились сами девушки, и взаимопонимание, которое так легко рождалось за общими делами, когда вы находитесь рядом и зачастую не нужно даже слов – только обмен понимающими взглядами, рассеялось.

– Ты не обижайся, – снова заговорила Танька, – если ты вдруг подумала, что я толкаю тебя к Олегу, это вовсе не так. Он неплохой парень, хотя и своеобразный...

– Знаю. Мне Леша рассказывал.

Таня казалась искренней, или это воспоминания о детстве разбередили и смягчили сердце так, что Ане опять стало стыдно за содеянное. Ну зачем ей сдался этот Лешка. Если подумать, он и вправду не оказывал ей особенных знаков внимания. Да, но те взгляды... И то, как он заговорил с ней. И догнал потом там, у озера, на тропинке... Вздор! Пустяки! Может, он со всеми девчонками так общается. Мало ли какая у человека манера поведения.

– Лешка тоже хороший. Можно? – Таня потянулась к сирени и, отщипнув от веточки небольшую кисть, принялась пристраивать ее себе в волосы. – У Лешки отец очень крутой, он сам мог бы ничего не делать – отец ему все обеспечит – и частную школу, и престижный вуз, и без хорошей работы потом пропасть не даст. А Лешка всего хочет добиться сам, я знаю. Он на учебе так вкалывает, что дай бог каждому, и даже, представляешь, подрабатывает – что-то там компьютерное делает, хотя отец сколько хочешь бабла ему подогнать может.

Аня нахмурилась, ощутив, что ее швырнуло с небес прямо на грешную землю. Вот он разговор двух бывших подружек: сначала повспоминать прошлое, пролив скупую слезу умиления, затем – похвастаться крутизной своего парня. Вот, мол, завидуй, у тебя-то такого нет!

– Ага, все круто. Тебе повезло с парнем, – процедила сквозь зубы Аня.

– С парнем? – в голосе Тани послышалось удивление. – Но мы просто друзья.

«Конечно-конечно, я видела», – хотела ответить Аня, но промолчала.

Между бывшими подругами была ограда – довольно хлипкое, но непреодолимое препятствие.

– Мы с ним и вправду не встречаемся, – сказала Таня, – когда-то начинали, вроде... Он мне кувшинки с озера приносил...