– Похоже, придется, пока вы в этом доме. Если кто-то и виноват в случившемся, мисс Свифт, так это вы, поскольку уверяли меня, что собака приучена слушаться вашу сестру.

– Ни один пес не станет выполнять требования хозяина при виде незнакомого кота: искушение слишком велико.

– О, об искушениях я знаю все, мисс Свифт! – «К тому же кое-какие испытываю даже сейчас».

– Я тоже! – парировала Эсмеральда в бешенстве, оттого что утратила возможность сделать счастливее их с Джозефиной жизнь. Ей было ужасно жаль, что они так и не сумели узнать, каково это – жить в богатом доме и гулять в большом саду.

– Почему вы кричите друг на друга? – вмешалась в их перепалку Джозефина.

Эсмеральда и герцог, наконец опомнившись, оглянулись. Губы девочки тряслись, в глазах стояли слезы.

– Мы не кричим! – поспешили заверить ее спорщики.

– Это я виновата, что Наполеон сбил столик и вазу, не вы! – продолжила Джозефина.

– Никто ни в чем не виноват, – спокойно возразил герцог, продолжая крепко держать пса и не спуская глаз с мисс Свифт. – Это просто случайность.

– Возможно, нужна моя помощь, ваша светлость? – раздался от двери голос Спаркса, из-за спины которого выглядывали близняшки.

Леди Вера ахнула, обозрев рассыпанные по всему полу осколки:

– Что случилось?

– О боже! – воскликнула и леди Сара, прикрывая рот ладонями. – Как удалось этому проказнику сбежать из моей комнаты?

– Виной тому, должно быть, девочка с собакой, – заметила леди Вера. – Как раз о них и говорила тетушка Эв.

Отчаяние вытеснило страх. Эсмеральда даже не представляла, что может случиться нечто подобное, а все из-за кота. С трудом сглотнув, она открыла было рот, намереваясь сказать, что они готовы немедленно покинуть дом, но Гриффин ее опередил:

– Вера, Сара, знакомьтесь: это Джозефина, сестра мисс Свифт, и ее собака Наполеон.

Несмотря на то что девочка едва не плакала, у нее все же нашлись силы присесть перед юными леди в реверансе и поздороваться.

– Я думала, это шутка: Наполеон и Джозефина, – заметила одна из них.

– Я не шутил, Вера, – сказал Гриффин. – Они будут жить здесь до окончания сезона. Мне следовало сразу предупредить вас об этом.

– Как-то все это необычно, – покачала головой Вера. – Чтобы компаньонка привозила с собой сестру и собаку!..

– Таково мое желание! – отрезал герцог.

– Да ради бога, я не возражаю! – фыркнула Вера. – Но если разрешено привезти в Мейфэр собаку мисс Свифт, то почему мы не могли взять с собой Джаспера?

Эсмеральда заметила, как герцог недовольно сжал губы, но возможности высказаться: извиниться за себя, Джозефину, Наполеона, – а потом как можно скорее покинуть дом, пока не представилось.

– Я что, запрещал вам привозить сюда собаку? Да ты даже не спрашивала!

– Но я думала, что не разрешишь…

– Я не могу влезть к тебе в голову, чтобы узнать, о чем думаешь. Кстати… Сара, это твой кот?

– Не совсем, – смутилась юная леди, опасливо косясь на извивавшегося на руках Эсмеральды кота.

– Как это понимать? – в недоумении спросил Гриффин.

– Он вчера сидел возле двери, и я взяла его, чтобы напоить молоком, а потом решила оставить в своей комнате до утра. Должно быть, горничная его выпустила. Прости меня, Бенедикт, больше такое не повторится.

– Кот чистый и упитанный, – заметил герцог, уворачиваясь от Наполеона, норовившего его лизнуть. – Не похож на бродячего. Очевидно, у него есть хозяева и, вполне возможно, уже ищут его.

– Не сердись на нее! – вступилась за сестру Вера. – Она не знала, что в дом привезли собаку.

Герцог со вздохом оглядел компанию:

– Теперь, когда все прояснилось, я больше ни на кого не сержусь. Уверен: пес будет вести себя хорошо.

Гриффин жестом подозвал Спаркса, отдал ему собаку и приказал:

– Выведите его в сад и возьмите с собой мисс Джозефину.

Как только они вышли, герцог забрал кота у Эсмеральды и протянул сестре:

– Сара, отнеси его на крыльцо: туда, где нашла, – чтобы нашел дорогу домой. И не впускай сюда, пока здесь Наполеон. А ты, Вера, беги к тетушке, успокой ее, а то, не дай бог, от волнения покроется сыпью. Мисс Свифт, вы пока останетесь здесь.

Эсмеральда мысленно застонала, но все же кивнула. Почему она позволила себе верить, что их с Джозефиной жизнь может измениться, стать лучше, чем до встречи с герцогом? Почему согласилась попытаться? Ей вообще не следовало принимать это предложение! Зачем было давать волю надеждам?

Мысли Эсмеральды метались, эмоции выходили из-под контроля. Одно слово герцога – и мистер Фортескью не разрешит ей управлять агентством. Им придется покинуть квартиру, а больше идти некуда.

Она застыла как вкопанная, не в силах двинуться с места. Шаги в коридоре стихли. Дверь закрылась. Приготовившись услышать множество упреков, Эсмеральда опустила голову и облизала вмиг пересохшие губы. Хорошо еще, у нее не было времени распаковать сундук: не придется задерживаться.

Минуты тянулись, но ничего не происходило. Наконец она набралась храбрости посмотреть на герцога, и что же? Оказалось, что он улыбается! Ее мир перевернулся, а он улыбается?! Похоже, ему доставляет удовольствие происходящее, и он с наслаждением выставит их за дверь! Ну почему все пошло не так?!

– Да, неплохие гонки устроили эти проказники, – проговорил герцог.

– Что? – не поняла Эсмеральда, с трудом проглотив холодный ком в горле.

– Давно я так не волновался.

Да он смеется! Возможно, она тоже повеселилась бы вместе с ним, если бы произошедшее не стоило ей работы. Он что, не догадывается, что все это значит для нее?

– Вы находите это забавным, ваша светлость? – выдавила она наконец.

– А вы нет? – ответил он вопросом на вопрос с таким видом, словно бросал ей вызов.

– Нисколько.

– Даже когда поняли, что это не ваша сестра свалилась с лестницы? Я, признаться, сильно встревожился.

Она ничего не понимала, поэтому лишь молча покачала головой.

– А тот момент, когда все мы пытались одновременно протиснуться в дверь? Неужели не смешно? Вы дважды заехали мне рукой по лицу, а Джозефина ударила локтем под ребра и наступила на ногу.

Он явно старался ее успокоить и даже развеселить, но Эсмеральда не в силах была стоять и слушать, как он перечисляет все, что показалось ему забавным.

– Не стоит тратить время, ваша светлость. Я сейчас заберу вещи, и мы покинем ваш дом.

– Что? – Его улыбка мгновенно померкла. – Покинете? Вы о чем? После того как мне пришлось наобещать вам бог знает чего – лишь бы уговорить принять мое предложение? Теперь, когда вы наконец здесь, думаете, я позволю вам уехать?

Он подошел так близко, что они оказались лицом к лицу, и теперь сверлил ее взглядом.

– Я думала, что вы укажете мне на дверь… после всего, что было.

– С какой стати? – удивился герцог, непонимающе вскинув брови. – Из-за того, что мы повысили друг на друга голос? Ну так виной тому ситуация.

Эсмеральда показала на разбитую вазу:

– А как быть с этим? Я не смогу заплатить за нее.

– Никто от вас этого и не ждет, да и ценности она никакой не представляла. Или это еще один предлог уклониться от работы в моем доме?

– Вы действительно хотите, чтобы я осталась? – умудрилась прошептать сквозь комок в горле Эсмеральда. – То есть мы все? Вы не собирались выставить нас за дверь?

Он провел ладонью по волосам и покачал головой:

– А вы считали, что я способен на это?

Она кивнула, судорожно сглотнув.

– Что ж, придется постараться изменить ваше мнение обо мне, мисс Свифт, – улыбнулся Гриффин. – Я хочу, чтобы именно вы приглядывали за моими сестрами.

– А если Наполеон опять что-нибудь натворит?

Глаза герцога сверкнули:

– И что с того?

По спине Эсмеральды пробежали мурашки от этого пристального взгляда. Ну почему на нее так действует одно его присутствие?

Словно почувствовав ее смятение, Гриффин приподнял ей подбородок, и Эсмеральду будто молнией ударило; по телу разлилось восхитительное тепло, быстро переходящее в жар.

– И что? – повторил он медленно, слегка сжимая ее подбородок, словно предлагал расслабиться и не отвергать его прикосновения.

Она смотрела, как шевелятся его губы, и думала лишь об одном: каковы они на вкус. Ей так хотелось оказаться в его сильных объятиях, прижаться к груди.

Что за безумие?

Пытаясь изменить направление своих мыслей и заглушить клубившиеся в глубине ее естества предательские желания, Эсмеральда пробормотала:

– Вы расстроитесь.

– Нет, расстроитесь вы. Не я.

Большой палец легонько коснулся ее щеки, уголка рта, медленно обвел губы. Тело ее мгновенно отреагировало на его ласки: груди напряглись, желудок скрутило, внизу живота словно образовался комок.

– Неприятности порой случаются, но это же не катастрофа, – сказал он тихо.

Его прикосновения утешали, успокаивали, ласкали. Эсмеральда сознавала, что порядочная девушка не должна позволять себе ничего подобного, но у нее просто не хватало сил добровольно лишиться этой близости и тепла.

– Вы молодец: так накинулись на меня из-за кота, – хрипло прошептал Гриффин, продолжая легонько гладить контуры ее лица, потом вдруг наклонил голову и оказался совсем близко – так близко, что она затаила дыхание, решив, что он собирается ее поцеловать.

Но нет: почти в самые губы, так что ее овеяло теплым дыханием, герцог прошептал:

– Не помню, чтобы когда-нибудь на меня кричала молодая леди.

– Но я вовсе не кричала, – возразила она серьезно. – Разве что… немного повысила голос.

Герцог едва заметно улыбнулся:

– Немного?

Она залилась краской стыда, но вовсе не из-за этого: ей так хотелось его поцелуя, что было трудно удержаться и самой не прижаться к его губам.

– В таком случае я должна извиниться, – пробормотала она.

– В этом нет нужды, – заверил Гриффин, нежно скользя пальцами от ее щеки к ложбинке на шее и обратно. – Я же говорил, что именно умение свободно выражать свое мнение нахожу в вас столь привлекательным.