Амелия Грей - Прошлой ночью с герцогом

– А еще – одну или обеих, – добавил другой герцог.

Гриффин вопросительно взглянул на Эсмеральду, и та, решив, что ей позволено говорить, ответила:

– Согласна, ваша светлость, это не выглядит катастрофой. Девушки, возможно, и узнают обо всем от кого-то из новых знакомых, но это будет легко объяснить. Сестры герцога могут столкнуться с завистниками, которые оправдывают свою злобу желанием восстановить справедливость. Подобные скандалы вполне ожидаемы во время сезона и могут расстроить близняшек, но обычно быстро забываются.

– Да вы стратег, мисс Свифт! – похвалил герцог Хоксторн. – Я тоже так считаю.

– Сейчас начнется новый танец, – обратился Ратберн к Эсмеральде. – Вы с Грифом танцуете?

– Что вы, конечно, нет! – возмутилась, хоть и с улыбкой, та.

Ну не забавно ли предположить, будто Гриффин может пригласить на танец компаньонку своих сестер!

– А если об этом попрошу я, мисс Свифт? – по-мальчишечьи заразительно улыбаясь, спросил герцог Хоксторн.

– Спасибо, но я откажу и вам, ваша светлость. Я здесь не для того, чтобы танцевать. Моя обязанность – присматривать за юными леди.

– Вздор! – возразил герцог, пристально глядя на нее. – На балах нужно танцевать, даже компаньонкам. И на работе можно хорошо проводить время.

Эсмеральда хотела было повернуться к Гриффину, но передумала: вдруг ему покажется, что она ждет от него разрешения принять приглашение дерзкого герцога.

– Вы совершенно правы, и я прекрасно провожу время.

– Вот и хорошо. Значит, все в порядке. Кстати, нет лучшего места для наблюдения за близнецами, чем центр зала.

Герцог Ратберн знал, как легко попасть под его обаяние, но Эсмеральда хоть и оценила его интерес, желания танцевать с ним у нее не было.

– Предпочитаю выполнять свои обязанности на том месте, где сейчас стою, ваша светлость. Однако… – Она намеренно сделала паузу и оглядела комнату. – Я вижу, что множество молодых леди бросают на вас взгляды, и, готова держать пари, надеются, что вы подойдете и пригласите кого-то из них танцевать.

– Вы первая, кто мне отказал, мисс Свифт, – удивленно хмыкнул герцог Ратберн.

– Я и тут готова держать пари, что вы правы, – кивнула она, хорошо зная, что аристократы не привыкли, когда им говорят «нет». – Сожалею, что оказалась первой, кто испортил ваш безупречный список побед. Извините, но я не могу танцевать с вами.

Его глаза опасно сверкнули, он взял ее за руку и потянул в центр зала:

– Я настаиваю.

Более чем шокированная его беспардонностью, Эсмеральда попыталась высвободиться:

– Нет, ваша светлость. Прошу принять отказ и отпустить меня.

В этот момент на запястье герцога Ратберна сжались пальцы Гриффина. Многозначительно глядя другу в глаза он отчеканил:

– Она тебе отказала.

Рука Гриффина сжалась сильнее. Он прекрасно понял, что задумал друг, и это ему не понравилось. Рат всегда переходил допустимые границы, независимо от того, кто перед ним был: незнакомые люди, родственники, друзья. Всех он считал добычей. Кроме того, негодяй чертовски проницателен: должно быть, заметил, что Гриффин смотрит на Эсмеральду как на аппетитное пирожное, которое не терпится съесть, а может, почувствовал, как хочется другу сделать ее своей.

В любом случае поступок Гриффина позволит Рату все понять: для каждого из них троих Эсмеральда неприкосновенна. Схватить леди за руку – это трюк, которым троица часто пользовалась, чтобы исключить недопонимание. Как-то после очередного конфликта они поняли, что не следует ухаживать за одной и той же женщиной, будь то подавальщица в пабе, содержанка или порядочная молодая леди.

Жест Гриффина дал Рату ясно понять, что его выбор неудачен.

– Она тебе отказала, – повторил Гриффин и разжал пальцы.

– Да понял я! – улыбнулся Рат, отпустил руку Эсмеральды и поклонился. – Прошу простить меня, мисс Свифт. Может, в другой раз.

– Да, конечно, в другой раз, – ответила она учтиво и, поспешно отступив от дерзкого повесы, взглянула на Гриффина.

Было ясно, что она поняла: между ними с Ратом что-то произошло, – но что именно, даже не догадывалась.

Вот и хорошо. Он не собирался ей рассказывать, каким образом дал понять другу, что она неприкосновенна.

– Поговорим позже, – кивнул он Рату.

– Как я и ожидал. Давай встретимся в «Уайтсе», после того как проводишь близняшек домой.

Последние его слова заглушили знакомые вопли. Гриффин оглянулся и увидел сестер, которые, оставив своих партнеров, летели на всех парах к ним.

– Ваши светлости! – воскликнула Сара, резко остановившись. – Мы так давно вас не видели!

– Почему вы не приехали навестить нас? – присоединилась к сестре Вера с заученной недовольной гримаской. – Мы в Лондоне больше недели.

– Да я и сам вернулся всего несколько дней назад, – пояснил Хок.

Вера повернулась к Рату, но тот лишь пожал плечами:

– У меня нет объяснений.

– И почему это я не удивлена? – скептически улыбнулась Вера. – Просто Гриффин уверял, что вы сегодня непременно будете здесь и пригласите нас танцевать! Итак, кто первый?

Гриффин заметил, как шокировало Эсмеральду фамильярное обращение девушек с его друзьями. Она же не знала, что Хок и Рат всегда считали близняшек своими сестрами, а когда были моложе, приезжая в поместье Гриффин, играли с ними в прятки или жмурки.

Герцог несказанно удивился, когда Эсмеральда вдруг сказала:

– Само Провидение сюда вас привело! Герцог Ратберн как раз ищет партнершу для следующего танца.

– В таком случае он ее нашел, – заявила Вера.

Тот взглянул на Гриффина и со вздохом заключил:

– Я умею проигрывать. – Повернувшись к Вере, он поклонился и учтиво спросил: – Удостоит ли леди меня танцем?

– С радостью.

– А я, леди Сара, надеюсь на танец с вами, – вторил другу Хок.

– Буду рада, – ответила та с улыбкой.

– И это сегодня последний танец, – добавил Гриффин. – Мы ждем вас у входа с вашими накидками в руках.

– Гриффин, нет!

– Да, Вера. Завтра и послезавтра вы тоже приглашены.

После того как обе пары ушли, Гриффин заметил:

– Какая изощренная месть за настойчивость!

– Ничего подобного, – возразила Эсмеральда. – У меня и в мыслях не было мстить герцогу, хотя его манеры и небезупречны.

– Вы само очарование: отрицать очевидное! – хмыкнул Гриффин.

– Возможно, его настойчивости не выдержала моя тонкая натура, – заявила она с совершенно невинным видом.

– Знаете, ведь это он первым представился сент-джеймсским повесой, а потом и нас так стали называть.

– Да, это очень вам подходит.

– Никогда не думал об этом. Мы вообще-то никому не желали зла, никогда не трогали нормальных людей. Все наши проделки – скорее дань безалаберности и эгоизму.

Гриффин вздохнул и, помолчав, продолжил:

– Не смотрите на меня так, Эсмеральда. Мы все боялись попасться в ловушку брака. Никто из нас не хотел связывать себя по рукам и ногам, поэтому мы предпочитали иметь содержанок, как большинство джентльменов.

– Я вам верю. Спасибо, что рассказали. Мне кажется, теперь вы не такие отчаянные повесы, как раньше, – улыбнулась Эсмеральда и, поколебавшись, добавила: – Ну… возможно, за исключением герцога Ратберна.

Гриффин рассмеялся, но ответить не успел.

– Ваша светлость, мисс Свифт, извините, что вмешиваюсь в вашу беседу.

Повернувшись, он увидел вдовствующую графиню, с которой уже встречался этим вечером.

– Да, леди Норвуд, слушаю вас.

– Я забыла справиться о здоровье леди Эвелин и узнать, принимает ли она визитеров.

– К сожалению, пока нет.

– Как обидно! Мы все очень расстроились, когда узнали, что она пропустит дебют ваших сестер, которого так долго ждала.

Гриффин скептически отнесся к словам графини, потому что не услышал в ее голосе ни тревоги, ни сочувствия. Похоже, ей нужен лишь повод для сплетен, чтобы было чем развлечь вдов, которые на балах сидели вдоль стен в надежде, что джентльмены постарше уделят им внимание.

– Да, тетушка так хотела сама вывозить их в свет! Конечно, ей уже лучше: на этой неделе она встала и посидела у окна в надежде увидеть, сколько цветов распустилось в саду, но увы…

– Да, еще рано для цветов. А сад у вас в Мейфэре прекрасный!

Леди Норвуд приложила к носу кружевной платочек.

– Рада слышать, что леди Эвелин поправляется. Передайте, что я беспокоилась о ее здоровье.

– Обязательно.

– Я надеялась, мисс Свифт, кое о чем поговорить и с вами… это меня крайне озадачило.

Гриффин хотел извиниться и отойти, чтобы леди смогли поговорить наедине, но, взглянув на Эсмеральду, поколебался. У нее был такой настороженный вид, будто что-то ее напугало, и это его остановило. Что-то здесь не так. По какой-то причине она опасается неприятностей.

В нем поднялась первобытная жажда защитить ее, и он инстинктивно подошел ближе.

– Слушаю вас, графиня, – спокойно сказала Эсмеральда.

– Я знаю, что у предыдущего виконта Мейфорта была дочь, которая вышла замуж за Свифта. Хоть я и не помню ее имени, но у нее совершенно точно была дочь по имени Эсмеральда. Я не смогла ошибиться, потому что мою дочь зовут точно так же.

Вдова помедлила, словно ожидая ответа, но Эсмеральда молчала.

– Муж дочери виконта умер, и если мне не изменяет память, позже она воспротивилась желаниям родных и сбежала с поэтом. Вы что-нибудь знаете о ней или об этой истории? Я часто гадала, что с ней случилось.

На лицо Эсмеральды опять вернулось то мимолетное выражение беззащитности, которое он подметил при первой встрече, и это застало его врасплох. Он вспомнил, как в тот день подумал, что она скрывает боль, сожаление, демонов – что-то такое из прошлого, что глубоко ее ранило и тревожило. Он хотел расспросить ее позже, узнать, что ее мучает, но не послушался интуиции и ничего не спросил, а теперь пожалел, что так и не узнал о ее прошлом.