Когда Кемпбелл, откинув полог, вошел внутрь, Чаплин был занят прочисткой носа с помощью большого влажного платка. Взглянув на вошедшего, адвокат не мог сдержать вопроса;

— Что произошло с вами, дорогой?

— Попал в уличную потасовку. Женщина, которая ее затеяла, требует адвоката. Вас интересует это дело?

Раньше чем Кемпбелл выговорил все эти слова, шляпа Чаплина оказалась на голове у ее хозяина, и он устремился к выходу из палатки.

Когда они подошли к складу Фарнума, там было полно любопытствующих посетителей, узнавших уже, что в дальнем конце склада заперта в темном помещении арестованная женщина. Одни из них молча здоровались с вошедшими, другие спрашивали:

— Что ты собираешься с ней делать, Ноа?

— Вы пришли защищать ее, Чаплин?..

Не отвечая на вопросы, Кемпбелл и Чаплин прошли по коридору, ведущему в туннель. Кемпбелл открыл дверь. Он ожидал застать свою спутницу в отчаянии и слезах, но вместо этого увидел, что она сидит на стуле, приставленном к бочке, и с деловым видом что-то пишет в блокноте.

Она подняла голову, и снова его неприятно поразило, что в глазах у нее не было ни слезинки. Да, про эту женщину никак не скажешь: слабое, слезливое, перепуганное создание. Ничего похожего! Она спокойно сидела, глядя на вошедших сквозь овальные небольшие стекла очков светлыми глазами и была похожа на учительницу, занятую проверкой школьных работ. Ноги у нее были укрыты грубым одеялом, темные волосы тщательно причесаны… С таким видом можно вполне торчать на возвышении, за учительским столом, перед пятью рядами парт.

Она не спеша закрыла блокнот, положила ручку в футляр, опустила все это на пол рядом с собой. Куда только девалась ее воинственность — теперь она была сама учтивость и корректность.

— Шериф Кемпбелл, — сказала она, снимая очки, — итак, вы пришли…

— Я привел адвоката, о котором вы просили. Это Лоренс Чаплин.

— Мистер Чаплин. — Она поднялась, сложила одеяло, протянула руку адвокату. После этого вновь обратилась к Кемпбеллу: — Как здоровье вашего друга?

— Жив как будто.

Она приложила руку к груди.

— О, спасибо тебе, Господи! Он будет жить?

— Похоже на то.

— Какое облегчение! Я была в таком ужасе от мысли, что могла стать причиной смерти невинного человека. А как вы? Ничего серьезного?

— Ничего такого. Может быть, повреждена барабанная перепонка.

— О Боже! — Губы ее искривились, выражая искреннее сожаление, в то время как она прямо смотрела ему в глаза, один из которых так заплыл, что напоминал горло лягушки, когда в сумерках та принимается за свои лягушачьи песни. После некоторого молчания она добавила: — Я стою перед вами, испытывая угрызения совести, и готова заплатить любой штраф, какой будет наложен.

Как ни странно, Кемпбеллу легче было разговаривать с ней раньше, когда она была в ярости, когда оказывала сопротивление. Теперешнее ее поведение и гладкие слова выбивали почву у него из-под ног. Он неловко переступил с одной ноги на другую и предложил:

— Лучше поговорите с Чаплином, пока у вас есть такая возможность. Я скоро вернусь.

Оставшись наедине с адвокатом, Сара сказала:

— Спасибо, что пришли, мистер Чаплин. Что со мной может быть?

— Пожалуйста, присядьте, мисс Меррит, — отвечал тот. — Сейчас я разъясню вам основу здешних законов. Думаю, это поможет понять ситуацию.

— О, я уже давно сижу, благодарю вас. Если не возражаете, я лучше постою.

— Прекрасно.

Чаплин прочистил нос своим огромным платном и несколько секунд изучал пол в камере Сары.

Ему было лет тридцать пять или около того, костлявый, но с округлыми плечами, с легкими, как у малого ребенка, темными волосами, которые торчали в разные стороны над его теменем, как если бы им не хватало веса для того, чтобы улечься на голову. У него был красноватый нос, слезящиеся глаза, и весь его вид не мог вызвать большого доверия, особенно у человека, благополучие которого находилось под угрозой. Но у него был уверенный голос, что исходил откуда-то из самой глубины существа, напоминая отдаленный грохот падающего дерева и сотрясая песчаные стены пещеры, где они находились.

Этим голосом он говорил:

— У нас весьма своеобразная история законности здесь, в Дедвуде. Хлынувший поток золотоискателей создал положение, при котором люди проникли сюда раньше и в куда большем масштабе, чем цивилизация. Вы меня понимаете? Они принесли с собой беззаконие — бесчисленные противоречивые претензии и требования, драки в салунах, воровство… Всего не перечислить. — Он вновь высморкался и продолжал: — И вот жители решили создать шахтерский суд и чтобы на каждом его заседании председательствовал один из семи адвокатов города. Другими словами — со сменными судьями.

Он сделал несколько шагов по земляному полу темницы.

— Вы слышали, может быть, о злополучном убийстве здесь в прошлом месяце Буйного Билла Хикока.

— Да, немного, — ответила Сара.

— Это стало для всех потрясением. И если существовал на свете город, где все как один жаждали, чтобы свершилось правосудие, то это был наш Дедвуд! Но, однако, судебный процесс превратился в пародию на суд, несмотря на все наши усилия соблюсти юридические нормы… Почему? Большая часть присяжных была заподозрена в принадлежности к той группе, которая наняла Джека Макколла для убийства Буйного Билла. Они и вынесли решение «не виновен», и мы вынуждены были освободить убийцу. Никому это не понравилось, конечно, но что можно было сделать?.. — Голос Чаплина гулко разносился по камере. — Большинству из нас не нравилась такая судебная система, но, раньше чем мы смогли что-то улучшить в ней, произошло еще одно убийство. Три недели назад. Застрелили человека по имени Баум. На этот раз семеро адвокатов города взялись за дело, а мой коллега, мистер Кейтли, действовал в качестве судьи. Наша беда заключалась в том, что у нас совсем не было юридических книг — кодексов, справочников, это создавало большие трудности…

И вот тогда решено было основать в Дедвуде юридическую библиотеку, а до того отложить все судебные процессы. Тем временем мы начали превращать наше поселение в настоящий город, в котором кроме библиотеки должен быть апелляционный суд, возглавляемый настоящим федеральным судьей…

— Появились у вас уже книги по юриспруденции? — сумела перебить его Сара.

— Нет. Пока еще нет.

— О, значит, мои шансы совсем плохи.

— Не в такой уж степени. Мелкие судебные дела — так захотели сами жители города — могут решаться человеком, которого они избрали недавно своим мэром. То есть Джорджем Фарнумом. Так что изложите мне вашу версию происшедшего, а затем мы подумаем, что делать дальше.

— Это не трудно. — Сара подняла с пола блокнот и протянула Чаплину. — Я записала все это только что для следующего номера моей газеты.

В течение нескольких минут Чаплин был погружен в записи Сары, которые изучал, придвинувшись почти вплотную к лампе и втянув голову в плечи. Окончив чтение, он вытер нос и поднял голову.

— Вы отказывались убрать типографский станок?

— Да.

— Вы действовали, не имея лицензии на выпуск газеты?

— Да.

— Вы были поставлены в известность шерифом о необходимости получить лицензию?

— Да.

— Вы явились причиной беспорядков?

— Да.

— Вы сделали это намеренно?

— Нет.

— Вы лично ударили шерифа Кемпбелла?

— Нет.

— Но подстрекали других делать это?

— Нет. Я останавливала их.

— Видели вы, как пуля попала в Тру Блевинса?

— Да.

— Кто выстрелил в него?

— Шериф Кемпбелл.

— Это было случайно или намеренно?

— Совершенно случайно.

— Были еще выстрелы? Применение оружия?

— Нет. Все произошло почти мгновенно.

— Вы сопротивлялись аресту?

— Сначала — да, потом — нет.

— Вы согласны возместить весь нанесенный ущерб, взять лицензию на издание газеты? Согласны отложить публикацию следующего номера до той поры, когда ваше типографское оборудование будет находиться на принадлежащем вам, а не на общественном земельном участке?

— Да…

Чаплин некоторое время молча смотрел на Сару, сидя на табурете, расставив колени, положив на них свои костлявые руки.

— Вы сможете дословно повторить сказанное вами, если я снова задам вам те же вопросы? — спросил он.

— Да.

— Есть у вас деньги для уплаты за нанесенный ущерб?

— Они со мной.

Она похлопала себя по талии с левого бока.

— Прекрасно. — Чаплин вскочил на ноги. — Тогда сделаем вот что. Немедленно обратимся к здравому смыслу и чувству справедливости Фарнума и, нисколько не умаляя вашей вины, укажем, что намерения у вас были вполне честными, что вы сожалеете о происшедшем и что трагического исхода, к счастью, не последовало… Ваши сожаления вы уже выразили только что шерифу Кемпбеллу… Когда мы выйдем отсюда, пожалуйста, придерживайтесь такого же виноватого, но не униженного тона. Хорошо?

Сара кивнула.

— Вот и прекрасно, — заключил он. Одарив ее ободряющей улыбкой, он забарабанил в дверь.

Кемпбелл открыл.

— Мы хотим побеседовать с Фарнумом, — заявил Чаплин.

— Выходите.

Он подождал, пока они выйдут, и повел их по коридору, в конце которого брезжил свет. Саре казалось, там находится выход из чистилища, а звуки голосов оттуда были так же приятны, как весенняя капель. Затхлый, несвежий запах лишенной солнца земли сменился для нее живым запахом кофейных зерен, вяленого мяса, уксуса… (который уже не казался таким неприятным, как раньше). Из тьмы — на свет. Из влажного царства — в свежесть. Из молчаливого одиночества — в гул голосов, который смолк, как только она появилась.

Фарнум стоял за прилавком, наблюдая, как небольшая процессия направляется к нему через заднюю дверь.

Кемпбелл остановился в некотором отдалении, Сара и адвокат приблизились к прилавку.

Первым заговорил адвокат,

— Мистер Фарнум, — начал он, — в свете того факта, что наши книги, содержащие законы, еще не доставлены и что настоящей тюрьмы пока не имеется, а также учитывая, что жители города дали вам право лично решать мелкие дела, подлежащие судебному рассмотрению, мисс Меррит просит вас разобрать прямо здесь и сейчас ее дело, с тем чтобы ей не возвращаться больше в эту заброшенную шахту, откуда она сюда явилась.