Кайса Ингемарсон - Проще некуда

Анника получила от Рикарда еще одно письмо. Он писал, что прилетит в Стокгольм только около половины пятого, но у него есть для нее интересные новости, которые лучше рассказать как можно скорее, иначе они рискуют потерять заказ. Не найдется ли у нее минутка сегодня вечером?

Они не виделись почти две недели, с той самой ночи в клубе. В комнате вдруг стало жарко, Анника сглотнула и набрала номер Тома. Он был на работе, писал статью и отвечал ей рассеянно.

– Придешь позже? – Том вздохнул. – А что за спешка? Он не может отчитаться тебе завтра утром?

– Не знаю, – раздраженно сказала Анника. – Он попросил о встрече сегодня вечером. Так я могу задержаться или ты возражаешь?

– Хорошо, позже так позже.

– Не надо говорить таким обиженным тоном. Это не я уезжала на днях на конференцию.

– Ладно, прости. У меня тут небольшой завал. Мне надо закончить статью о конференции.

– Там еще остались вчерашние котлеты. Просто отвари к ним картошки.

– Хорошо. Тогда до вечера. А сейчас мне надо вернуться к работе.

– Ладно, пока.

Анника положила трубку и нажала на кнопку "Ответить" на мониторе. Она будет ждать его в офисе, написала она. Через пару минут пришел ответ от Рикарда:

Анника написала, что ее это устраивает. Она тогда тоже быстрее доберется вечером до дома. Какое-то время она размышляла, не заехать ли домой между работой и встречей с Рикардом, но представила себе, что ее там ожидает, и передумала. Лучше задержаться на работе и разобрать там залежи.

Около шести она вышла из офиса и доехала до центра на метро. Поднявшись по эскалатору, она вышла на хмурую улицу и оказалась прямо перед отелем. Когда перед ней раздвинулись стеклянные двери, она с трудом заставила себя дышать спокойно. С того момента, как Анника получила от Рикарда предложение встретиться, ее не покидало сосущее ощущение под ложечкой, и сейчас с каждым шагом оно росло и росло. Она вошла в бар и огляделась. Похоже, Рикард еще не пришел. Анника села в кожаное кресло и незаметно достала из сумочки пудреницу. Чуть-чуть припудрила нос, хотя едва ли это было необходимо – она успела накраситься перед уходом с работы. Еще один взгляд в зеркало. Нет, блеск для губ подправлять не надо.

Анника сказала официанту, что не будет пока делать заказ, и принялась листать вечернюю газету, оставленную кем-то на столике. А когда подняла глаза, то заметила приближающегося к ней улыбающегося Рикарда. Волосы он, как обычно, гладко зачесал назад, и только одна светлая прядь упала на лоб. На нем был темно-серый костюм и пальто. Как может рубашка в конце дня выглядеть только что выглаженной, поразилась Анника, когда он подошел к столу. Она встала ему навстречу и протянула руку Но вместо рукопожатия Рикард обнял Аннику.

– Привет. Прости, что заставил тебя работать сверхурочно, – сказал Рикард, сняв пальто и усевшись в стоявшее рядом кресло. – Я собирался вылететь более ранним рейсом, но переговоры затянулись.

Он махнул официанту, и, когда тот подошел, заказал два пива.

– Или? – Он вопросительно посмотрел на Аннику.

– Да, спасибо.

Напряжение не отпускало ее. Раньше она не представляла себе, что Рикард настолько хорош собой.

– Как съездили в горы? – спросила она как можно беззаботнее.

Рикард усмехнулся:

– Лучше не спрашивай. Еще хуже, чем ожидалось, если можно так выразиться. Не думаю, что нам удалось в этой поездке спасти хоть какие-то союзы.

Анника обратила внимание на множественное число – разве спасать надо было не только брак их друзей? Уточнить она не рискнула. Это не то, о чем ей можно говорить с Рикардом.

Он открыл портфель и выложил на стол пачку документов. Им принесли пиво, они выпили по глотку и начали обсуждать командировку Рикарда в Осло, визит в "Нортрейд" и успешные переговоры с новыми клиентами. Он рассказывал увлеченно и интересно. Прямо-таки излучает уверенность, отметила Анника. Уверенность и сексуальность.

Они просмотрели документы. Заказы выглядели перспективными. Даже очень. Аннике нечего было возразить. Рикард должен отправить их завтра до девяти утра, вот из-за чего такая спешка.

Допив пиво, Рикард заказал еще по бокалу. К стоящему в углу роялю подошел мужчина в белом смокинге и начал играть все самые известные романтические мелодии. Саймон и Гарфанкел, "Bridge over Troubled Water", "Прокол Харум", "A Whiter Shade of Pale", Стиви Уандер, "I Just Called to Say I Love You". Когда четвертой прозвучала "Strangers in the Night" Фрэнка Синатры, Анника и Рикард засмеялись. Абсолютно предсказуемый репертуар! Рикард предложил угадывать следующую песню. Что-то вроде соревнования – кто больше угадает. Они принялись разрабатывать систему подсчета баллов и, посмеиваясь, записывали каждый свой вариант. За "Битлз" и Синатру полагалось меньше очков, за Элтона Джона и Стиви Уандера – больше. Максимум получал тот, кто угадывал шведские мелодии, и Рикард торжественно поздравил Аннику, когда та получила высший балл, предсказав "Сара, выйди во двор".

– В общем, панк-рока нам сегодня не дождаться, – констатировал Рикард.

Им принесли по третьему бокалу пива, и Анника начала явственно ощущать воздействие алкоголя. Днем она съела салат на обед, но поужинать не успела. Не слушая ее возражений, Рикард заказал орешков с чили. Разговор о работе давно перетек на другие темы. Пора бы домой, убеждала себя Анника. Но, когда Рикард принялся рассказывать, как в юности был панком, она заслушалась. С ним так весело!

– Вообще-то я был не очень крутым панком, – признался Рикард. – Никакого хардкора, так, немного Игги Попа и все в таком духе. А ты? – Рикард улыбнулся.

Анника просияла в ответ.

– Диско! Я обожала диско. Да и сейчас, честно говоря, люблю. И еще соул. У мамы были все диски Ареты Франклин, Джеймса Брауна… И мы с ней часто танцевали дома.

Анника с улыбкой вспомнила те времена – еще до того, как мама стала Вивекой. Времена мини-юбок и розовой помады.

– Ну-ка, слушай! – вдруг прервал ее Рикард и поднял вверх палец. – А это, часом, не?..

Они несколько секунд слушали приторное музицирование пианиста, пока наконец не узнали мелодию.

– "Никита", – договорила Анника, и Рикард с торжествующим видом поднял лежащую перед ним салфетку с нацарапанным на ней списком и ткнул в нее пальцем.

– Видишь, что написано? "Никита"! Сколько баллов мне положено? Два, да?

– И ты теперь ведешь?

– Да-да. И мне надо дописать еще одну. Чур не подглядывать!

Рикард небрежно набросал что-то на салфетке и перевернул ее чистой стороной вверх. Анника бросила взгляд на часы и вздрогнула.

– Господи, уже одиннадцатый час! Мне надо бежать домой.

Она обещала Тому вернуться около восьми. Быстро встав с места и схватив свои вещи, она хотела пойти к выходу, но голова слегка закружилась, и Анника оступилась. Рикард схватил ее за руку Анника выпрямилась, но он не отпустил ее руки.

– Послушай, Анника, – сказал он совсем другим тоном. – Я чувствую себя слегка глупо из-за… того, что было на вечеринке. Может, нам с тобой стоит об этом поговорить? – Он замолчал.

– Да ладно тебе, – начала Анника с наигранной небрежностью. – О чем тут говорить? Всякое бывает. – Она засмеялась.

Рикард по-прежнему держал ее руку в своей, и Анника снова почувствовала, как внутри у нее все сжимается.

– Да, действительно, – медленно проговорил Рикард и после паузы добавил: – Но не со мной. Надеюсь, ты не сочтешь меня навязчивым, если я признаюсь, что много думал об этом. Точнее, о тебе.

У Анники перехватило дыхание, а Рикард по-прежнему стоял, держа ее за руку Вдруг он выпустил ее и сказал:

– Я просто хотел, чтобы ты это знала.

Он тряхнул головой и улыбнулся, словно желая смягчить серьезность сказанного.

– Прости, ты спешишь, тебя ждет семья. Увидимся завтра.

Когда Анника вернулась домой, ей было тяжело смотреть Тому в глаза. Она даже собралась рассказать о том, что произошло, о словах Рикарда, но потом передумала. Сложно будет не упомянуть того поцелуя. А упоминать его не хотелось. Он не означал ничего. Ровным счетом ничего. И незачем грузить Тома лишними подробностями. Нет, она разберется со всем сама. Да и с чем, собственно, разбираться-то? Рикард думал о ней. А она о Рикарде – нет. Ну, или почти нет.

Проснувшись, Анника потянулась. Еще наверняка нет и шести. Может, удастся поспать еще часок – Микаэль редко просыпается раньше семи. Но редко и позже. Она зарылась головой в подушку, попробовала устроиться поудобнее. В комнате было темно. Том спокойно спал рядом.

Анника осторожно провела пальцем по внутренней стороне бедра, словно ища подтверждения тому, что произошло. На коже шероховатой корочкой подсохло семя. Ночью у нее не было сил пойти и принять душ. Анника улыбнулась. И двух недель нового года еще не прошло, а они с Томом уже занимались любовью. Неплохо. Может, Том прав, и этот год действительно будет хорошим?

Должно быть, она снова задремала, потому что, посмотрев на часы в следующий раз, она увидела, что уже половина восьмого. В дверях спальни стоял Микаэль, держа под мышкой плюшевого медведя.

– Можно мне к вам?

Анника подвинулась, и Микаэль забрался к ним в постель. Лег на подушку совсем рядом с Анникой, так что она чувствовала его дыхание у себя на лице. Малыш лежал тихо-тихо, как будто тоже хотел просыпаться постепенно. Том пошевелился, открыл глаза, посмотрел на часы и зевнул.

– Поздно мы сегодня, – отметил он.

"С каких пор половина восьмого утра в воскресенье – это поздно?" – мысленно съязвила Анника.

Том дотянулся до ее руки, погладил и сказал:

– Доброе утро. И тебя с добрым утром, Микаэль.

Тот сел в кровати. Он получил отмашку – день начался. В этот момент в дверях появилась Андреа в пижаме в красную полоску. И тоже проворно залезла в постель к родителям. Микаэль спрятался под одеялом Анники.