Лавейл Спенсер - Прощение

— Она там, варит кофе.

Эмма встала на ведро с гвоздями и увидела Сару в компании женщин. Ноа работал вместе с мужчинами. Эмма сложила руки рупором и крикнула:

— Эй! Слушайте все! Надо быстро построить эту церковь, потому что первыми в ней будут венчаться наш полицейский начальник и Сара Меррит!

Сара находилась метрах в тридцати от Ноа, но при этих словах они повернулись, и их взгляды встретились. Раздались крики «ур-ра!». Сара зарделась от радостного смущения.

— Ноа Кемпбелл, черт тебя побери, что ж ты молчал?! — хлопнул кто-то его по спине.

— Ты что, кинул ее в брошенную шахту, чтобы заставить сказать «да», а, начальник?!

— А она поставила ему синяк под глазом за это, если не ошибаюсь…

— Послушай, Сара, я буду с тобой обращаться лучше, чем он. И тебе не придется подбивать мне глаз.

Добродушные шуточки продолжали сыпаться с разных сторон, до тех пор пока Сара вновь не присоединилась к женщинам, готовившим кофе на огне.

К полудню пришел фургон с фермерами из долины Спирфиш. Среди них были родные Ноа. Они узнали новость еще по дороге. Керри первой вылезла из фургона.

— Где этот парень, мой сын? Я хочу услышать обо всем из его уст. — Найдя Ноа, она спросила громко, так что все вокруг слышали: — Это правда?! Ты женишься на этой девушке-газетчице?

— Правда, Ма.

— Где она? — И еще. громче: — А ну, приведи меня к моей будущей невестке.

Толпа расступилась, и Керри вместе с сыном приблизились и Саре.

— Детка, ты сделала мать счастливой. Когда будет этот славный день?

— Я… я еще не знаю точно, — Сара едва успела произнести это, как Керри обняла ее. Ноа стоял за ее спиной.

— Ладно, что до меня, то чем скорее, тем лучше. Я счастлива, что все так получилось. Эй, Керк, Арден, вот они! Вот Сара и Ноа!

Подошел Керк, за ним Арден. Отец Ноа крепко обнял Сару, так, что у нее чуть кости не затрещали.

— Вот это да!.. — воскликнул он. — Мы благословляем вас. — Он выпустил Сару и пожал руку сыну. — Поздравляю, парень!

Настала очередь Ардена. Он попытался улыбнуться, но это у него вышло плохо.

— Ты разбила мое сердце, Сара. — Он поцеловал ее в щеку. — Я сделал предложение первым.

Арден крепко пожал руку Ноа и сказал так, чтобы все слышали:

— Что ж, победил лучший.

Ноа и Сара не перемолвились и словечком, пока Сара не подошла к нему, чтобы предложить кофе. Он держал чашку, а она наливала.

— Ну вот, теперь все уже знают, — проговорил он. — И что ты думаешь по этому поводу, Сара?

Она улыбнулась и ответила, к его удивлению:

— Теперь, я думаю, нам пора назначить дату.

Здание церкви воздвигалось быстро. Сначала низ. Потом стены, потолочные балки и перекрытия, белые, как фарфор. На земле бригада из восьми человек работала над колокольней со шпилем. Другая бригада делала двустворчатые двери. Неподалеку мужчины постарше щепили дранку, которую связывали дети. Потом связки поднимали к стропилам. Скоро наверху появились плотники, укрепляя дранку на крыше и скрепляя колышками основу. Женщины тем временем варили кофе, разливали его в кружки и разносили.

После полудня была готова оленина. Ее разрезали на куски прямо у очага и подали вместе с запеченными бобами, свежим хлебом и кукурузными лепешками на столы, наскоро сделанные из досок. После трапезы мужчины вернулись к работе, а женщины занялись уборной и мытьем посуды. К концу дня здание было в основном готово. На ужин подали сандвичи с холодной олениной и опять горячий кофе, на этот раз с пирогами с сушеными яблоками.

Когда стемнело, собрали инструмент, зажгли фонари и лампы и открыли бочонок пива. Кто-то вынул скрипку, кто-то достал из кармана губную гармонику, и на только что настланном полу, еще пахнущем свежим деревом, начались танцы. Все женщины были немедленно разобраны. Их, естественно, не хватило. Тогда некоторые мужчины повязав фартуки, выступили в их роли. Танцевали «Индюка в соломе» дружно и весело. Женщинам не разрешалось танцевать с одним и тем же партнером; их кружили и перебрасывали от одного к другому.

Когда Сара попала в руки Ардену, он заметил:

— Если Ноа будет с тобой плохо обращаться, ты знаешь, к кому обратиться.

А когда она танцевала с Ноа, он предложил:

— Я провожу тебя, когда все закончится.

Однако вечер не прошел без сучка и задоринки. Когда Адди, задыхаясь от быстрых движений, выкатилась из круга танцующих, перед ней выросла миссис Раундтри, которая прошипела:

— И у тебя хватает нахальства находиться среди честных, богобоязненных людей в этом здании?! Иди в свой бордель, там твое место.

Сара услышала эти слова.

— И вы называете это христианским отношением к ближнему?!

Роберт обнаружил Адди несколько позже. Она стояла в стороне у костра, уставившись на огонь.

— Что случилось? Почему ты ушла с танцев?

— Кое-кто не хочет, чтобы я там находилась.

— Кто именно?

— Не важно.

— Это сказал кто-нибудь из мужчин?

— Нет, женщина.

— Да, с женщинами будет потруднее, чем с мужчинами. Потребуется время.

— Должна сказать, я ожидала чего-то подобного. Но не думала, что мне будет так обидно.

— Так ты что, опять спрячешься у себя в доме?

Она взглянула ему в лицо, на которое падали отблески огня.

— Нет, я приду сюда завтра, чтобы закончить работу, которую мы начали.

Он улыбнулся:

— Молодец, Адди! А теперь идем, я провожу тебя домой.

Танцы продолжались недолго. Все устали после напряженного рабочего дня. Внутри недостроенной церкви пить пиво не разрешалось, и единственный бочонок подошел к концу очень быстро. Фермеры из долины Спирфиш отправились домой. Родители ушли укладывать детей спать. Роберт и Адди тоже исчезли. Ноа взял Сару за руку.

— Идем, я провожу тебя домой.

Они поднялись по крутому склону, по которому, журча, стекали весенние потоки. Лунный серп заливал серебряным светом ущелье. Ночь пахла весной. Внизу в темноте белели новая колокольня и балки крыши.

Теперь в их отношениях все изменилось. Люди узнали о предстоящей свадьбе. Скоро церковь будет закончена и приедет священник. И Сара обещала назначить дату.

Они молчали до самого дома. У дверей Ноа взял ее руки в свои и произнес одно лишь слово:

— Когда?

Она ждала этого слова и приготовила ответ, пока они поднимались.

— Как насчет первой субботы июня?

Он крепче сжал ее руки. В лунном свете Сара увидела довольную улыбку на лице Ноа.

— Это серьезно, Сара?

— Да, вполне.

Он поцеловал ее в знак благодарности. Потом, как бы передумав, слегка наклонил голову, молча посмотрел ей в глаза долгим взглядом и впился в ее раскрытый рот. Она застыла в его объятиях, почувствовав неведомый до сих пор чудесный импульс, поднимающуюся страсть, которая усиливалась от прикосновения его языка к ее, от блуждания его рук по ее спине, бокам и груди. Она дрожала от наслаждения, пораженная, что так может быть, и она теперь может позволить себе интимные ласки и находить в них несравненное удовольствие. Теперь, после решения пожениться, все стало по-другому.

Но, когда его руки поднялись к ее шее, чтобы расстегнуть пуговицы, она схватила их.

— Нет, Ноа, не надо.

Они стояли молча, его руки были сложены, и она их крепко сжимала. Потом, поцеловав кончики его пальцев, она прошептала:

— Это не потому, что я не хочу.

Он расслабился и прошептал:

— На этот раз я не прошу извинения.

— И не надо, — ответила она и в первый раз сама произнесла слова, которые он так желал услышать: — Я люблю тебя, Ноа.

Дело, которым Адди занималась с тех пор, как ушла от Розы, и которое наполняло ее радостью и гордостью, было шитье занавесей. В их изготовлении не требуется особой премудрости, однако Адди, несмотря на свои ограниченные способности к шитью, делала это умело и с удовольствием. А почему бы это дело не расширить? Одинокие мужчины в Дедвуде жили в почти пустых домах, не имея ни времени, ни желания и умения их как-то обустроить. Почему бы им не воспользоваться платными услугами кого-то, кто смог бы им сделать все нужное. Более того. Все предсказывают к весне наплыв новых жителей благодаря хорошим перспективам золотодобычи, наличию телеграфа, ежедневных рейсов дилижансов; а теперь еще и церковь построили, и школу откроют к осени. Дедвуд приобретал все атрибуты развивающегося города, которому предопределено большое будущее. Когда сюда приедет больше женщин, «Занавеси и портьеры от Адди» будут к их услугам.

В магазине мистера Фарнума, торговавшего всякой всячиной, Адди заказала много поплина и ситца, лент, тесьмы и кружев. Все это прибыло с помощью Тру Блевинса во второй половине марта, в числе двадцати телег, нагруженных до предела разнообразными товарами, начиная от холодильных ящиков до оконного стекла, а также латунного колокола диаметром двадцать четыре дюйма для первой церкви Дедвуда. Адди поместила объявление в «Дедвуд кроникл»: «Высококачественные портьеры и занавеси ручной работы из моего материала с отделкой. Спросить мисс А. Меррит, Маунт Морайа-роуд».

Ее первой клиенткой стала будущая миссис Ноа Кемпбелл, заказавшая занавеси для своего дома, в который они с мужем въедут в июне.

Вторым клиентом был священник, преподобный Бертл Матесон, прибывший дилижансом в начале апреля.

Адди наконец решила присоединиться к Обществу женщин, которое взялось обустроить бревенчатый дом для священника. Члены Общества выскребли и вычистили его, покрасили и отполировали рамы, выкрасили печь и выткали половики. Адди вызвалась сделать занавески на окна.

Но она заболела гриппом и два дня не работала. Когда же почувствовала себя лучше и закончила занавески, преподобный Матесон уже въехал в дом.

В тот день, когда она доставила занавески в его дом, была настоящая весна. Солнце ярко светило, и воздух был напоен свежим ароматом сосновых иголок, омытых дождем накануне вечером. Было очень тепло, так что Адди оставила пальто дома и только набросила шаль с бахромой на свое голубое платье. Она упаковала занавески в корзину, положив туда также молоток и крюки, чтобы их повесить.