Таффия Исаева - Простая История

Нужно успокоиться. Я все равно выберусь из дома, чего мне это потом не стоило… Все равно…

– Ле-е-е-е-е-е-е-ешь… – лениво протянула я.

– Что?

– Я в туалет хочу…

Она заметно напряглась:

– Я с тобой!

– В туалет?

– Да! – резко потребовала она.

– Ну, вот еще! Что придумала! Будешь сторожить меня, пока я буду сидеть на унитазе? Что за унижение?! Пусти меня! – потребовала я, начиная брыкаться.

С секунду подумав, она разжала руки и выпустила меня.

Оказавшись в ванной, я закрылась на шпингалет. Почти сразу же я поняла свою ошибку. Лешка дернула дверь.

– Лар?

– Ч-что?

– Почему дверь заперта?

– Леш, – я попыталась разыграть злость. – Иди, а? Мне что одной побыть нельзя даже в сортире?

– Открой дверь. – это прозвучало столь угрожающе спокойно, что по спине немедленно разлилась волна непонятного страха.

– Открой дверь.

Я молчала.

– ОТКРОЙ ЭТУ ГРЕБАНУЮ ДВЕРЬ! – я вздрогнула от сильного удара по двери.

– Успокойся, пожалуйста!

Ответом мне была тишина. Осторожно я приникла ухом к двери и прислушалась.

– Я все равно доберусь до тебя! Слышишь? – ее приглушенный голос обжег мне ухо даже через дверь. – Слышишь, я знаю… Ты прижимаешься к двери… Я чувствую…

Я в ужасе отшатнулась. Я заперта в ванне. Чтобы выйти, мне нужно открыть дверь. Что происходит с Лешкой? Что бы я не сказала ей сейчас, это все будет выглядеть наигранно. И она это понимает. И я тоже. Она сорвалась, я это поняла и она тоже.

– Лариса, извини меня… Открой пожалуйста дверь… Ты нужна мне… Пожалуйста…

Я ее не боюсь. Не боюсь. Не боюсь. Тогда почему так сосет под ложечкой? Трясущейся рукой я отодвинула шпингалет. Дверь немедленно распахнулась, и я оказалась прижатой к стенке.

– Умница! Зачем ты закрылась? К чему эта показуха? Что он тебе сказал? – зло прошипела Лешка.

– Н-ничего! Что с тобой? Ты делаешь мне больно! Отпусти!

– Ты плохая актриса. И ты это знаешь. Что он сказал тебе? – она ни капли не ослабила хватку, лишь сильнее прижимая меня к стене. Ее глаза сверлили во мне дырку, черные зрачки расширились, поглотив радужку. Она даже не моргала… Лешка просто смотрела на меня, а липкий ужас, растекающийся по моей спине, уже не был маленькой холодной змейкой.

– Пойдем в комнату, и поговорим… – сделала я попытку. Лешка лишь отрицательно качнула головой:

– Что он сказал тебе?

Я глубоко вдохнула, и резко подняв руки, с силой толкнула ее. Она растерялась лишь на мгновение, не ожидая от меня сопротивления, но этого мига хватило, что бы я, скользнув между ней и стеной, оказалась в коридоре. В следующее мгновение она опомнилась и рванула за мной. Как в замедленной съемке, я видела искаженное яростью лицо Лешки, ее руки, тянувшиеся ко мне. Охваченной ужасом, мне все же удалось повернуть замок и вывалиться в подъезд. Ее пальцы схватили лишь воздух в том месте, где секунду назад была я.

– Стой!

Я попятилась. Чуть не оступившись, я ухватилась за перила.

– Стой, Лара! Не делай этого.

Я повернулась и побежала вниз.

Мне казалось, я слышала ее тяжелое дыхание, громкий вопль полный негодования, когда она поняла, что я ускользнула. Казалось что я бегу очень медленно, что вот-вот, и я снова окажусь между стенкой и Лешкой. Вжи-и-и-и-и-к, и скорость увеличилась. Где-то в подъезде, я столкнулась с мужчиной, он попытался удержать меня, но я с громким визгом увернулась от его лап и побежала дальше. Непонятный животный страх придавал мне сил. Выбежав из подъезда, я наткнулась на Димку. Плохо соображая от страха, я громко вскрикнула и стала вырываться, но он крепко прижал меня к себе:

– Все хорошо, Ларочка, все хорошо, – как заклинание повторял он. – Ты умница, ты все сделала правильно… Теперь все будет хорошо.

Как в полусне я выглядывала из крепких объятий, с удивлением обнаруживая вокруг себя людей в форме.

– Там никого нет. Она сбежала.

– Квартира пуста… Чердак открыт, возможно, убежала по крышам…

– По следу кого-нибудь пустили?

– Господи, Дим… Что происходит? – я подняла на него взгляд.

В его глазах стояла тревога, смешанная с облегчением.

– Я потом тебе все расскажу…

И он действительно всё рассказал.

Поздним вечером, когда события минувшего дня стали напоминать страшный сон, я сидела у него на кухне, замотанная в большое махровое полотенце. В чуть подрагивающих пальцах я держала большую кружку горячего чая и задумчиво смотрела в окно. Это все было таким… ненастоящим. Такое бывает только в фильмах… Наверное, я сейчас проснусь…

Они так и не поймали Лешку. Меня отвезли в РОВД, где бравый мальчик, представившись каким-то там оперуполномоченным, долго и нудно допрашивал меня. Где и как познакомились, где бывали, с кем общались, что и о чём я знаю, и как важно оказать всяческое содействие по поимке опасной преступницы Климоненко Ольги Николаевны. После того, как я спросила кто это, Дима, не отходивший от меня ни на шаг, вдруг оттеснил меня от бравого милиционера и, наклонившись к нему, что-то тихо зашептал. Тот удивленно перевел глаза на меня, хмыкнул и кивнул головой.

Рыжий отвез меня к себе. Как оказалось, мне категорически запрещено появляться в собственном доме. Честно сказать, при мысли о том, что там перевернули все с ног на голову, что чужие посторонние люди шарились по моей квартире, открывали шкафы, просматривали документы и рылись в белье – на меня накатывала тошнота, и возвращаться домой совершенно не хотелось. Наверное, впервые в жизни я чувствовала себя столь беспомощно. Очень хотелось убежать и спрятаться… или хотя бы… проснуться. Но это был не сон, бежать и прятаться больше негде.

Казалось Рыжий точно знал, что нужно делать. Едва переступив порог квартиры, он отвел меня в ванную. Сорвав с меня одежду, как фарфоровую куклу он осторожно посадил меня в ванну, потом, заткнув пробкой слив и вывернув краны на максимум, вышел.

Я просидела в ванной почти час. Постепенно все чувства успокоились, но асфальтоукладчиком накатила усталость и апатия. Я выключила хлеставшую воду и устало откинулась на край ванны. Заработал внутренний сканер, словно оценивая масштаб трагедии после огромного и великого сражения. Руки целы, ноги целы, голова тоже… Что же это все было? Внутри нет страха, нет желания убежать, нет дискомфорта… Вообще ничего нет. Привычная пустота. Только теперь еще более пустая.

Вошел Рыжий. Он присел на корточки и вопросительно посмотрел на меня. Я кивнула. Он протянул руку и снял с вешалки огромное махровое полотенце. Я послушно встала, и, в тот момент, когда он укутал меня в полотенце, я сломалась.

Я ревела долго. Я ревела от страха и непонимания, от ожидания и благодарности. Я плакала так долго, что заболели глаза и опухли губы.

Он унес меня на кухню, сел перед окном, держа меня на коленях и молча ждал, когда я успокоюсь.

Потом вскипятил чай, и сунул мне в руки большую горячую чашку. Он начал говорить, лишь когда понял, что я окончательно успокоилась, пришла в себя и готова слушать.

После той нашей встречи он, верный своему обещанию, стал выяснять информацию о Лешке. Дело было достаточно сложным, ведь он не знал ни имени, ни возраста. Даже не разглядел толком. Вроде бы учится, недавно вроде бы откуда-то приехала. Шляется без дела, без документов, без ключей от квартиры, без… без… без… Сплошное «без». Ребенок из неблагополучной семьи? Иначе как можно объяснить столь огромное безразличие мира? Или вообще без родителей, сирота из детдома. В любом случае начинать нужно было с инспекторов по делам несовершеннолетних. Даже если она уже и вышла из нежного возраста, все равно инспектор должен был что-то знать. Димке повезло, и уже через несколько дней в Ленинском РОВД, он держал в руках фотографию Климоненко Ольги Николаевны, 1992 года рождения.

– Когда мне дали ее фотографию, еще не видя, кто на ней изображен, я краем глаза увидел фамилию и инициалы на папке, в которой хранится ее история болезни. Я подумал, что этого просто не может быть… Но фотография развеяла последние сомнения. Я не понимаю, как я мог ее не узнать???

– Ты видел ее мельком. Всегда. А вот она, похоже, тебя узнала… Или, может быть,почувствовала, что ты можешь быть опасен для нее… – я задумчиво перебирала память, теперь все картинки были на своих местах.

– Я, – Димка хмыкнул. – Опасен для нее? Вот анекдот…

– У нее такое чутье…

– Звериное, да, я знаю.

– Она всегда, все чувствовала… У меня такое ощущение, что у нее глаза на затылке…

– Вот, – Дима положил рядом со мной пластиковую папку. – Вначале я хотел тебе рассказать сам, но потом подумал, и решил, что ты должна сама это увидеть. Я попросил сделать копии некоторых страничек из ее истории болезни.

Он включил небольшой светильник на стене и вышел.

Вот и ответы на все твои вопросы Лара. Открывай, читай… Суй нос не в свое дело, у тебя он длинный, на все дела хватит… Я протянула руку и положила папку к себе на колени. Внезапно возникло желание выкинуть ее в окно. Как прекрасно неведение. Не знание. Не ощущение. Не хочу читать. Не буду.

Я встала с кресла, папка со стуком упала на пол. Я не стала ее поднимать. Пусть она исчезнет. И Лешка вместе с ней.

Осторожно ступая, я вошла длинный коридор. В дальнем его конце горел неяркий свет. Пройдя несколько метров, я оказалась в уютной спальне. Расстеленная для меня кровать зияла своей пустотой.

Прикольно. Это что значит, мой спаситель брезгует спать в одной кровати с неудавшейся лесбиянкой? Но я не хочу спать одна. По крайней мере – не сегодня.

Я повернулась лицом к двери напротив. Толкнув дверь, я вошла в спальню Димы.

– Что-то случилось?

Рыжий не спал. Скидывая на ходу полотенце, я забралась к нему под одеяло.

– Не хочу спать одна.

Он хмыкнул и обнял меня.

– Ты понимаешь, как я испугался? – тихо спросил он, спустя несколько минут. – Хотя бы на миг? Я никогда так не боялся… Я вдруг понял, что ты сейчас там одна… Что ты ничего не знаешь… Мне казалось они собираются безумно медленно… Какие-то звонки, машины, люди… А ты там одна… Мне не разрешили позвонить тебе, они боялись, что я спугну ее… Они так долго ее искали, и каждый раз она ускользала… Но все, что волновало меня, это ты… И потом, когда ты выскочила на меня из подъезда… Когда я понял, что с тобой все в порядке… Это даже не камень с души… Это как будто придавили чем-то многотонным, а потом раз – и отпустило…