– Хочу немного прогуляться, – сказал он.

С учетом съеденного куска торта ей, наверное, следовало бы сделать то же самое, но она отогнала эту мысль, как только увидела машину, остановившуюся на стоянке напротив них.

– Увидимся завтра, – сказала она и села на заднее сиденье.

Рикард закрыл дверь.

– Да. И еще раз спасибо, – повторил он, наклонившись к ней. – За прекрасный ужин. И за очень приятную компанию.

Анника поставила на стол кофейные чашки и положила ложки на блюдца. Марципановый торт уже стоял на столе, и в нем красовались семь свечек. Оставалось только их зажечь. Микаэль крутился у Анники под ногами.

– Ну можно попробовать? Всего чуточку?

– Нет, надо дождаться, пока придут бабушки и дедушка.

– А всего одну печеньку? Или булочку?

Анника протянула ему печенье с тарелки на столе.

– Пока это все. Надо подождать.

– Мм…

Довольный Микаэль жевал печенье. Сначала верхнюю половинку, потом нижнюю с шоколадной прослойкой.

– Андреа, ты готова? – позвала Анника.

– Нет еще, – послышалось из ванной. – Я не могу найти свои бусы.

– Какие бусы?

– С сердечком. – Андрея вышла на кухню. Она переоделась в платье.

– Ты не захотела надеть красное, которое я достала?

– Нет, хочу это.

– Хорошо.

В конце концов, это ее день рождения, и пусть Андреа сама решает, как ей нарядиться.

– Ты посмотрела в шкатулке? Может быть, бусы там?

– Нет.

Андреа продолжила поиски. Завтра у нее будет настоящий, ее собственный праздник, на который она позвала друзей. Не больше десяти, решили Том и Анника, несмотря на протесты дочери, которая хотела пригласить всех одноклассников. Но об этом не могло быть и речи, и десяти семилеток более чем достаточно. Но Анника опасалась не за завтрашний день.

– Я пришел, – донесся из коридора голос Тома. – Вот молоко.

Он поставил пакет на стол.

– Надеюсь, ты ничего больше не забыла купить?

– Нет.

Анника открыла один из пакетов и налила молоко в молочник, который уже стоял на столе.

– Ну же, придите наконец, – прошептала она. – И закроем вопрос.

В ту же секунду раздался звонок в дверь. Ровно два часа. Это пришли Стен и Черстин.

– Здравствуй, солнышко. Поздравляем с днем рождения!

Андрея в предвкушении подарка стояла в коридоре рядом с Томом. Черстин протянула внучке пакет. Та тут же взяла его и поблагодарила.

– Можно открыть?

– Да, конечно.

Андреа принялась развязывать ленточку, а Том тем временем помог своей маме снять пальто.

– О, шарф! – вежливо воскликнула Андреа, справившись с узлом и открыв коробку, но в голосе было слышно легкое разочарование.

– Там еще перчатки, – сказала Черстин. – Посмотри внимательно, они лежат внизу.

Андреа достала из коробки перчатки, в тон к шарфу, сиреневые с розовым, и лицо у нее чуть прояснилось.

– Красивый цвет, – кивнула она. – Я люблю сиреневый.

Том повернулся к отцу, который еще не сказал ни слова, с тех пор как вошел в дом.

– Как дела, пап? Помочь тебе с курткой?

– Да. У меня так онемело плечо, что сам я вряд ли смогу ее снять. Вот так, возьми сзади. Только осторожно.

– Как вы добрались?

– Да как тебе сказать. Очень далеко идти от метро. С моими-то коленями! А автобус так и не подошел.

– Зато теперь ты можешь сесть и отдохнуть, Стен, – сказала Черстин, направляясь на кухню, где Анника как раз ставила кофе. – А, вот и ты, рада тебя видеть.

– И я вас. – Анника обняла свекровь. – И вас, Стен. – Она кивнула отцу Тома, появившемуся в дверях.

– Присаживайтесь. Вивека, должно быть, скоро придет.

Когда все расселись, на кухню вбежал Микаэль, рот у него был перемазан шоколадом.

– У меня для вас подарки, – сообщил он и протянул два листа бумаги, которые прятал за спиной. – Это тебе. А это тебе.

Стен и Черстин рассматривали рисунки – несколько торопливых штрихов фломастерами.

– Как красиво! – сказала Черстин. – А что здесь нарисовано?

– Не знаю. Это просто линии, – честно признал Микаэль. – Если хотите, я могу нарисовать еще.

Он убежал в комнату, и в это время раздался звонок в дверь. Анника бросила быстрый взгляд на Тома, перевела дыхание и пошла открывать матери. Андреа вышла в коридор следом за ней.

– Вивека, как я рада, что ты смогла прийти!

– Простите, что немного опоздала. Надо было зайти купить подарок.

Аннике было неловко, что Андреа слышит эти слова. Подарок – это ведь нечто особенное, а не то, что покупается мимоходом по дороге в гости. По крайней мере, об этом не принято так говорить.

– А вот и наша взрослая девочка!

Вивека обняла внучку и достала из сумки сверток:

– Это тебе.

Андрея взяла подарок и принялась отковыривать скотч. Вивека тем временем сняла куртку и бросила на полку яркую шаль от "Маримекко".

– А что это? – спросила Андреа, справившаяся с оберточной бумагой. В руках она держала какой-то загадочный предмет.

– Это ловушка для снов. Повесь ее над кроватью, и страшные сны запутаются в ней и не попадут к тебе.

– Как это? – В голосе Андреа сквозило сомнение.

– Она волшебная. Такими индейцы пользуются.

Андреа кивнула:

– Спасибо большое.

Наверное, завтрашнему урожаю подарков она порадуется больше.

Вивека обернулась к Аннике:

– Я ее купила в "Лавке Изиды". Господи, сколько же там потрясающих вещей! А Стен и Черстин уже пришли?

Анника кивнула:

– Они на кухне. Проходи.

Вивека поздоровалась с родителями Тома.

– У тебя посвежевший вид, Вивека.

– Я ходила утром на йогу, там получаешь огромный заряд энергии. Вы никогда не пробовали?

– Нет, – смущенно усмехнувшись, ответила Черстин и добавила: – Но изредка я выбираюсь на гимнастику для пожилых.

– Толпа старух, которые собираются в спортзале, стоят на месте и тянутся в разные стороны, – фыркнул Стен.

– Туда ходят не только женщины, но и мужчины, Стен.

– Вряд ли это выглядит намного лучше.

– Ты, как всегда, в своем духе, Стен, – язвительно заметила Вивека, но тут вклинился Том:

– Кто будет кофе? Андреа, приведи, пожалуйста, Микаэля.

Том разлил кофе по красивым парадным чашкам. Традиционный шведский кофе – не слишком крепкий, не слишком слабый. В одну чашку он положил сахар и долил холодного молока. Вивека обратилась к Аннике:

– Я бы предпочла чай, у вас есть зеленый?

Микаэль появился на кухне с охапкой листов бумаги, вырванных из блокнота. Некоторые были разрисованы такими же редкими штрихами фломастером, как те картинки, что он принес раньше. На некоторых ничего не было, но он, наверное, не заметил. Увидев подарочную бумагу из-под ловушки для снов, он возмущенно закричал:

– Андреа получила подарок? Я тоже хочу!

– Но, сынок, сегодня же день рождения у Андреа, и ты тоже получишь подарки, когда у тебя будет день рождения, – попытался успокоить сына Том, но это не слишком помогло.

– Так нечестно! – Микаэль кинул листы на пол и топнул.

Стен шумно вздохнул: пусть все видят, каково ему терпеть эту невыносимую сцену. Анника попыталась разрядить ситуацию:

– Ты нарисовал еще что-то красивое?

– Нет! – Микаэль пнул ногой рассыпанные по полу листы.

– Микаэль! – В голосе Тома зазвучали металлические нотки, и ребенок тут же посмотрел на отца. – Пойдем со мной.

Том вышел из кухни, и Микаэль неохотно поплелся за ним. Анника попыталась выдавить улыбку и занялась чаем. Стен раздраженно кашлянул:

– Что у вас за идиотские стулья? Прямо впиваются в спину.

Он потер себе поясницу, всем видом демонстрируя, какой пытке подвергают его хозяева. В ту же минуту вернулся Том с Микаэлем. Анника не знала, что Том сказал сыну – пригрозил или посулил что-нибудь, – но тот вел себя тихо и спокойно.

– Бабушка, тебе я тоже должен подарить картинку.

Микаэль поднял с пола свои рисунки и начал раздавать их. Стен и Черстин получили по второму подарку, и Черстин принялась ахать и нахваливать полученный рисунок. Стен положил свой рядом с собой на стол, где уже лежал первый листок. Вивека выглядела озадаченной, но поблагодарила за врученную ей пачку.

– Микаэль, ты можешь называть меня Вивекой. Меня так зовут, ты ведь знаешь.

Если она не любила, когда Анника называла ее мамой, то что уж говорить о бабушке. Это обращение свидетельствовало о том, что время пролетело, поколения сменились. Бабушка – это старость по определению. А она не стара. Кто угодно, только не она.

Анника зажгла свечи на торте, и Андреа их задула. Все зааплодировали и спели в ее честь традиционную песенку. Анника попросила Черстин разрезать торт, и все, казалось, были довольны, по крайней мере тортом, разве что Стен посетовал на то, что его кусок слишком большой. Вивека и Стен все время принимались пикироваться, Черстин только смущенно смеялась, а Анника и Том по очереди пытались перевести беседу в мирное русло. Когда Вивека завела речь об энергетическом массаже, Стен назвал его черной магией, и Том тотчас заговорил о ремонте в ванной, который затеяли они с Анникой. Потом Стен принялся жаловаться на сонных кассирш (как будто он хоть иногда ходил в магазин!), и Вивека процедила сквозь зубы, что пенсионерам, которые тормозят очередь на кассе, следовало бы запретить ходить в магазин в часы пик. Анника тут же достала фотоальбом со снимками, которые они сделали во время отпуска, и начала подробно рассказывать, где они побывали и какие видели достопримечательности. Так прошло два часа, показавшихся Аннике вечностью. Когда гости наконец ушли, она почувствовала, что голова раскалывается, и совершенно незаслуженно сделала выговор детям, хотя они-то как раз вели себя идеально, если не считать быстро погашенного конфликта с Микаэлем.

Вот в такой словесной эквилибристике им приходится упражняться два раза в год – на два дня рождения, празднование которых безжалостно соединяет невыносимое нытье Стена с язвительным сарказмом Вивеки. Теперь у Анники и Тома есть полгода на то, чтобы собраться с духом перед следующей встречей. Какое счастье!