Амелия Грей - Прошлой ночью с герцогом

– Жизнью, полагаю, – невесело рассмеялась пожилая леди. – Если бы не близняшки, которые забегают ко мне дважды в день, и не ваш приезд, я сошла бы с ума.

Гриффин поднял ее холодную руку и поцеловал.

– Вы же знаете: я не позволяю вести такие разговоры в моем присутствии.

– А я обычно их и не завожу. – Она помолчала, обратив взор к голубому небу. – Просто сегодня мне почему-то захотелось себя пожалеть. Так что, если это вас раздражает, можете уйти.

– Это имеет какое-то отношение к тишине в доме? Спаркс сказал, что мисс Свифт повела близняшек на прогулку в Гайд-парк.

– Да, вместе с сестрой и этой собакой.

– Вы все еще сердитесь на меня, да? За то, что нанял ее и согласился на все требования, не посоветовавшись с вами?

– Конечно, – кивнула леди Эвелин, нервно перебирая складки халата. – Все в ней крайне необычно.

– Всем известно, что я тоже весьма непредсказуем.

– Ты мужчина, глава семьи.

– А что говорят о ней близняшки?

– В точности то же, что и ты: прелестна и умна, – но предпочли бы ездить на балы и вечеринки со мной.

– А что их беспокоит? – удивился Гриффин.

– Разве не очевидно? Какой бы замечательной мисс Свифт ни была, она им чужая. А я подвела их.

– Никого вы не подвели, так что больше даже не думайте об этом.

– Вы очень добры, и я понимаю, что кто-то должен был выполнять мои обязанности, но, правду сказать, было бы значительно лучше, если бы вы сумели попросить сопровождать их одну из фрейлин королевы. Уж она точно не привезла бы с собой ребенка и собаку.

– Постарайтесь думать о чем-нибудь другом, более веселом, – ухмыльнулся Гриффин. – Мало кому в Лондоне так повезет, что несколько недель их будут развлекать Наполеон и Джозефина.

– Спросите лучше, кто этого захочет, – улыбнулась она устало.

Гриффин усмехнулся, отлично понимая, что ему не удастся взять над теткой верх:

– Есть надежда, что до конца сезона вы поправитесь и кое-что еще застанете.

При ярком солнечном свете, струившемся в окна, было заметно, что леди Эвелин нахмурилась еще сильнее, а морщинки вокруг глаз и верхней губы стали отчетливее: очевидно, боль была невыносимой.

– Чем вам помочь? – с тревогой спросил Гриффин.

– Просто пожалейте меня, старую больную женщину.

– Не думаю, что вам это понравится, – покачал головой Гриффин, натягивая края халата на ее озябшие руки.

– Конечно, вы правы: не понравится, – так что перестаньте. – Она высвободила руки из-под халата. – Но я была рада, что она это предложила.

– Кто и что? – на всякий случай осведомился он, хотя уже знал, о ком речь.

– Мисс Свифт спросила, нельзя ли днем им с близняшками погулять в парке. Я сама не могла, поэтому согласилась: ведь девочки имеют право увидеть в Лондоне что-то еще, кроме этого дома и сада. Да и день сегодня чудесный. Единственное, я потребовала, чтобы их зонтики были постоянно открыты: не хватало еще, чтобы у них к первому балу сезона покраснели носы и щеки!

– Они свято следуют вашим наставлениям.

– Пока что да. Теперь скажите: вы сумели что-нибудь узнать насчет этих ужасных слухов?

– Не слишком много, – вздохнул Гриффин. – Я говорил с барменом, который работал в ту ночь, когда сэр Уэлби подслушал разговор мужчин, но ничего не смог добиться. То, что он знает, уйдет с ним в могилу.

– Очевидно, он очень благоразумен.

– Я тоже так думаю – и уважаю человека, который высоко ценит свою честь, – но тем не менее намерен узнать, кто за этим стоит. Возможно, есть другие, которые вспомнят, кто входил и выходил из бара в тот вечер.

– Думаю, следует привлечь к этому делу сыщиков с Боу-стрит.

– И кем бы я был, если бы допустил такое?

– Человеком умным и предусмотрительным. Первый бал через два дня. У вас очень мало времени.

– Это мне известно. Мне помогут друзья, а мисс Свифт глаз не спустит с наших юных леди, так что, если кто-то решится на подлость, мы будем готовы.

– Да вы что, Гриффин! Даже не думайте позволять этим повесам приближаться к девочкам! Их репутация будет погублена, если кто-то посчитает, что у них есть виды на ваших сестер!

– А я слышал, что титулованные джентльмены нынче в цене, а кроме того, Рат и Хок исправились, – объяснил Гриффин и, помедлив, добавил: – По крайней мере, Хок – точно.

– Я с вами не согласна, – тяжело вздохнула леди Эвелин, плотнее закутываясь в халат.

– У них нет видов на Сару и Веру, и вам это известно. Они обращаются с ними как со своими сестрами.

– Как жаль, что из-за этой проклятой сыпи на лице я ничего не могу предпринять!

Гриффин протянул руку и закрыл окно, до конца раздвинув гардины, чтобы впустить больше света.

– Тетушка, вы знаете, что можете мне доверять: я в обиду сестер не дам.

– О господи, конечно, знаю! – Она устало посмотрела на него. – И уверена, что вы говорите мне лишь то, что считаете нужным.

– Ваше нездоровье ничуть не притупило остроту язычка. Весьма необычно для столь немощной дамы, какой вы хотите, чтобы я вас считал. Помочь вам лечь в постель?

– Для чего тогда горничные? Когда будете уходить, попросите Харпер подняться ко мне.

– Похоже, я вас утомил, так что позвольте откланяться.

Гриффин хотел поцеловать тетушку в ту сторону лба, где не было сыпи, но она удержала его и чуть отвернулась.

– Едете в парк?

– Да, надо бы повидать сестер и заодно проверить, как справляется с ними мисс Свифт.

«Которую мне безумно хочется увидеть».

– Вот и я так подумала, поэтому взяла на себя смелость и велела кухарке приготовить корзину для пикника, на случай если вы заедете. К тому времени как вы доберетесь до парка, они проголодаются.

– Вы всегда на шаг впереди меня.

– Стараюсь. А теперь поспешите, иначе опоздаете.

Гриффин вышел в коридор, но не слишком волновался: если даже они покинули парк, можно встретить их при возвращении домой. Еще день не увидеть Эсмеральду он не мог: было в ней что-то такое, отчего его опять стала радовать жизнь.

Лондон давно не видел такой жары. Дни серых туч и дождя наконец закончились. Сухой воздух казался свежим и душистым, пришла долгожданная весна. Эсмеральда с улыбкой вошла в ворота Гайд-парка. Слева шествовали близнецы, справа – Джозефина и Наполеон. Пушистые белые облачка плыли по ярко-голубому небу. На деревьях, кустах и лианах плюща полопались почки и проклюнулись первые зеленые листочки. Дул прохладный ветерок, развевая кремовые и розовые ленты на зонтиках близняшек. Идеальный день для прогулок!

Хотя сезон еще официально не начался, в парке было полно народу: как прогуливавшегося пешком, так и в экипажах всевозможных видов. Здесь же теснились фургоны молочников и тележки уличных торговцев. В парке гуляли как семьями, так и парочками, то и дело проезжали всадники, на газонах играли дети. Многие устраивали пикники, усевшись на разостланные одеяла, и наслаждались закусками и вином, беседой и прекрасным днем.

Настроение близняшек значительно улучшилось по сравнению с утренним, и они оживленно болтали друг с другом. Джентльмены снимали шляпы перед знакомыми дамами, и те с улыбками кивали в ответ. Сара и Вера даже не жаловались, когда приходилось останавливаться, чтобы дать Наполеону время поскрести и обнюхать землю, а, напротив, кокетливо вертели в руках зонтики, разглядывая окружающих. По виду этих милых юных созданий ни за что не догадаешься, что последние несколько дней они постоянно ссорились и говорили друг другу слова, не подобающие леди. Сейчас же девушки казались любящими и счастливыми сестрами, да и были такими – правда, не всегда.

Эсмеральда решила, что будет просыпаться пораньше, чтобы Джозефина успела одеться, поесть и позаниматься до того, как все время компаньонки займут подопечные. В первое утро все шло прекрасно до тех пор, пока сестры не явились в гостиную, одетые совершенно одинаково, словно хотели бросить Эсмеральде вызов, и не потребовали называть их по именам. У нее зарябило в глазах, и она не смогла бы сказать, кто есть кто, даже если бы ей угрожали гильотиной.

Последние три дня сестры спорили по самым нелепым поводам: кто быстрее читает, кто лучше вышивает, кто ниже приседает, – ругались даже из-за того, кому первой сесть за рояль. Дело кончилось громким скандалом: леди Вера просто столкнула сестру с табурета.

Когда Эсмеральда услышала, как девицы спорят из-за того, кто какие ленты вплетет в волосы, ей стало понятно, что придется принять крайние меры, чтобы не пристрелить или не утопить обеих. Ради всего святого! Какая разница, куда передвинуть ленту: влево или вправо, – если она находится на затылке и увидеть ее все равно невозможно!

Сестры нуждались в развлечениях. Общество друг друга им давно надоело. Конечно, за несколько дней или даже недель их привычки, приобретенные за восемнадцать лет, не изменятся, но если она намерена прожить в этом доме подольше, то наверняка поддастся соблазну и попытается.

День выдался превосходный, поэтому она набралась храбрости и отправила юных леди к тетушке за разрешением на прогулку в парке. К счастью, леди Эвелин с готовностью согласилась.

Не успели они войти в парк, как леди Вера нашла короткую палку и спросила Джозефину, принесет ли ее Наполеон, если бросить подальше, но девочка не знала, потому что никогда так с собачкой не играла.

Посовещавшись, троица решила испытать скайтерьера. Все смеялись, хлопали в ладоши и радостно кричали, когда Наполеон тут же помчался за палкой и принес добычу. Эсмеральда гадала, инстинкт это или прежний хозяин научил песика так играть.

Леди Саре быстро надоело так развлекаться, и она подошла к компаньонке:

– Не могу дождаться первого бала, но почему-то очень волнуюсь.

– Не стоит. Вы будете одной из самых красивых и достойных юных леди, и, я уверена, на вас обратят внимание многие джентльмены.