– Не может быть…

– Но, к сожалению, это так. Он упал.

– Что значит – упал? – Анника не верила своим ушам. – Может, ему просто полежать спокойно, и все?

– Мама не хочет оставлять его одного. Его тошнит, и мама боится, что у него сотрясение мозга.

– Да, но… Черт!

Анника не могла скрыть своего разочарования. Том тоже начал сердиться.

– Послушай, я тоже расстроен, но вообще-то речь идет о моем отце. Он упал, ушибся и вряд ли он сделал это нарочно, чтобы испортить нам вечер.

Она могла и не отвечать – по ее лицу было видно, о чем она думает.

– Ну, не раскисай.

Анника развела руками.

– Прости, я просто очень расстроилась. Я так надеялась, что мы сможем пойти на эту вечеринку.

– Но тебе не обязательно оставаться дома.

– В каком смысле? Ты хочешь, чтобы я пошла одна?

– Это же твой коллега.

– Да, но я хотела пойти с тобой.

Анника не хотела идти без Тома. Так не было задумано, она должна прийти с мужем. Она и Том. Семья.

– Нет, одна я никуда не пойду.

На нее нахлынуло отчаяние.

– Не глупи. Там наверняка будет очень здорово. И не придется спешить домой к одиннадцати.

Том расстегнул рубашку, которую недавно надел, снял ее, повесил на вешалку и снова натянул на себя футболку, в которой ходил весь день. Анника еще раз попыталась возразить:

– И что же, ты будешь сидеть совсем один?

Том улыбнулся.

– Да что с тобой? Как будто мы расстаемся навсегда. Включу телевизор, налью себе пива, сделаю попкорна. Все нормально. А тебе, конечно, стоит туда пойти.

Анника вернулась в ванную. Ее волосы были еще влажные после мытья, она все же успела перекрасить их в золотисто-каштановый цвет. Она основательно подготовилась к вечеринке: депиляция, пилинг – и кожа стала гладкой и красивой. Оставалось только сделать макияж и надеть платье. И только отсутствие Тома отделяет картинку от идеальной…

Анника выщипала несколько волосков, чтобы придать форму бровям. Очень хорошо, взгляд стал как будто более открытым. Пожалуй, еще парочку. Нет, не очень, придется откорректировать тенями. И наконец помада. Новая, под цвет платья. Анника посмотрела на свое отражение – как же непривычно она выглядит. Темные волосы, челка больше не свисает на глаза, яркие губы. Словно это не она, а ее сестра, если бы у Анники она была.

Она вышла к Тому на кухню. Он посмотрел на нее, и она покрутилась перед ним, демонстрируя наряд. Она чувствовала себе немного нелепо. Будто бы Том смотрел сквозь обновленный фасад и видел за ним прежнюю, привычную Аннику.

– Какая ты красивая, – сказал он.

– Ты действительно так считаешь? Нет, правда?

Подумать только, ей уже трудно в это поверить.

– Правда.

Она вышла в коридор и оделась. Том проводил ее до двери.

– Желаю хорошо повеселиться. Если вернешься поздно, ничего страшного. Я могу занять детей чем-нибудь завтра утром.

Анника улыбнулась. Какой же Том заботливый!

И отправилась на вечеринку.

Оказалось, что Рикард живет в старом доме, построенном лет сто назад или даже больше. Пафосный подъезд, высокие потолки и отделанные мрамором стены. Анника поднялась на четвертый этаж и оказалась перед дверью, из-за которой не доносилось ни звука. Время шло к девяти, не может быть, что она пришла первой из гостей. Анника постояла несколько секунд, задумавшись, а потом нажала на кнопку Рикард открыл почти тотчас же. Видимо, просто хорошая звукоизоляция, потому что в квартире довольно громко играл джаз. Рикард обнял Аннику, а она протянула ему принесенную с собой бутылку вина. Он посмотрел ей за спину.

– Ты без мужа?

– Нам буквально в последнюю минуту оказалось не с кем оставить детей.

Она чуть не начала рассказывать о Стене и Черстин, но вовремя остановилась. Какое Рикарду до этого дело?

– Ты выглядишь… совсем по-другому. Сменила прическу…

Анника инстинктивно провела рукой по волосам. Она так и знала: челка все-таки слишком короткая.

– И платье. Я никогда не видел тебя в платье. Прекрасно выглядишь.

Она наклонила голову, как будто ища что-то в сумочке, ей не хотелось, чтобы он увидел, что она покраснела. Но Рикард, похоже, заметил ее смущение. Он взял ее за руку и проводил в гостиную. В комнате стоял большой красный диван, и на стенах, как она и предполагала, висели картины. Интерьер, в отличие от архитектуры здания, был очень современным. Приглушенный свет и горящие свечи создавали уют. Анника поздоровалась с остальными гостями. Она не знала никого, кроме Тобиаса и Иенса, который пришел с женой. Видимо, большинство мужчин тоже занимаются продажами. Анника знала этот стиль, жаргон и манеру общения. Женщины, похоже, в основном состоят при них: жены или подруги. Анника, кажется, единственная оказалась здесь сама по себе.

Но где же Мария? И ее друзья – неужели их нет среди гостей? Анника поискала глазами Рикарда, но он куда-то вышел, и она подошла к Тобиасу и Иенсу На вечеринках она всегда вела себя только так. Находила знакомых и общалась с ними. Анника завидовала тем, кто легко сходится с людьми, умеет находить общие темы, шутить и веселиться. Ничего, зато ее лучшие черты проявляются при продолжительном знакомстве.

С тех пор как она выросла, вечеринки вызывали у нее замешательство, она не вполне понимала, чем на них предполагается заниматься. В юности все было проще: на молодежных тусовках надо было много пить, танцевать, знакомиться с парнями, влюбляться. Каждый пил принесенное с собой вино, а из еды в лучшем случае было чили кон карне. Сейчас гости по-прежнему приносят вино, но уже недешевое и в качестве подарка хозяевам. Напитков на вечеринках хватает и без того. И с тех пор как Анника окончила университет, она ни разу не ела чили кон карне.

Сейчас она чувствовала скованность, немногословно отвечала на вопросы, но сама не могла придумать ни одной темы для разговора. Аннике было странно находиться дома у Рикарда, и, может быть, поэтому она почти залпом выпила два бокала вина. Благодаря чему хотя бы наконец расслабилась. Не настолько, чтобы начать шутить самой, но, по крайней мере, она начала смеяться остротам собеседников.

Рикард сервировал ужин на кухне: закуски, сыры, киш и салат. Все гости, взяв еду, возвращались в гостиную и рассаживались где удобно, иногда, впрочем, приходилось держать тарелку на весу. Анника оказалась рядом с девушкой, которую звали Аннакарин (без дефиса, подчеркнула она, назвав имя). Наверное, если твое имя все время пишут неправильно, начинаешь представляться вот так вот, подумала Анника и вежливо спросила, чем та занимается. Аннакарин ответила, что она с Маттиасом, указав на мужчину, сидевшего неподалеку. Анника, конечно, спрашивала не совсем о том, но раз девушке угодно позиционировать себя таким образом, то почему бы и нет. На вопрос Аннакарин о ней самой Анника ответила, что ее мужу пришлось остаться дома с детьми, а с Рикардом они вместе работают. При слове "дети" ее собеседница оживилась.

– Так у вас есть дети? – сказала она, понизив голос, огляделась и незаметно похлопала себя по животу.

Анника бросила взгляд на бокал с минералкой, стоявший рядом с Аннакарин, и понимающе кивнула.

– Срок еще совсем небольшой, всего девятая неделя. Вы ведь никому не расскажете?

Анника заверила ее, что сохранит новость в секрете. Ей и самой была знакома эта потребность поделиться радостью, когда носишь в себе тайну, которая меняет весь мир. Она тоже поверяла ее незнакомцам, когда новость о ее положении еще не стала общим достоянием. Те несколько месяцев она еще только готовилась возвестить миру: я жду ребенка. Великое, неслыханное послание. Анника все еще помнила это чувство, особенно во время первой беременности. Ты как будто признаешь свое членство в некоем сверхтайном клубе для избранных. Когда она наконец рассказала близким, Милла была неописуема счастлива, а мама Тома чуть не расплакалась. Вивека отчитала дочь: ей что, ничего не известно о способах предохранения? Маме даже в голову не пришло, что ребенок может быть желанным: Анника с тем же успехом могла сказать, что у нее СПИД. Потом, впрочем, мама смягчилась, даже, пожалуй, обрадовалась, но очень по-своему.

Аннакарин болтала без умолку, описывала, как ее тошнит по утрам и как часто ей приходится бегать в туалет. Уж куда как естественно обсуждать это после пяти минут знакомства. Доев пирог, Анника извинилась и вышла на кухню, где увидела Рикарда, в одиночестве открывающего новые бутылки с вином. Она не могла просто так развернуться и выйти, и единственное, что пришло ей в голову, это сказать:

– Очень вкусный пирог.

– Спасибо. Был бы рад сказать, что готовил его сам, но на самом деле я всю еду заказал в магазине деликатесов – я не умею готовить.

– А Мария? – Анника тут же прикусила язык.

Рикард не отрывал взгляда от штопора и бутылки, которую им открывал.

– У нее вкусно получается. Но только когда ей хочется что-нибудь приготовить, а это случается нечасто… Особенно сейчас. И особенно здесь.

Анника ждала продолжения, но Рикард больше ничего не добавил. Он вытащил пробку, улыбнулся и протянул бутылку Аннике:

– Ты не отнесешь в комнату?

Анника взяла вино и предложила его гостям, подмигнув Аннакарин, когда та демонстративно закрыла бокал рукой при ее приближении.

"Особенно сейчас. И особенно здесь". Анника поискала глазами Рикарда: он стоял и разговаривал с несколькими приятелями, смеясь и похлопывая одного из них по спине. Неподходящий момент просить его объяснить, что он имел в виду. Да и вообще, разве она имеет право спрашивать? И что изменит его ответ?

Анника снова присела рядом с Аннакарин, которая наблюдала за своим Маттиасом, наливающим вино себе в бокал. Судя по виду, она уже подустала.

– А где же Мария? – как можно естественнее спросила Анника.

– Мария?

– Да. Подруга Рикарда.

– А, так ее зовут Мария? Ни разу ее не видела. Лучше спросить у него самого.