Складывалось впечатление, что дети чувствуют, что что-то происходит, – они куролесили у себя в комнате до половины десятого. На следующий день и Тому, и Аннике надо было идти на работу, так не лучше ли отложить выяснение отношений до завтра? Но эту дилемму за нее разрешил Том.

– Пожалуй, нам надо поговорить, – повернувшись к Аннике, неожиданно сказал он, когда они сидели на диване перед телевизором. Он взял пульт и выключил телевизор.

Хотя Анника и готовила себя к разговору, Том застал ее врасплох. Она едва не возразила машинально: "Это о чем же?" – но сдержалась. Глубоко вдохнула и встретилась с мужем взглядом.

– Да, – только и сказала она.

– Так продолжаться не может.

– Не может.

– Что происходит? Почему все так плохо?

Том грустно смотрел на Аннику.

– Наверное, в основном виновата я, – медленно произнесла Анника. – Боюсь, что я сама усугубляю наши проблемы.

Взгляд Тома выражал непонимание.

– Усугубляешь – что именно?

– Тебе не о чем беспокоиться, ничего не случилось… Но…

– Но? Что именно не случилось?

По резкому тону, по жесткому взгляду было заметно, что он уже догадался, о чем речь. Аннике стало нехорошо.

– Это один мужчина у нас на работе…

– Один мужчина у вас на работе? – переспросил Том.

– Да. – Голос Анники звучал жалобно.

– Какой еще мужчина на работе?

– Рикард.

– Ах, так ты о Рикарде? Значит, так и скажи: Рикард, раз ты имеешь в виду его!

Все шло совсем не так, как ожидала Анника. Она не успевала подбирать слова. Том понимал слишком многое и реагировал слишком быстро.

– Ничего не случилось… – начала она снова, но это только еще сильнее разозлило Тома.

– А почему же ты тогда сидишь здесь и говоришь о Рикарде, если ничего не случилось?

– Я хочу тебе все объяснить. Если позволишь.

Том молчал.

– Мне кажется, я влюбилась.

Ну всё, слово произнесено. Хуже уже не будет.

– Я не хотела, – продолжила Анника. – Я хочу любить только тебя, быть твоей женой. Не представляю, как это могло произойти. Он внезапно появился в моей жизни. Заметил меня, говорил со мной. Я почувствовала, что снова могу быть кому-то интересна. Как будто вернулась прежняя Анника.

Том оборвал ее:

– А я тебя, стало быть, не замечаю? Так? Да я всю свою жизнь подчинил тебе!

– Я никогда не просила тебя подчинять мне жизнь.

Анника почувствовала, как ее охватывает отчаяние. Он не хочет слышать того, что она ему говорит.

– Нет, но я все равно это сделал! Потому что люблю тебя. Чтобы нам было хорошо вместе.

– Но нам правда хорошо вместе!

– Тогда какого черта ты приходишь домой и рассказываешь, что влюблена в какого-то, чтоб его, Рикарда? Объясни!

Том брызгал слюной, выкрикивая это, и Анника подумала, что еще никогда не видела его в таком состоянии. Злость, отчаяние и что-то еще… Да он в панике, сказала себе она. Вдруг вся ситуация прояснилась. Анника как будто повернула трубку калейдоскопа, и все реплики поменялись местами. И она ощутила панику. Его панику.

– Том, послушай меня. – Анника попыталась взять его за руки, но он вырвал их. – Я не хочу этого.

– А чего ты хочешь? Чтобы я тебя пожалел?

– Нет, я хочу, чтобы мы все наладили. Чтобы мы снова нашли путь друг к другу.

Том, казалось, немного успокоился, услышав эти слова. Он молча слушал, как она продолжила:

– Мне не нужен Рикард. Мне нужен ты.

Это была правда. По крайней мере, наполовину. Ей нужен Том. А то, другое, рассосется, как только она решит покончить со своей влюбленностью. Но это уже ее дело, как она будет со всем разбираться. Том и так сыт ее правдой по горло.

– И как же мы будем искать этот путь друг к другу?

– Не знаю. Разговаривать, как сейчас.

Анника снова попыталась взять Тома за руки, и на сей раз он ей это позволил. Его кисти казались обмякшими, тяжелыми. И он не обнял ее, когда она сжала его ладони в своих.

Оба не сказали больше почти ничего. Анника попыталась продолжить разговор, но Том не отвечал, словно замкнувшись в себе. Контакт был утрачен. Лучше бы ты злился, невольно подумала Анника. Лучше все что угодно, чем это застывшее лицо.

Наконец она предложила пойти спать. Том равнодушно кивнул. Лежа рядом с ним в постели, Анника смотрела в темноту и думала, не в таких ли ситуациях помогает примириться секс. Но для них это, похоже, было неактуально. Том дышал ровно и глубоко, но она знала, что он не спит. Точно так же, как он знал, что не спит и она. Как он был ей нужен сейчас, как нужна его близость! Это подтвердило бы, что она поступила правильно. Но Анника не решалась придвинуться к нему. Он оскорблен, и это ее вина. У нее нет прав требовать чего бы то ни было.

Аннике повезло: Рикард уехал на всю неделю, так что она смогла полностью посвятить себя работе, ни на что не отвлекаясь. И с головой ушла в документы и дела. Перелопатила гору бумаг, давно ждавших своего часа, составила для Турда отчет об уровне продаж и организовала сбор денег на подарок Дженет, которой через неделю исполнялось тридцать лет. Анника даже подменила разок их секретаршу Пенни, хотя это и не входило в ее обязанности.

В четверг Анника ушла с работы рано – была ее очередь забирать детей, и она хотела до этого успеть зайти в магазин за продуктами.

Когда она подошла к детскому саду с двумя доверху набитыми сумками, навстречу ей бросился Микаэль и обхватил ее ногу обеими руками. Анника отставила в сторону пакеты и попыталась осторожно высвободиться из его объятий.

– Привет, солнышко. А что это на тебе за брюки?

– Я по тебе соскучился.

– Я тоже по тебе скучала. Ты надел чужие брюки? Давай ты переоденешься в свои, хорошо?

– Нет, не хочу.

Микаэль отпустил ее ногу и убежал из вестибюля. Анника собиралась позвать его, но тут к ней вышла воспитательница Катрин.

– Здравствуйте, Анника. У вас найдется несколько минут, чтобы кое-что обсудить?

– Да, конечно.

Анника удивилась. Ведь она вроде пришла за Микаэлем вовремя? Неужели она утром забыла дать ему с собой фруктов, чтобы ему было чем перекусить во время сегодняшней экскурсии?

– Я хотела бы поговорить с вами о Микаэле. – Катрин оглянулась, чтобы убедиться, что тот не бежит обратно, и продолжила: – Он стал немного беспокойным.

– Беспокойным? Что вы имеете в виду?

– Ну как вам объяснить? Например, он стал часто ссориться с другими детьми, толкает их, отбирает игрушки.

– Что вы говорите!

– Да, а сегодня днем во время экскурсии он описался. Вполне возможно, это случайность и больше не повторится, но с ним уже давно такого не бывало.

– Ах, так вот почему на нем…

– Нам пришлось дать ему чистые брюки. Вы можете вернуть их завтра.

– Конечно. Спасибо.

– Может быть, в этом нет ничего особенного. Дети в своем развитии проходят разные стадии, но я на всякий случай все же хотела вам об этом рассказать.

– Да, разумеется, я должна знать…

Анника не успела договорить, потому что в вестибюль вбежал Микаэль. Катрин попрощалась и вернулась к детям. Микаэль подошел к стоявшим рядом с Анникой сумкам и начал в них копаться. Упаковка с мясным фаршем вывалилась на грязный пол, и одна головка чеснока закатилась под полку с обувью. Анника рассердилась, но, увидев виноватое личико сынишки, вовремя прикусила язык. Она помогла ему одеться, забрала из его шкафчика пакет с мокрыми брюками, и они отправились за Андреа. По дороге Анника попыталась потихоньку расспросить Микаэля, в чем дело, заговорила об экскурсии, о том, как прошел день, но малыш не захотел отвечать. Он подобрал с земли палочку и вел ею по стенам домов, пока они не дошли до школы.

Там Аннике пришлось какое-то время препираться с Андреа, которая хотела, чтобы ее одноклассница Петронелла пошла вместе с ними к ним в гости. В итоге Анника обещала, что в другой раз обязательно ей это разрешит, и компромисс был достигнут. Андреа с преувеличенным драматизмом попрощалась с подругой, и можно было идти домой.

Анника шла с детьми хорошо знакомыми кварталами, но чем ближе они подходили к дому, тем больше у нее портилось настроение. Разговор с Катрин тяжелым камнем лежал у нее на сердце, и Аннике хотелось обсудить это с Томом, как всегда, когда речь шла о проблемах их детей. Том умел ее успокоить, заверить, что все образуется. Может быть, ему даже удастся забыть об их ссоре, хотя бы на время? После их понедельничного объяснения Том ясно дал понять, что больше не намерен заводить бесед на эту тему. "Мне надо переварить сказанное", – отрезал он, когда Анника попыталась снова ее затронуть.

Тогда Анника решила, что лучше оставить его в покое, и с тех пор изо всех сил старалась не приставать к нему с расспросами. В доме больше не ощущалось прежней спасительной атмосферы. Том говорил коротко и отстранение, и Анника задавалась вопросом, сколько это может продолжаться. Отчаянно хотелось огрызнуться в ответ, когда Том говорил резкости, но она сдерживалась. Этим делу не поможешь.

Но теперь у нее, по крайней мере, был такой повод для разговора, от которого Том не сможет отмахнуться. Нет худа без добра, подумала Анника, открывая дверь и впуская детей в квартиру. Она разделась, помогла Микаэлю снять комбинезон и отнесла сумки на кухню. К ней подбежала Андреа, размахивая коробкой с фильмом. Анника не нашла в себе сил отказать, и дети унеслись в гостиную.

Итак… Воду для спагетти на плиту, достать разделочную доску, нарезать лук, поджарить фарш, открыть банку с томатами, положить в фарш. Туда же чеснок, соль, перец. Одновременно Анника накрывала на стол. Достала четыре глубокие тарелки, четыре стакана, вилки и ложки для себя и Тома, вилку, нож и ложку для Андреа и только ложку для Микаэля. Налила воды в кувшин, а детям – молока. Ставя на стол кетчуп, она услышала, что пришел Том. Анника вышла в коридор. Том еще не снял куртку и держал в руке завернутые в шелковую бумагу цветы. Немного смущенно он протянул букет Аннике: