Амелия Грей - Прошлой ночью с герцогом

Эсмеральда считала искренними чувства Ламберта к Саре. Может, так и есть. Надо встретиться с ним и выслушать, что скажет. Он не против помолвки Ламберта с Сарой, но каковы в действительности его намерения: жениться или всего лишь поразвлечься с его сестрой? Правда, Ламберт уж точно вел себя не так, как лорд Генри.

Он посмотрел на подсохшие ссадины на костяшках пальцев и поморщился. Лорд Генри отделался не только раной на голове от зонтика Веры, но и подбитым глазом и рассеченной губой, с которыми Гриффин оставил его прошлой ночью. Пройдет не меньше недели, прежде чем он решится показаться на людях.

Их вестибюля донесся шум. Кто-то приехал. Женские голоса?

Его сестры никогда не приезжали на Сент-Джеймс.

Гриффин поднялся, и появившийся в дверях дворецкий объявил:

– К вам ваши сестры и леди Эвелин.

«Леди Эвелин?»

– Я попросил дам подождать вас в гостиной.

Его тетя? Ни с того ни с сего?

Сердце забилось чуть сильнее. Что-то случилось!

– Приготовьте для них горячий шоколад.

Гриффин отложил салфетку и направился в гостиную.

Сара и Вера сидели на диванчике, а леди Эвелин в шляпке цвета сливы с прозрачной черной вуалью, закрывавшей лицо, примостилась рядом на стуле с прямой спинкой. Все трое встали, когда он вошел, но Гриффин жестом велел им сесть и спросил:

– Что случилось?

– Это вы скажите нам, что случилось! – отрезала леди Эвелин.

– Вы напрасно встали с постели, мадам. Если хотели видеть меня, могли бы прислать записку.

– Я, конечно, выгляжу чудовищно, но все же ходить вполне способна, особенно когда вы делаете роковые ошибки, которые могут повредить этой семье. У меня нет времени ждать, пока вы решите, что нашли время повидаться со мной.

Неужели до нее дошли слухи, как он обошелся с сыном графа Берквудса?

Гриффин сжимал и разжимал поврежденные пальцы и думал, что тетя Эвелин говорит совсем как Эсмеральда в тот день, когда они встретились.

– О чем вы?

– Сегодня утром я получила письмо от мисс Свифт, в котором она пишет, как сожалеет, что пренебрегла своими обязанностями в отношении Сары, понимает, почему не может оставаться компаньонкой близнецов, и просит ее простить.

– Мы тоже получили подобные записки, – коротко добавила Вера.

– И не понимаем, в чем дело, – вставила Сара. – Верни ее, Бенедикт. Не важно, что ты там думаешь обо мне и мистере Ламберте, но мисс Свифт ни в чем не виновата.

– Я все знаю, ваша светлость, – вставила леди Эвелин. – Обе юные леди признались мне сегодня утром и попросили помощи. Я согласна с ними: верните мисс Свифт.

Гриффин нахмурился:

– Она пренебрегла своими обязанностями и оставила Сару наедине с мистером Ламбертом.

– Нет, все было не так! – воскликнула Сара. – Вчера я была слишком расстроена из-за тебя, поэтому не рассказала, как все случилось.

– Избавь меня от подробностей! Я все видел своими глазами.

– Она не об этом, Гриффин, – вмешалась Вера. – Он ушел, но вернулся, после того как мисс Свифт погналась за Джозефиной, и увидел, как Сара стоит в дверях и плачет.

Эсмеральда гналась за Джозефиной? Что же здесь необычного? С ней постоянно что-то происходит.

– Но почему ты плакала? Что стряслось?

– Мы все плакали, – вздохнула леди Сара. – Даже Спаркс прослезился.

– Да о чем это вы все, черт возьми?

– Я так и знала: вы понятия не имеете о том, что было вчера, – изрекла леди Эвелин.

У Гриффина упало сердце.

– Очевидно, нет. Но, может, кто-то наконец скажет мне?

– Я скажу, потому что была там, – вызвалась Сара. – Мы сидели в гостиной и разговаривали, но тут из сада вернулась Джозефина с Наполеоном. Через несколько минут к мисс Свифт пришел Спаркс и сказал, что ее хочет видеть какой-то человек.

– О, Сара, ну что ты тянешь! – вскинулась Вера. – Так можно ждать целую вечность! Никакого терпения не хватит. Давай лучше я.

– Но тебя здесь не было: ты каталась с лордом Генри.

– Перестаньте пререкаться! Хоть кто-то объяснит мне, что случилось?

– Это сделаю я! – заявила леди Эвелин, поднимаясь со стула. – Спаркс тоже был там, и сегодня утром я с ним говорила, чтобы убедиться, что девочки сказали правду. Мистер Чамберс, что живет неподалеку, увидел, как Джозефина играет с Наполеоном за задней калиткой, и узнал в нем свою собаку. Он окликнул пса, и тот бросился на голос, но девочка схватила собаку и забежала в сад. Конечно, мистер Чамберс пошел за ней и потребовал вернуть собаку, которая, по его словам, принадлежала внучке. Джозефина не отдала, и тогда он отнял Наполеона и скрылся.

Несмотря на ссадины, Гриффин стиснул кулаки и поморщился:

– Он что, вырвал собаку у нее из рук?

– Да, и не отдавал, несмотря на то что она плакала, кричала и била его по спине, – добавила Сара.

«Я убью этого негодяя голыми руками!»

Продолжила леди Эвелин:

– Мисс Свифт, хоть и пыталась урезонить мистера Чамберса, все же сумела убедить мистера Ламберта уйти, чтобы как-то справиться с ситуацией. Если верить Спарксу, тот сразу же ушел, однако увидел в окно экипажа, стоявшего на другой стороне улицы, как Джозефина помчалась за мистером Чамберсом, а следом за ней – Эсмеральда и Спаркс. Увидел он и всю в слезах Сару, поэтому и вернулся, что потом привело к поцелую, свидетелем которого вы стали.

– Как видишь, мисс Свифт не виновата в том, что мы с мистером Ламбертом остались наедине. Мне следовало объяснить еще вчера, что она была уверена, что он ушел.

– Сейчас это не важно. Им удалось вернуть Наполеона?

– Но тебе же важно знать, что мисс Свифт не сделала ничего дурного?

– Сара, – бросил он раздраженно, – мы уладим это позже. Так что с собакой?

– Нет, – ответила Вера, – мистер Чамберс ее не вернул. Он утверждает, что кличка пса – Спук и он принадлежал его внучке Грейси. В прошлом году он потерялся: погнался за кошкой, и они не смогли его найти. И вот теперь он потребовал отдать Спука, чтобы вернуть внучке.

«Черта с два!»

– Наполеон его действительно признал, – добавила Сара, но Гриффин ее уже не слушал – лишь сжимал и разжимал кулаки.

– Мистер Чамберс не говорил, где именно живет?

– По-моему, нет.

– Не важно. Я его найду. – Гриффин обвел женщин взглядом. – Обещаю, что верну и Наполеона, и мисс Свифт.

Дверь агентства мисс Мейми Фортескью была заперта. Гриффин огляделся. Солнце уже зашло, и витрины магазинов освещали уличные фонари. До этого он не замечал, что, хотя сумерки еще только спустились, большинство из них были закрыты.

Он постучал в дверь и стал ждать, сгорая от нетерпения. Ответа не было. Он постучал опять, уже громче, и наконец услышал легкие шаги. Возле двери они затихли, но ключ в замке не повернулся.

– Это Гриффин, Эсмеральда. Откройте, пожалуйста.

Ни звука в ответ.

Гриффин прекрасно понимал, что обидел ее и она имеет полное право гневаться, но ему необходимо было поговорить с Джозефиной.

– Я не уйду. Мне стучать и беспокоить соседей, или вы все-таки впустите меня?

Замок щелкнул, и дверь открылась.

Он не спросил позволения войти, а она не попыталась остановить его, и сразу прошел в приемную.

Эсмеральда выглядела уставшей, грустной и судорожно куталась в коричневую шаль, которая была накинута на ее плечи в тот день, когда он пришел сюда нанять компаньонку.

– Нам не о чем с вами говорить, – бросила она, избегая его взгляда.

– Есть о чем, но сначала я хочу поговорить с Джозефиной.

– Это невозможно. Она очень расстроена и никого не хочет видеть.

Гриффин мысленно усмехнулся: тот самый назидательный тон, которым она увещевала мисс Пенниуэйт. Гувернантка тогда до смерти перепугалась, но с ним такое не пройдет.

– Я все равно с ней увижусь, Эсмеральда, – заявил он спокойно, – поэтому просто проводите меня к сестре или попросите ее спуститься сюда.

Хоть она и не взглянула на него, Гриффин заметил гримасу негодования на ее лице и с трудом сдержал улыбку. Она не струсила, не стала слабее, просто расстроилась. И ему безумно хотелось ее утешить.

– Хорошо, я спрошу, согласна ли она увидеться с вами, но, если откажется, вам придется с этим смириться.

Гриффин мгновение поколебался: не слишком ему подходило это условие, – но наконец решился:

– Согласен.

– Подождите здесь.

– Я пойду с вами.

К его удивлению, Эсмеральда не стала возражать – лишь пожала плечами – и повела его по узкому темному коридору к крутой лестнице. Они поднялись на площадку, заканчивавшуюся тупиком, где и была дверь в их жилище.

Помещение было хоть и небольшим, но в нем царил порядок. Задвинутые шторы не пропускали свет, но на консоли стояла зажженная лампа. В камине горел огонь. Посреди комнаты стоял диванчик с цветастой обивкой, а перед ним – кресло и маленький чайный столик. На стенах висели два незажженных канделябра и картина с изображением холма, на котором паслись белые овцы.

Неожиданно Гриффину пришло в голову, что Эсмеральда достойна глубочайшего уважения хотя бы за то, что сумела сама, без чьей-либо помощи, так многого достичь.

– Джозефина со вчерашнего дня не вставала с постели, – сухо сообщила Эсмеральда, по-прежнему не глядя ему в глаза. – Ночью не сомкнула глаз, поэтому очень слаба.

– Я не задержу ее, но мне очень нужно с ней поговорить.

Эсмеральда кивнула и исчезла в спальне. Через несколько минут в комнату вошла Джозефина в сером стеганом халатике. Лицо девочки опухло от слез, глаза, нос и щеки были красными. В этот момент Гриффин понял, что готов заботиться о ней и защищать, как своих сестер, и страстно желал никогда не отпускать их с Эсмеральдой от себя, чтобы у девочки никогда больше не было причин плакать.