Когда Майкл уселся за стол попробовать то, что сам приготовил, он гордился собой так же, как в день получения диплома.

Он накупил посуды от «Калфалон», развесил в кухне огромные ложки. У дверей положил резиновый ребристый коврик. Купил голубой с белым сервиз и комплект серебряных вилок и ложек. С восторгом обнаружил, что испытывает удовольствие, покупая в магазине Сильвии Рэдвей выжималку для лимона, чтобы готовить салат «Цезарь», большой французский нож для лука, нож для чистки овощей, металлический веничек для сбивания соусов.

Боже праведный, да ведь он научился готовить соусы!

Это произошло на втором занятии. Они жарили цыплят, делали картофельное пюре и салат. И ко всему этому – соус. Когда все уже было готово, мужчина, который сообщил Майклу, что он и суп из пакета не в состоянии сделать, его звали Бред Вилчевский, уселся за стол, довольно усмехаясь:

– Я не могу в это поверить, но я приготовил это чертовски здорово.

Здоровяк с вьющимися рыжими волосами и такой же бородой, Вилчевский носил очки в духе Джона Леннона. Пожалуй, он выглядел бы уместнее у костра, насаживающим куски индейки на шампур и вытирающим руки о бедра.

– Моя старуха уделалась бы, если бы видела, что я сотворил, – сообщил Вилчевский.

– Моя тоже, – подтвердил Майкл.

– Разведен?

– Да. А вы?

– Не-а. Она просто взяла ребенка и смылась. Я подумал: если такая дура набитая может готовить еду, то почему я не сумею?

– Моя жена всегда готовила сама, потом она стала учиться в колледже и хотела, чтобы я ей помогал, а я отказывался. Я всегда считал это женским делом. Но знаете? Теперь я думаю, что это даже по-своему интересно.

Он не заметил, что говорит о первой жене, как будто второй и не было никогда.

Майкл с удивлением обнаружил, как изменилась его жизнь. По вечерам он уходил с работы одновременно с остальными. Заскакивал в магазин купить свежего мяса и спешил домой приготовить его в своей новой кухонной посуде. Один раз он подлил вина в сковороду, на которой тушилось мясо с грибами, и пришел в восторг от результата. В другой раз он нарезал апельсин ломтиками и положил их на цыплячью грудку. Он открыл для себя чудо свежего чеснока; полюбил старинные блюда из мяса; научился следить за тем, чтобы ничего не подгорало. Его холостяцкое существование стало скорее покоем, чем одиночеством. А что может быть важнее? Он научился получать удовольствие от занятий, свойственных одинокому человеку: чтения, катания на лодке и даже от того, что стал стирать белье дома, а не отдавать в прачечную.

Вытащив его впервые из стиральной машины, подумал: черт, да ведь это совсем не трудно. Мысль эта позабавила его, ведь он многие месяцы не пользовался стиральной машиной и сушилкой только потому, что «не знал, как это делается».


Он ни разу не видел Бесс после Лизиной свадьбы. В середине мая она позвонила ему сообщить, что кое-что из мебели доставлено.

– Что именно?

– Диван для гостиной и стулья.

– Кожаный?

– Нет, тот для столовой, а этот, с обивкой, для официальной гостиной.

– А-а…

– Еще звонили с фирмы, которая оформляет окна. У них все готово – надо вешать шторы. Можем мы назначить для них день?

– Конечно. Когда?

– Я должна это уточнить с ними. Но лучше позвони мне, когда удобно для тебя, и я перезвоню.

– Я должен при этом присутствовать?

– Необязательно.

– Тогда в любой день. Я оставлю ключи у консьержки.

– Прекрасно…

После короткой паузы Бесс спросила:

– Как вообще дела, Майкл?

– Нормально. Очень занят.

– Я тоже.

Он хотел сказать: я учусь готовить еду, но к чему? Она дала понять достаточно ясно, что те поцелуи были ошибкой, она больше их не хочет, как не хочет даже просто общаться с ним.

Они немного поговорили о детях, когда кто последний раз был у Лизы, что делает Рэнди. Больше вроде бы говорить было не о чем.

Бесс попрощалась, прибавив:

– Я дам тебе знать, когда оставить ключи.

Майкл повесил трубку с чувством разочарования. Чего он хотел от нее? Снова увидеться? Получить ее одобрение тому, что он предпринимал в жизни? Нет. Ему просто хотелось быть в доме, когда она приедет вместе с рабочими, которые привезут мебель или будут вещать шторы. Он поймал себя на том, что бессознательно ждал этого все время. И, видимо, зря.


Однажды вечером, вернувшись с работы, Майкл увидел в гостиной диван и стулья, они напоминали валуны на широкой реке и выглядели как-то неуютно перед камином в пустой комнате. Но окна преобразились: вертикальные жалюзи в гостиной, столовой, спальне; спокойные маленькие занавесочки, которые ему сразу понравились, в ванной и комнате для стирки.

На кухне лежала записка, написанная Бесс:


«Майкл. Я надеюсь, что тебе понравится мебель в гостиной и то, как оформлены окна. Я повесила покрывала для кроватей в шкаф, пока не прибудут кровати. Думаю, что они будут выглядеть шикарно. Обивщики, которые работают над стульями для спальни, обещают закончить на следующей неделе. На одной занавеске для гостиной оказалось пятно, я вернула ее в магазин и привезу, как только заменят. У меня уже есть квитанция о погрузке мебели в спальню для гостей. Это означает, что она прибудет на следующей неделе, поэтому мне, наверное, скоро снова потребуется попасть в дом. Ужасно интересно увидеть все вместе. Скоро позвоню. Бесс».


Майкл держал записку, положив большой палец на ее подпись, и был совершенно обескуражен тем впечатлением, которое она на него произвела.

Он нашел в шкафу толстые стеганые покрывала, перекинутые через огромные вешалки. Им овладело странное чувство при мысли, что Бесс была здесь, что она приводит его дом в порядок. Как здорово было бы, если бы она осталась здесь, в его доме, рядом с ним, где годами было ее место. И как печально оставаться для нее лишь клиентом.

В подобные моменты ему так не хватало ее, как не хватает возлюбленного после ссоры и расставания.

Майкл позвонил ей, стараясь говорить небрежно:

– Привет, Бесс. Это Майкл.

– Майкл, привет! Ну как тебе окна?

– Ужасно нравятся.

– А мебель?

– Выглядит здорово.

– Правда?

– Мне нравится.

– Мне тоже. Ну, теперь все пойдет потоком. Пришли документы об отгрузке от фирмы «Свейм». Все столы для гостиной отправлены. Как ты хочешь – чтобы доставили все вместе или по мере того, как мебель будет поступать?

«Во втором случае у меня больше шансов встретить тебя».

– Как тебе удобнее.

– Нет, я хочу, чтобы было удобно тебе. Ты заказчик.

– Меня это не будет беспокоить. Я могу сказать консьержке, чтобы она пускала тебя, когда нужно.

– Прекрасно. Мне как раз так удобнее, потому что у меня мало места. А сейчас, после рождественского бума, все приходит сразу.

– Ну, тогда привози сюда. Я только рад, что квартира будет приобретать жилой вид. Как там мой кожаный диван? Подает признаки жизни?

– К сожалению, пока нет. Боюсь, что он будет не раньше чем через месяц.

– Ну что ж… сообщи мне тогда.

– Хорошо. Да, вот еще что, Майкл. Как со всякими дополнительными мелочами? Будешь ли ты сам их выбирать? Некоторые клиенты делают это сами, другие предоставляют выбор мне, чтобы не беспокоиться.

– Я… черт. Я не знаю, Бесс.

– Ну, может быть, мы поступим так: когда я найду что-то подходящее, на мой вкус, я завезу это тебе. И если тебе что-то не понравится, я подберу другое. Пойдет?

– Прекрасно.


Теперь, придя домой, Майкл всякий раз обнаруживал в доме какую-то новую вещь, а то и две – консоль для входной двери, столы для гостиной, гигантскую керамическую рыбу на камине, а над ней окантованные эстампы (ему очень нравилось, как они дополняли друг друга), настольную лампу. Три огромных цветка в горшках в форме морской раковины неожиданно придали всей гостиной завершенность.

Формальности по разводу с Дарлой в конце мая завершились, и Майкл получил соответствующие документы. Он не испытал никаких эмоций, словно просто окончена какая-то очередная сделка. Он спрятал их в ящик стола и подумал: «Бог мой, все это кончилось».

Майкл учился уже на третьем семестре кулинарных курсов. Он научился составлять меню, печь сдобные булочки с шоколадом и изобретать к ним все новые соусы. На занятиях он познакомился с Дженнифер Эйлес. Ей было сорок с небольшим, с мужем разведена, довольно привлекательная особа. Спасаясь от вечернего одиночества, она стала ходить на эти курсы. Как-то Майкл пригласил ее на концерт Барри Манилова, а она уговорила его записаться в гольф-клуб, который посещал ее сын.

Однажды после занятий он попытался поцеловать ее, она расплакалась и сказала, что по-прежнему любит своего мужа, который ушел к другой женщине. Вечер этот закончился тем, что они оба вспоминали своих бывших: она – мужа, он – жену. Он признался, что его чувство к Бесс не ушло, но она не отвечает на него или, может быть, точнее, не позволяет себе отвечать и просила его не беспокоить ее.

Майкл купил себе переносной столик и ужинал теперь на веранде, наслаждаясь видом на озеро.

В спальне у него появился торшер, к пьедесталу в галерее была прикреплена записка.


«Ты уверен, что хочешь, чтобы я выбрала сюда скульптуру? Мне кажется, что это ты должен сделать сам. Дай мне знать».


Он позвонил в «Синий ирис» и передал Хидер:

– Скажите Бесс, что скульптуру я выберу сам.

Еще как-то раз на автоответчике было оставлено сообщение: «Купи себе новые простыни, Майкл. Твою кровать доставили! Мы привезем ее завтра».

Он купил простыни авторской работы: брызги сине-лавандового дождя на полотне, и впервые после развода с Дарлой спал в нормальной спальне.

И наконец в конце июня было оставлено сообщение, которого он ждал так долго:


«Майкл, это Бесс. Понедельник, утро, восемь сорок пять. Прибыл твой обеденный стол, а твой кожаный диван едет на грузовике от порта доставки на Восточном побережье. Вот-вот прибудет. Скоро позвоню».