— Ты дрожишь. Лучше возвращайся в дом, а то простудишься.

— Да. К тому же Адди и Роберт будут удивляться.

— Спасибо за ужин.

— А тебе спасибо за брошь. — Она улыбнулась. — И за портвейн.

Он отошел на несколько шагов, затем вернулся и нежно поцеловал ее в губы.

— Я люблю тебя, и это так удивительно.

— И я люблю тебя.

Глава 18

Восемь дней спустя, в воскресный вечер, Роберт и Ноа обедали у сестер Меррит. В последующие недели эти встречи вошли в обычай. Они вместе ужинали или угощались жареной кукурузой, играли в карты или просто беседовали. Беседы эти продолжались допоздна и охватывали самые разнообразные темы — от истинного счастья до права плевать на улице, от выращивания салата зимой в домашних условиях до влияния погоды на человеческие эмоции. Зима все тянулась, и дружба их становилась все крепче, помогая переносить унылое время с короткими днями и холодными ночами.

Газета Сары сообщала о событиях наступившего 1877 года. В Вашингтоне новый президент и вице-президент принесли присягу. В Филадельфии закрылась выставка, посвященная столетию Соединенных Штатов. В Миннеаполисе вступила в строй первая телефонная станция. В Колорадо женщина-естествоиспытатель Марта Максвелл открыла новый вид птиц, названных ею совой Скалистых гор. А еще одна женщина — Джорджиана Шортхаус была приговорена судом к трем годам тюрьмы за совершение аборта. Из Нью-Йорка пришла интересная новость о том, что теперь женщина может определить, ждет ли она ребенка, ежедневно измеряя свою шею, которая немедленно увеличивается в объеме, как только женщина беременеет. В американских домах начали появляться электрические часы на батарейках, изобретенные немцем по имени Гейст. По всей Америке стали торговать кожей разных животных, а не только буйволовой.

Законодательным собранием Дакоты, созванным в Янктоне и Вашингтоне, был официально ратифицирован договор с индейцами, по которому Блэк-Хиллз был теперь официально открыт для белых поселенцев. С наступлением суровых холодов прекратились грабежи на дорогах, ведущих в Дедвуд.

В самом Дедвуде репертуар у Ленгриша еженедельно менялся. Мука продавалась по цене 30 долларов за сто фунтов. Один малый по имени Хью Эмос взволновал весь город, покончив с собой, как говорили, от одиночества. А некто Шварц поскользнулся и упал на деревянном тротуаре перед входом в таверну «Наггет» и привлек к суду ее владельца, чтобы возместить ущерб за сломанную руку. Местные торговцы должны были сделать вывод из этого и посыпать золой тротуар перед входом в свои заведения, чтобы предотвратить подобные происшествия. Местные дамы были приглашены в редакцию «Дедвуд кроникл» для создания Общества женщин, которое будет заниматься общественными делами и благотворительностью.

Сара давно подумывала о таком обществе. Оно было нужно не только для общения друг с другом, но и для оказания благотворного влияния на все население ущелья, для его, так сказать, одомашнивания. Город давно нуждался в библиотеке. Дети, да и взрослые, должны иметь возможность читать. Каким замечательным началом была бы библиотека до открытия школы. Сара уже видела эту группу женщин как идеальную организацию для собирания и описи книг.

Проблема, связанная с плевками мужчин на улицах, имела не только эстетический аспект. Дело в том, что края длинных женских платьев касались земли, к тому же наличие обильной мокроты в открытых местах способствовало распространению болезней. После эпидемии оспы в этих краях Сара опубликовала статью в своей газете об опасности для здоровья, проистекающей от этой дурной привычки, но она не возымела должного эффекта. Женское общество могло бы организовать кампанию по обучению мужчин гигиене, а также изготовить плакаты против плевков на улицах и развесить их по городу.

Что касается общественной деятельности, то женщины могли бы устраивать обсуждение прочитанных книг, поэтические чтения, обмен семенами для весенних посадок в домашних огородах, проведение торжеств по случаю национального праздника 4 июля и, быть может, пригласить члена Общества трезвости выступить с лекцией.

Сара также надеялась, что с помощью Общества ей удастся вытащить Адди из дому. Однако Адди отказалась пойти на первое собрание женщин.

— Я пока еще не готова, — сказала она.

— А когда ты будешь готова?

— Не знаю. Может быть, когда отрастут волосы. — Ее волосы стали приобретать у корней естественный цвет.

— Если тебя увидят рядом со мной, в редакции моей газеты, вступающей в общество, которое будет заниматься благотворительностью, кто посмеет бросить в тебя камень?

Но Адди все равно не согласилась пойти, и Общество было создано без нее. На первом собрании женщины с энтузиазмом подхватили предложение Сары и с увлечением стали заниматься сбором книг для Дедвудской публичной библиотеки. Сара предоставила помещение в редакции в качестве временного пункта выдачи книг и поручила Джошу заниматься этим.

Сара сказала, и дамы с ней согласились, что, когда город найдет школьного учителя, на него произведет большое впечатление инициатива прогрессивно мыслящих граждан города, организовавших библиотеку. Они также считали, что открытие школы должно быть первой задачей для всех жителей Дедвуда, так как это привлечет больше семей в город с приходом весны. Более того, они признали, что школу нужно открыть прежде, чем церковь.

В начале февраля пришла телеграмма от некоего Бертла Матесона, принявшего предложение быть священником в Дедвуде. Он собирался прибыть в начале апреля.

Эта новость вызвала большое оживление среди жителей. Не остался равнодушным и Ноа Кемпбелл; услышав эту весть, он немедленно отправился в редакцию «Кроникл».

— Сара, ты можешь выйти на минуту?

— Конечно. А что произошло? — Она надела пальто, они вышли из дома и пошли рука об руку вниз по тротуару.

— В Дедвуд приезжает священник.

Она остановилась.

— Когда?

— Первого апреля. Один человек из Филадельфии по имени Матесон. Сегодня утром от него пришла телеграмма.

— Ну, что же… — В ее голосе звучала нерешительность.

— Теперь мы можем назначить дату, — закончил Ноа.

— А что же будет с Адди?

— Адди сможет сама позаботиться о себе.

— Она все еще отказывается выходить из дому.

— Значит, пора ее заставить сделать это.

— Но как? — Сара двинулась вперед, Ноа шел рядом.

— Хватит нянчиться с ней, как с малым ребенком. Довольно доставлять к ее порогу все, что ей нужно. Не ходи больше к мяснику, к бакалейщику и к Эмме каждый день за хлебом. Вы ведь договорились, что об этих вещах будет заботиться она, а не ты. А ты продолжаешь всем заниматься, да еще руководишь газетой. Она хоть готовит?

— Она старается. — Адди действительно пыталась, но еда, приготовленная ею, была несъедобной.

— Быть может, это Роберт и я усугубили проблему, развлекая Адди, чтобы она чувствовала себя счастливой, не выходя из дома. Наверное, нам следует всем вчетвером пойти, скажем, как-нибудь в театр, вместо того чтобы сидеть в четырех стенах, как это было до сих пор.

— Должна признаться, я надеялась, что Роберт сделает Адди предложение, и тогда наша проблема была бы решена. Но он, кажется, вполне удовлетворен платоническими отношениями. А тебе он говорил что-либо?

— Ничего. Так что все возвращается к тебе и ко мне. Когда мы назначим дату?

Сару раздирали сомнения. Что произойдет с Адди, если ее оставить жить одну?

— Я чувствую себя ответственной за сестру.

— А в отношении меня у тебя нет ответственности? — в его голосе звучало раздражение.

— Я не говорила этого.

— Ты не мать ей, Сара.

— Нет, не мать. Но если бы у нее она была, Адди не сбилась бы с пути. Ведь о ней некому позаботиться. Кто ей поможет в случае нужды? Теперь, когда я выцарапала ее от Розы, неужели я оставлю ее?

— Жить недалеко от нее в небольшом городе не означает оставить.

— Где жить?

— Я нашел место.

— Нашел?

— Да, это дом Эмоса.

— Хью Эмоса?! — Она остановилась.

— Да, он продается.

— Но, Ноа…

Он приблизился к ней. Глаза ее были широко раскрыты, лицо выражало отвращение.

— Он покончил с собой не в доме, а на своем участке у шахты.

— Я знаю, но… — Хью Эмос застрелился из охотничьего ружья. Сара сообщила об этом в своей газете.

Он подумал немного. Не скрывая своего раздражения, неожиданно схватил ее за руку и произнес твердым голосом:

— Идем! — Они находились в двух шагах от полицейского участка. Он привел ее к себе в помещение и закрыл дверь. В глубине виднелись две новые тюремные камеры. Они были пусты. Голубой кофейник стоял на блестящей решетке небольшой печки. В комнате было тепло и тихо

Ноа резко повернулся и схватил Сару за плечи.

— Ну ладно, я хочу знать правду. Ты пойдешь за меня замуж или нет?

— Все не так просто.

— Нет просто. Или ты хочешь, или нет

— Хочу, но…

— Черт побери! У тебя полно причин, чтобы отложить нашу женитьбу. То ты не говоришь об этом Адди, потому что она может вернуться к Розе. То не хочешь купить дом Эмоса, потому что он застрелился. То ты не назначаешь день свадьбы, потому что у нас нет священника. Хорошо. Теперь он у нас, можно сказать, есть, и я прошу тебя вполне официально заявить о нашем намерении, назначить день, чтобы я уведомил своих родных, а ты объявила своей сестре.

Его настойчивость несколько пугала Сару. Иногда, ей казалось, что у нее нет страстных чувств к нему, во всяком случае таких, как у него. Она слишком хорошо контролировала себя. Кроме того, ей не очень хотелось посвящать всю себя семейной жизни. Неожиданный поворот, скорее переворот, в ее жизни, которая как раз сейчас была неплохо упорядочена. Появление детей заставит ее сменить кожаный фартук на хлопчатобумажный, то есть будет означать конец газетной карьере, которая ей так удавалась. Взамен ежедневная возня по дому, к чему Сара не слишком была способна. Ко всему прочему, отказ от финансовой независимости, которая ей тоже нравилась